Страница 29 из 30
– На том и закончим! Гости разбежались, но это не помешает нам выпить еще по стаканчику сидра. И кто-то обязан съесть мой омлет. Я соскоблю то, что не сгорело.
– Но ведь Тома еще не вернулся! – Йоланта бросила тревожный взгляд в сторону входной двери.
– Мы и ему оставим. Он не задержится! Наверное, пошел провожать Изору. Думаю, он на нас не обидится.
Маро были людьми простыми и славными, и решения в их семье обычно принимались быстро. Гюстав и Онорина могли пойти на многое ради счастья своих детей. Изора скорее бы утешилась, если бы слышала, как они обсуждают будущий ремонт в комнате Жерома и выбирают подходящую дату для свадьбы.
Однако девушка в это время была занята другим – она уговаривала Тома вернуться домой. Они как раз прошли мимо последнего дома в квартале Ба-де-Суа и ступили на дорогу, спускавшуюся по склону к шато-Феморо.
– Возвращайся, говорю тебе! – повторила она в третий раз. – Тебя ждут! Я знаю дорогу, и сторожевой пес мне не нужен!
Тома несколько покоробила такая грубость. Особенно царапнуло душу сравнение с собакой.
– Какая муха тебя укусила? – нахмурился он. – От тебя, Изора, я такого не ожидал. Угомонись! Как я уже сказал, нам нужно кое-что обсудить. Скажи, с каких пор вы с Жеромом любите друг друга? Когда ты приходила проведать меня в лазарет, то и словом не обмолвилась о ваших чувствах. Почему? Мне очень жаль его, я думал, он вообще никогда не женится.
– Тогда у меня не хватило смелости сказать, – не моргнув глазом соврала девушка, ускоряя шаг. – Ты рассказывал мне о предстоящей свадьбе с Йолантой, и мне показалось, что это неподходящий момент.
– А твои родители что говорят? Допустим, Жером не углекоп, но он из семьи «чернолицых», а они презирают таких, как мы! Готов поспорить, твой отец не хочет такого зятя, не говоря уж о том, что ты пока несовершеннолетняя…
– Родители только обрадуются возможности избавиться от меня!
Заподозрив неладное, Тома остановился и взял девушку за руку.
– А они точно знают о твоих планах? Изора, не пытайся убежать! И ответь на мой вопрос! Это не игрушки, неужели ты не понимаешь?
Он редко бывал с ней суров. Строгий и где-то даже грозный тон подействовал на девушку угнетающе.
– Ради бога, я больше не могу, оставь меня в покое! Возвращайся к Йоланте! – выкрикнула она, сотрясаясь в рыданиях.
Тома отпустил ее, удрученный тем, что она снова льет слезы. Изора побежала к ферме, но не по дороге, а напрямик – через поля, грязные после дождя. Пожав плечами, он повернулся и зашагал обратно, к шахтерскому поселку.
В дом Изора не пошла. Она спряталась в сарае, где хранился фураж. Там, зарывшись в сено, тонко пахнущее высохшими на солнце травами и цветами, девушка дала волю слезам.
Собственная жизнь казалась ей бессмысленной, полной трагедий и незаслуженных страданий. Лежа на спине, задыхаясь и сдерживая стоны, она то и дело колотила себя в грудь маленьким, крепко сжатым кулачком, и ей казалось, что сердце вот-вот разорвется от горя. Наконец, окончательно выбившись из сил, Изора уснула – с больной головой и жаром во всем теле.
Она не видела того, что происходило снаружи. А тем временем мерцающие желтые огоньки вытанцовывали арабески во дворе, то пересекая его, то двигаясь вдоль стены сарая, в котором сон охранял девушку от всех напастей.
Прошло немало времени, прежде чем чьи-то тяжелые шаги пробудили цепного пса, но она и тогда не проснулась.
Инспектор Девер снова сидел напротив Даниэль Букар, женщины лет сорока с милым кукольным личиком и покрасневшими от слез глазами. Она только что разлила по чашкам кофе.
– Сожалею, что приходится вас беспокоить, мадам, – вкрадчиво начал он, – но я должен задать несколько вопросов о вашем муже. Мы обязаны найти убийцу, так что, как вы понимаете, это в ваших же интересах. Понимаю, как тяжело сейчас говорить о супруге, но выбора нет.
– Конечно, нужно его найти – поганца, который застрелил Альфреда, – кивнула несчастная вдова, сдерживая рыдания.
