Лики ревности

– Любому понятно, зачем Шов-Сури ходил к школе: надеялся тебя увидеть, а если повезет, то и поговорить. Одиночество тяготило его. Если бы вам позволили общаться – может, и у него в жизни было бы больше радости…

Изора кивнула. Какое-то время она, не отрываясь, смотрела на стол перед собой и думала о своем, потом очнулась и встала:

– Схожу-ка я на огород за петрушкой и щавелем!

Девушка прошла по коридору, откуда узкая дверь с задвижкой вела в сад. Он был небольшим, но Гюстав Маро нашел место для всех овощей, необходимых для приготовления вечернего супа.

Изора прошлась между рядами лука-порея и красной свеклы. Ее внимание привлекла грядка с савойской капустой – на больших гофрированных листьях поблескивали капли воды. Сад был отделен от соседского дощатой перегородкой – и так у каждого домика. Летом вьющиеся цветы оплетали изгороди, даря каждой семье некоторое уединение.

«Сразу видно, что мадам Маро любит порядок, и у нее хороший вкус, – отметила про себя Изора. – Здесь так чистенько, и все на своих местах. Белье развешено под навесом, тазики начищены…»

Последние сомнения рассеялись. Надо как можно скорее перебираться с родительской фермы сюда – в скромное жилище, казавшееся ей верхом совершенства! Ее мать никогда не вешала на окна такие симпатичные занавески – белоснежные, с кружевом – и не красила ставни в желтый цвет. Но чтобы получить ключ от этого рая, придется выйти замуж за Жерома… И в настоящем, и в прошлом она была к нему совершенно равнодушна. Раньше втайне даже сердилась, когда он навязывал им с Тома свою компанию, но терпела. «Ничего такого я ему не позволю! – нахмурилась девушка, нюхая только что сорванный стебель петрушки. – Буду хорошей женой, буду стирать его вещи, готовить, водить на прогулки, но прикоснуться к себе не дам. Спать нам придется в одной постели, но я что-нибудь придумаю!»

Она совсем позабыла, что Онорина просила нарвать еще и щавеля. Вспомнила в последний момент и присела, чтобы выбрать самые красивые листочки. Мысли потекли в новом направлении. Изора вспомнила, как ехала в большой черной машине инспектора, радуясь, что получилось так ловко провести отца. Жюстен Девер снова сделал ей комплимент по поводу цвета глаз и красивых волос – черных и блестящих.

Прежде чем высадить девушку на въезде в поселок, близ квартала Ба-де-Суа, он многозначительно улыбнулся.

– Надеюсь, мадемуазель Мийе, мы очень скоро увидимся, – промурлыкал он тихим вкрадчивым голосом. – И если решите ненадолго ускользнуть из дома, я всегда к вашим услугам. Разумеется, намерения у меня самые честные.

Изора изобразила гримаску – наморщила нос, а губы сложила сердечком. Инспектор Девер не вызывал у нее отвращения, но по сравнению с Тома казался нелепым паяцем… Закончив с зеленью, девушка выпрямилась и вернулась в дом, к Онорине.

Жюстен Девер припарковал машину перед стальными воротами, которые, по всему видать, уже начала атаковать ржавчина. Впереди высилась металлическая конструкция – вход в заброшенную шахту Сен-Лоран. Мужчина, пасший десяток овец, указал ему на дом вдовы Виктор.

Все здесь, куда ни глянь, имело унылый заброшенный вид. Стены барака укрывал колючий кустарник, посреди разрозненных металлические листов и останков сельскохозяйственных орудий виднелись буйные заросли крапивы. И повсюду совершенно свободно бродили домашние птицы: куры, утки, гуси и индюки.

Едва полицейский заглушил мотор, как из сарая вышла женщина. К двустворчатой двери постройки была прибита за крылья мертвая сова. Девер поморщился.

– Что вам надо? – крикнула ему незнакомка с обесцвеченными до платинового блонда волосами.

Ее макияж напоминал боевую раскраску, а мощную грудь, вываливавшуюся из глубокого декольте, едва прикрывал черный фартук. Издалека он дал бы ей лет сорок, но, подойдя поближе, накинул еще с десяток годков.

– Мадам Виктор? Я – инспектор Девер из криминальной полиции.

– С жандармами никаких дел не имею! – заявила дама, приняв оскорбленный вид.

– Я не жандарм, мадам. Я хочу задать вам пару вопросов, и только.

