Страница 8 из 20
Когда опять ко мне пришёл Юрик, стало не до зуба. Раньше всё говорил «я сам», а теперь ходит за мной, даже просит попку вытереть, когда на горшке посидит. Совсем в детство впал!
Толик, тоже, ушёл в уборную, и не вернулся. Когда я вышла, посмотреть, увидела, что они с Борькой барахтаются в снегу.
- Борька! – крикнула я, - немедленно отпусти Тольку, или ты мне больше не друг! Ты же обещал, что будем дружить втроём?!
Клубок тел, шумно пыхтя, распался. Мне они ничего не сказали, но я поняла, что миром всё это не кончится: у нас получился классический треугольник – одна девочка и два мальчика.
Хотя, что мешает нашей дружбе? Так ничего и не поняв, я пошла, следом за Толиком, домой.
Когда завтракали, я надкусила твёрдую сушку, и зубик надломился. Больно, даже слёзы выступили.
- Что такое, Саша, - забеспокоилась мама.
- Зуб… - прошептала я.
- Заболел?
- Выпал… - открыла я рот, показывая, что он висит на десне, покачиваясь.
- Сейчас, потерпи, - мама взялась за зуб пальцами, и дёрнула. Я ойкнула, и стала зализывать ранку в десне. Мне показалось, что там остался мягкий зубик.
- На вот, свой зуб, - сказала мне мама, - Найди мышиную норку, положи его туда и скажи: «мышка, мышка, на тебе зубик деревянной, дай мне зубик костяной!». И скоро у тебя вырастет новый крепкий зуб!
Я взяла зуб, и задумалась, где найти норку. В чулане кто-то утром шуршал! Мышей я не боюсь, только крыс. Они жутко выглядят, страшные и злые.
Сбегав в чулан, я оставила в углу свой зуб, произнесла заклинание, и, довольная, вернулась.
- Саша, ты опять опаздываешь! – сказала мне мама. А я подумала, и решила отдать Толику свой летний костюмчик. Пусть пододевает под форму, а то холодно ему, без нижнего белья.
Толик не долго отказывался, пообещав, что как только купит себе маечку с трусиками, постирет и вернёт. Я же подумала, что к лету я вырасту из него, пусть носит! И дома у нас… Мелькнула мысль о втором брате, а то Борька намекает тут на всякие глупости! Побить его, что ли?
По дороге в садик я смилостивилась и отдала свой портфель Борьке. Борька был доволен.
Возле садика я проворчала:
- И когда ты вырастешь, сам будешь переодеваться? Может, сегодня начнём?
Но Юрик с такой тоской посмотрел на меня, что продолжать я не стала, а опять завела в группу, переодела братишку и сдала с рук на руки воспитательнице. В благодарность Юрик наклонил меня к себе и поцеловал на прощанье. Я люблю своего брата, поэтому ответила на его поцелуй.
Елизавета Петровна улыбалась, глядя на нас.
- Мне кажется, он тебя любит больше, чем маму.
- Я же старшая сестра… - смутилась я. Но больше, чем маму, никого любить невозможно, только папу.
В школе ко мне подошёл Димка Буданов:
- Сашка, сегодня собирается Совет отряда…
- И что? – неприятно засосало у меня под ложечкой.
- Ничего. Тебя даже вызывать не будут.
- Что же ты меня пугаешь?
- Тебя напугаешь! – рассмеялся Димка, - Тебе бы короткую причёску с чёлкой – вылитый пацан!
- Димка! – рассердилась я, - Как дам сейчас! – Димка расхохотался и отскочил:
- Не поймаешь, не поймаешь!
- Дети! – сказала я в сердцах, вспомнив фильм «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён». Да и правда, эти мелкие, ведут себя ещё совсем, как дети. Вон, Борька… Однако, как он утром! Даже штаны потерял! Я прыснула в кулачок.
- Что это вы беситесь? – строго спросила Раиса Ивановна, входя и строго блестя очками.
- Я сказал, что Сашка на мальчика похожа, а она разозлилась! – беззастенчиво признался Дима.
Раиса Ивановна с интересом посмотрела на меня и сказала:
- Тебе бы, Саша, короткую причёску с чёлкой… - учительнице я не могла ничего ответить, только запыхтела и побледнела.
- Ты что, обиделась, Саша? Мы же, шутя! – я отвернулась, чтобы никто не видел моего разгневанного лица, придумают тоже: я похожа на этих противных мальчишек, у которых одни глупости на уме! Из всех мальчишек я люблю только Юрика! Ну и Тольку… Борьку… Димку.