– Ваши девочки в школе, так что можем спокойно все обсудить, – предложил Девер, рассчитывая вызвать к себе расположение. – Мне нужны сведения о вашем муже – с кем дружил, чем интересовался помимо работы…
Серо-зеленые глаза Даниэль Букар встретились с глазами полицейского.
– Альфред был хорошим отцом и мужем, – уверенно заявила она. – Чем увлекался? Ходил на рыбалку, любил баловать нас рыбкой – девочек и меня. Он построил себе домик на берегу, как и многие его товарищи по работе.
– На берегу пруда, возле дамбы? Рабочий шахты по имени Фор-ан-Гель сегодня рассказывал об этом славном месте.
– Сатурнен Рико? Альфред дружил с ним. Нет, домишко мужа находится чуть дальше, на берегу ручья Орель. До рождения детей мы часто бывали там по воскресеньям. А потом я все никак не могла выкроить время. Позже стала болеть…
– Мне нужно знать точно, где находится домик, мадам. Еще вопрос: есть ли у вашего супруга родственники в окрестностях Феморо или давние друзья?
– Нет. Родители Альфреда умерли, а его сестра давно живет под Нантом. Там мы с ним и познакомились. Он привез меня сюда вскоре после нашей свадьбы.
Вдова бригадира снова расплакалась. Инспектор дал ей успокоиться. Он был в замешательстве: как спросить о главном – действительно ли Букар мог приударить за какой-нибудь красоткой? Сегодня утром он задал прямой вопрос углекопам, которых собрали по его просьбе, но оказалось, никто ни о чем подобном не слыхивал. «Я не настолько глуп, – злорадствовал инспектор, – чтобы не понимать: „чернолицые“, как говорится, сплотили свои ряды. Ни единого лишнего слова о товарище и о застреленном бригадире! Будем надеяться, сортировщицы окажутся более разговорчивыми».
– Мадам, прошу вас, подумайте хорошенько! – заговорил он снова. – Вы не замечали ничего странного в поведении супруга в последнее время? Возможно, у него были враги. Или завистники.
Женщина пожала плечами, давая понять, что он несет полную чушь.
– Враги? Нет. С чего бы? Завистников тоже не замечала. Если кто и завидовал, так это женщины. И не мужу, а мне. Жена бригадира – естественно, гордячка, потому что живет в квартале Ба-де-Суа! Я в курсе, что в других кварталах имеется немало охотниц почесать языки, очернить нас из зависти!
– И что же о вас судачат? – нейтральным тоном поинтересовался Девер.
– Меня называют выскочкой и рогоносицей, но я не обращаю внимания. Альфред любил перекинуться шуткой с сортировщицами. Он был красивым мужчиной и хорошо танцевал. Стоило ему пригласить кого-нибудь на танцах, как мне стразу начинали шептать на ухо всякие гадости. А я ничему такому не верила, господин инспектор! – заверила она собеседника звенящим от слез голосом.
– Мадам, буду откровенен: говорят, ваш супруг ухаживал за другими женщинами.
– Клевета! – всхлипнула вдова. – Альфред никогда мне не изменял! После работы муж шел домой, даже в бистро не засиживался. А еще он обожал своих дочек. Я не знаю, как он вел себя до женитьбы, и никогда не пыталась узнать. Наверняка у него были увлечения, он же не святой!
Предчувствуя новый поток слез, Жюстен Девер встал и начал прощаться.
– Это не последняя наша встреча, мадам. Я не уеду из Феморо до тех пор, пока все не выяснится. Но на сегодня хватит вопросов.
На улице шел дождь. Полицейский задумчивым взглядом окинул окрестности. Здание шато де Ренье в глубине долины, светлое и элегантное, контрастировало с серовато-красными оттенками осени. «Я не могу отделить истинное от ложного, и заставить их нарушить обет молчания тоже не могу!» – Инспектору пришлось признать очевидное.
Йоланта и Тома, рука об руку, вышли из церкви. Над колокольней по бледно-голубому, как глаза невесты, небу плыли высокие, с кремовым оттенком облака. Полюбоваться молодоженами собралась целая толпа. Нарядные детишки принялись осыпать новобрачных рисом и тоненькими голосами кричать «Ура!» Фор-ан-Гель торопливо открыл деревянный ящичек с многочисленными круглыми отверстиями в стенках, и белые голубки, радостно зашелестев крыльями, взмыли в небо.