Страница 15 из 124
Астронавты обнялись, хлопая друг друга по спинам, при этом Уайтгауз всё ещё старался прикрывать срам, а штурман старался не особо к нему прижиматься. Наконец они ударили друг друга ладонью в ладонь и кулак в кулак, словно баскетболисты после удачного броска, обошли ржавый остов старинного фордовского грузовичка и уселись на бочку из-под бензина.
Дыбаль принялся что-то говорить на очень плохом испанском индейскому мальчику лет шести, оказавшемуся здесь, как из-под земли, активно дополняя речь жестами.
Мальчик разглядывая Уайтгауза, открыв от удивления рот. Ничего не добившись, Дыбаль махнул рукой и с удовлетворением похлопал Уайтгауза по плечу:
— Как я рад снова тебя видеть живым и здоровым!
— Я тоже рад видеть себя живым и здоровым. И тебя тоже!
— Думаю, тебе не стоит сбривать бороду. Это экзотично! — Дыбаль показал на своём загорелом, гладко бритом лице полукруг, обозначая габариты бороды товарища.
Уайтгауз только сейчас понял, что он оброс густой бородой.
Маленький индеец улыбнулся ослепительной улыбкой и тоже показал себе на подбородок.
— Ты представь себе, как нам повезло! Чтоб нам и дальше так везло всю жизнь, — штурман три раза ударил костяшкой пальца об тулию своего соломенного сомбреро, и поплевал через левое плечо.
— Понимаю, ты имеешь ввиду, что встретишь длинноногую инопланетянку, у вас будет секс длинной в вечность и будете вы жить долго и счастливо, пока не умрёте в один день, — Уайтгауз улыбнулся, — а вообще, если это не военная тайна, где мы? Судя по старой ведьме, мы оказались в альтернативном будущем типа фильма «Безумный Макс».
— Рони, как я соскучился по твоему юмору! Нет, это не декорации «Безумного Макса — месть звёзд» с Сингхом в главной роли. Это Венесуэла, или то, что от неё осталось после ядерной бомбардировки силами Североамериканского союза. Той, для закрытия производства нефти и природных наркотиков, мешающих распространению современной синтезированной дури, — произнёс Дыбаль.
— Это было давно…
— Потом из-за потепления климата пустыня свалилась на эти места, и от Каракоса с современной инженерной инфраструктурой осталось одно воспоминания. Эдесь возникло то, что ты видишь — древние люди с винтовками М-16 и спутниковой связью.
— Спутниковой связью? — Уайтгауз прекратил надевать комбинезон, — значит, вы запросили Хьюстон о помощи? Где вертолёты NASA? Почему мы ещё здесь, а не на Канаверал? Или они отказались нас забирать, и северная Америка снова воюет с южной Америкой?
— Всё так, да не так, — ответил Дыбаль, и лицо его сделалось хмурым, — тут вот какое дело; это место называется Магдалена, импровизированная такая деревушка индейцев кичако, возникшая на месте пригорода Каракаса. Эти кичако, насколько я понял, часть большого народа гуарао, но очень-очень давно часть гуарао ушла на высокогорье, и выделилось в отдельное племя со своим языком и внешним видом, типа веснушек и рыжих волос. Раньше кичако жили в районе перевала Синтар, или по-другому Сан-Синтар. Это почти шесть тысячи футов над уровнем моря. В общем и целом тут высокогорье со всеми вытекающими для человека последствиями. Пониженное содержание кислорода в воздухе до восьмидесяти, семидесяти процентов от нормы замедляют процессы в организме, и делают жизненный метаболизм тяжелее, а цену ошибки, ранения, болезни делают очень высокой. Сейчас кичако спустились с гор, после того, как отсюда ушли старые жители из-за войны и пустыни.
— Увлекательная история, — сказал Уайтгауз.
Он закончил облачаться в комбинезон и начал надевать ботинок:
— Упс, я смотрю, живность тут не пуганная!
Прямо из его ноги через пальцы выскочила и с невозмутимым видом скрылась в траве жёлто-зелёная ящерица.
— Надеюсь, она мне там кладку из яиц не оставила, — Уайтгауз перевернул ботинок и постучал по рифлёной подошве.
— Джунгли, или как говорят испано-язычные — сельва, что ты хочешь? — Дыбаль махнул ладонью, — ну вот, рассказываю дальше. В нашей деревне живут два рода кичако. Милях в семи отсюда есть ещё одна деревня под названием Тьерос. Там ещё три небольших рода кичако. У кичако идёт война с племенем с матильонес из-за мест выпаса скота, и площадок для кукурузы и коки. Из-за этого по всей сельве от перевала Синтар до ущелья Рождающихся Камней периодически стреляют и взрывают.