– И одного вопроса хватит!

Жюстен смерил женщину строгим взглядом. По его мнению, в ней все дышало лицемерием и порочностью.

– Не вам решать, мадам. Я расследую убийство и намерен лично проверить факты. Я могу войти или будем разговаривать здесь, около этой несчастной птицы, которая к тому же дурно пахнет?

– Что ж, входите! – уступила женщина.

В доме, соседствовавшем с сараем, дышалось немного легче. Обстановка, конечно, неказистая, но видно, что хозяйка поддерживает порядок. Вдова Виктор села за узкий, покрытый клеенкой стол.

– Вы приехали узнать о бригадире Букаре, которого застрелили? – спросила она очень тихо.

– Совершенно верно. Я опрашиваю всех, кто мог так или иначе иметь какое-то отношение к преступлению. Проверяю алиби каждого.

– Это еще что такое? У меня ничего подобного нет!

– Конечно, оно у вас есть, мадам, но я приехал справиться о Бастьене Мийе, племяннике еще одного углекопа, погибшего при взрыве газа. Обвинять его нет оснований, но я хотел бы знать, где он находился в момент убийства. Сам он заявляет, что в четверг, одиннадцатого ноября, когда случилась трагедия, ездил к вам покупать гуся.

– Fan de vesse! Ну да, конечно, Бастьен приезжал за рождественским гусем!

– В котором часу?

– Провалиться мне на этом месте, чтоб я так помнила! – усмехнулась женщина. – Если хорошо подумать, была середина дня – часа три. Мы с ним выпили сока, потом по чашке кофе. А что? У нас с Бастьеном давняя дружба!

Ее губы, накрашенные кричаще-красной помадой, как-то странно дернулись. И тут инспектор сообразил, ради чего приезжал сюда фермер Мийе.

– Вы с ним спите? – спросил он, не заботясь о том, чтобы соблюсти приличия.

– Вас не касается. А хоть бы и так? Разве это запрещено – хорошо проводить время вместе?

Девер на мгновение закрыл глаза. Страшно даже представить себе сладкую парочку в разгар страсти… Теперь он думал об одном – как бы поскорее уехать.

– Словом, вы подтверждаете алиби мсье Мийе. Он был у вас в четверг, в интересующее меня время?

– Подтверждаю, чего уж там… – понурилась вдова. – Только, господин полицейский, я рассчитываю на вашу скромность.

– Если получится, не стану разглашать детали ваших с мсье Мийе взаимоотношений. Вы знали Альфреда Букара?

– Не так хорошо, как хотела бы, мсье, – красивый был мужчина… Женщин любил. По крайней мере, так говорят, но не всем сплетням надо верить.

– Я считаю, что и слухи стоит взять на заметку. Так он любил волочиться за женщинами?

– Да нет, он скорее из тех, кто глазеет на хорошеньких девчонок на танцульках. А его жена, гордячка Даниэль, рассказывает налево и направо о лебединой верности Альфреда! Бедная, теперь она тоже вдова, как и я!

Инспектор молча кивнул. Он виделся с Даниэль Букар на следующий день после приезда в поселок. Однако заплаканная женщина, которая его встретила – это воплощение горя, – попросила ненадолго отложить беседу. Без отца остались двое детей – девочки шести и девяти лет.

На Девера вдруг нахлынула глухая тоска. Этот край туманов с низким небом и темными рощами действовал на него угнетающе. С момента приезда он ни одного дня не видел солнца – только серость, черноту да пыль.

– До свидания, мадам Виктор. Продолжайте в том же духе!

Когда машина тронулась, Жюстен Девер вспомнил красивое личико Изоры. И немного приободрился.

«Нужно увезти отсюда это милое создание! – подумал он. – Увезти далеко-далеко!»

Дело уже шло к вечеру, когда Изора вдруг поймала себя на мысли, что с тех пор как кончилась война, ей давно уже не было так хорошо. Они с Онориной вместе пообедали, за приятным разговором выпили кофе и по наперстку о-де-ви[25].

– Не знаю, что бы я без тебя делала! – искренне улыбнулась хозяйка. – Ты такая работящая, Изора! И в комнате у нас теперь чистота! И плакат повесили, и скамейки спрятали!

25

Крепкий спиртной напиток, полученный путем дистилляции виноградных выжимок, сброженного фруктового или ягодного сока. (Примеч. пер.)