Нет, есть среди них и нормальные! Я улыбнулась и пошла занимать своё место, потому что зазвенел звонок.
Шёл урок «Рассказы по истории СССР». Раиса Ивановна рассказывала про Отечественную войну 1812 года и про кавалергард-девицу Дурову, которая переоделась пацаном, и воевала среди гусар, при этом учительница поглядывала на меня. Я делала вид, что не замечаю этих взглядов, думая о своём.
Мы уже смотрели кино «Гусарская баллада», и я никак не могла отделаться от мысли, что всё это наиграно: ну как девочка столько времени провела среди мужчин, и они её не разоблачили?!
Они что, не мылись никогда? Ладно, мальчиков можно обмануть, но не взрослых мужчин!
- О чём, Саша, задумалась? – поинтересовалась у меня Раиса Ивановна.
- Да так, вспомнила кино… Но про Дурову -то, всё правда?
- Конечно, эти события и легли в основу сценария.
- А они в баню ходили? – в классе все расхохотались, а потом, с интересом, посмотрели на учительницу. Раиса Ивановна растерялась:
- Как-то такими подробностями не интересовалась! А почему ты спрашиваешь? – ребята опять рассмеялись.
- Трудно скрыть, что ты девочка, если моешься в одной бане с мальчиками, - заявила я.
- С тобой не поспоришь, Саша, но, наверно, ей устраивали отдельную баню. Помнишь, с ней был слуга…
- Тем более интересно, - перебила я учительницу, - Или, может быть, тогда мальчики мылись отдельно от мужчин?
- Всё может быть, но ты мешаешь мне вести урок!
- Простите… - извинилась я, а Раиса Ивановна продолжила рассказ, как Наполеоновские войска гнали по старой Смоленской дороге, как солдаты гибли от голода и холода, а мне на ум приходили события недавней войны, рассказы фронтовиков, которые приходили к нам в школу.
Больше ста лет прошло, а условия на войне не изменились! Да и войны эти! Каждый человек кому-то дорог, вон, у нас, и дедушка погиб, и бабушка умерла рано, заболев на вредном производстве.
Сейчас бы жили вместе, помогали друг-другу. Мне стало грустно.
После уроков я спросила у Толика, не сходит ли он к себе домой, папа там, наверно, с ума сходит.
Толик кивнул.
- Слушай, Толик, а ведь сегодня пятница!
- Ну и что? – растерянно спросил Толик.
- Как что? В баню ты не сходил!
- И ладно…
- Нет, не ладно! – решительно сказала я, и Толик покраснел:
- Есть ещё одна баня… в городе…
- Что там, пристают пацаны? – Толик кивнул.
- Давай, я тебя провожу, со мной никто не пристанет.
- Ну вот ещё, - смущённо пробормотал Толик, - осталось мне, за девчонку прятаться!
- Почему прятаться? – удивлённо спросила я, - ты не хочешь со мной гулять? – Толик вскинул глаза на меня: - Что ты! Очень хочу!
- Вот и пойдём, сходим. Во что бы тебе переодеться… Мои плавки наденешь? – Толик покраснел до свекольного цвета.
- Слушай, а в чём ты летом ходишь? – Толик подумал, и расцвёл:
- У меня же есть шорты и футболка!
- Чистые? – кивок, - Вот и прекрасно, давай, отнесём к нам портфели, возьмём банные принадлежности, твою одежду, и прогуляемся! Заодно посмотришь, как там, дома.
Толик заулыбался, и мы поспешили домой.
Некоторых могут удивить мои слова, что с девочкой пацана никто не тронет. Это не простые слова, существовал у нас негласный кодекс: если мальчик гуляет с девочкой, никакой хулиган не смеет их тронуть, также и парень с девушкой. Правда, после того, как проводит… Но и тут существует кодекс чести: драться только один на один, удары ниже пояса запрещены, лежачего не бить. Нарушившего правила могут побить свои же товарищи. Некоторые называют это понятиями, но некоторые понятия бывают лучше закона.
Толик собрал сумку с бельём, полотенцем и мыльными принадлежностями, и мы пошли в сторону города. Жили-то мы на окраине города N…
Ближе к центру начали попадаться не только гужевые повозки, но и грузовые, и даже легковые автомобили. Некоторые марки я знала по заводным автомобильчикам Юрика.