— Стреляют и взрывают — это не хорошо, — покачал головой Уайтгауз, наблюдая, как мальчик шевелит губами, повторяя сказанное Дыбалем, — но я не понял, нам удалось запросить Хьюстон о помощи?
— Я про это и рассказываю, — равнодушно ответил Дыбаль, — матильонес сотрудничают с остатками силовых структур бывшей Венесуэлы, и прежде всего с гвардией. Всё крутиться вокруг кокаина. Некоторое время назад у матильонес через гвардию появились станции радиоэлектронной борьбы российского производства типа «Красуха», «Ртуть» и «Чибис». Их установили на перевале и сначала сожгли все передающие устройства в радиусе ста километров, а теперь не дают никому даже принять бытовой радио и телесигнал. Мобильная связь не работает, интернет не работает, в общем — полная блокада. Хоть почтовых голубей посылай, или подавай сигнал дымами и зеркалами. Как в древней Греции теперь.
— Ох, русские, своим оружием всех бандитов мира вооружили. Дёшево, сердито и без принципов, — Уайтгауз нахмурился, — вот это номер, вот это засада, остаться в горной местности на дикой территории без связи и под прицелом бандитов. Я так понимаю нас теперь, как заложников, за выкуп будут менять твои кичако или матильонес, или гвардейцы на миллионы евродолларов. Так? Говорила мама — не продавайте папуасам оружие, это добром не кончится. «Красуха», «Чибис», чёртов мир!
— Опять во всём русские виноваты, — обиделся Дыбаль, — военными заводами в Западной и Восточной России, между прочим, не русские владеют уже сто лет и мировой торговлей оружием не они распоряжаются. Русские — это уже давно подпольная нация, про которую все говорят, но никто не знает, как она выглядит и где живёт. Этакой этничесо-культурный базон Хиггса, для территории бывшей Российской Империи.
Дыбаль залез в карман шорт, вынул цветастую бумажку в сто южноамериканских песо и сказал мальчику по-испански, — Понсио, иди к Агилару, принеси нам пива «Поларис».
— У тебя местные деньги? — Уайтгауз смахнул с лица мелких москитов.
— Да, починил тут пару пикапов, генератор тока у Агилара, теперь шикую. Ты себя как чувствуешь, всё-таки три тысячи метров над уровнем моря, — Дыбаль проводил взглядом Понсио, который со всех ног бросился исполнять его просьбу. На его месте тут же, откуда ни возьмись, появляются сразу десяток маленьких, и не очень маленьких детей. Эти дети, мальчики и девочки, были едва одеты, у всех были одинаковые волосы цвета вороньего крыла и блестящие пуговки любопытных глаз.
— Не очень, знаешь, тошнит, голова кружится, еле стою на ногах, — признался Уайтгауз.
— Жуй листья коки, они тут все её жуют. Тонизирует, — Дыбаль протянул Уайтгауза несколько бледно зелёных листочков.
— Спасибо, — Уайтгауз положил в рот горький листочек и разжевал его, почувствовав, как деревенеет лицо, светлеет в голове и мышцы перестают болеть.
Глава 8
ИНДЕЙЦЫ КИЧАКО
— Так вот, — продолжил Дыбаль рассказ, — есть тут старик Агилар, что-то вроде старейшины. Он не в себе, вечно пугает всех отрешённым видом и выпученными глазами. Но в целом не плохой человек. Мы с ним про войну беседовали, про историю всего сущего, про технику, кулинарию. Знаешь, он умнейший человек, хотя и совсем не образованный. Философ-самоучка. Зрит прямо в корень вещей. Но не в этом соль. Соль в том, что тут много странностей вокруг. Какие-то призраки по небу летают, прозрачные и бесшумные, громы гремят, без молний и туч, чужие следы в сельве появляются постоянно. Не индейские и не солдат из Буэновентуры, а следы то ли животных, то ли механизмов, то ли нечистой силы. В общем, у кичако из-за этого всегда ушки на макушке. Эти ушки на макушке у местного охотника по имени Саурно, и сыграли чудесную роль в нашем спасении в пустыне. Если бы не Саурно, с его супер зрением и упрямством, не были бы мы живы. Этот Саурно заметил через свою оптику на винтовке нашу капсулу ещё до момента раскрытия парашютов. Представляешь? То есть мы были на высоте десяти километров, а он нас увидел.