Баронесса Изнанки

Каждый из них преследовал свои интересы, но сказать по правде, их чаяния сводились к одному и тому же — как бы продлить жизнь? Они ухватились за нашу нечаянную экспедицию как за соломинку, надеясь заполучить в вогнутый мир Изнанки магических черепах, принадлежащих атлантам. У всех тут имелись кровные интересы, но за ужином у лэндлорда Вредо они посмели ткнуть меня, да и всех нас, носами в грязь! С их слов выходило, что только они такие замечательные и благородные, не скрывают друг от друга своих мыслей, не обнажают мечей, не допускают грубостей, а мы — свора лживых невежд, топчущих грязными сапожищами их порядки!

Я дал себе слово, что буду вежлив в Изнанке с каждой букашкой, тем более что здесь букашка может обернуться кем-то пострашнее волка. Я дал себе слово, что буду слушаться наших провожатых и сделаю все, чтобы стать здесь своим. Потому что лэндлорд был прав, и себе я не стеснялся признаться в этом.

Как и прежде, я хотел помочь Анке выручить ее брата, я хотел помочь Марии выручить ее дружков-атлантов, но Глава септа не для того пожертвовал своим здоровьем. Дядюшка Эвальд передал мне свое тайное имя, чтобы я достиг Священного холма.

И я сделаю это, я открою Добрым Соседям кладовые нашего народа. Даже если мне придется искать изнанку Священного холма всю оставшуюся жизнь! Беда только в том, что моя девушка этого не понимает.

— Этот замок, вы обратили внимание, как он построен? — спросил дядя Эвальд.

— Он построен из кусков, — прорычал, не открывая глаз, магистр. — Словно кто-то вырывал слои разных времен, перемешивал между собой и возводил эти стены. Я посещал подобные места трижды, они похожи. Нижние камни рассыпаются в прах, к подвалам лучше не подходить, первый этаж будет покрепче моего родового бруга, зато с башен сыплется труха. Спинделстонский замок болтается в одной из самых древних воронок времени. Это дурное место, но снаружи находиться еще опаснее.

— Кто его построил, Ваша ученость? — учтиво обратилась к фомору тетя Берта. — У нас, в Измененном мире, есть несколько версий.

— Во всяком случае, не мои кровники! — магистр хохотнул, как будто отпустил удачную шутку. Он, наконец, соизволил открыть до конца свои черные глубоко посаженные глазки, обвел всех нас взглядом и нервно потер щетину на физиономии. — Таких замков несколько, и строили их явно не для жилья.

— Вы полагаете, что деревню круитни нарочно перебросили в воронку, чтобы накормить червей?

— К сожалению, у меня нет других версий. В том куске времени, где этот замок еще цел и целы подземные озера, для червей вокруг нет пищи.

Вы так спокойно называете людей «пищей»? — встрепенулась тетушка.

— Я уверен, что все эти черви — не что иное, как сохранившиеся пресноводные динозавры, — рубанул ладонью воздух дядя Саня. — С питанием у них все в порядке было и под водой, но кто-то придумал прикармливать. На живца. Достаточно увидеть такую тварь вблизи, и можно навсегда поверить в могущество жрецов!

— Слыхала я о подобных трюках от своей бабки, — вступила в разговор Мария, когда я закончил переводить. — У вас тут действительно много интересного, я имею в виду Шотландию и острова. Лично я два раза встречала крупных, очень крупных, морских змей, то есть видела их из Тхола. Но не могу поручиться, что это были динозавры. Другие наездники из Коллегии якобы видели приличных земноводных в Африке, в Камбодже, преимущественно в болотах. Если бы лет четыреста назад уже изобрели фототехнику, Коллегия перевернула бы современные Академии наук.

— Так что там с твоей бабушкой, Маша? — кашлянул дядя Саня.

— Бабка крутила шашни с Генрихом Плантагенетом, в те времена носившим имя Анжуйский. Впрочем, это мало что вам скажет. Вероятно, вам станет интереснее, если я упомяну, что после смерти короля Генриха бабушка имела в любовниках его сыночка Ричарда, упомянутого в школьных учебниках под именем Львиное Сердце.

— Вот это да! — ахнул Саня.

— Да, бабуля умела выбирать мужчин, — со скромной гордостью заметила советница. — Но я не собираюсь сегодня вечером делиться семейными мослами. Если бы не вся эта история с колодцем, я бы и не вспомнила. Короче говоря. Все эти доблестные пзры и вассалы короля безостановочно грабили друг друга, а иногда объединялись, чтобы смотаться в Палестину. В промежутках они травили кабанов, жгли ведьм и резали иудеев, то есть проводили время достойно, как положено рыцарям и мужчинам. Однако, среди прочих увеселений известен и следующий эпизод. Пока королева Элеонора выкармливала маленького Иоанна, моя бабка сопровождала короля Генриха в увеселительной поездке. Или он ее сопровождал, смотря с какой стороны взглянуть на дело. Они ночевали на берегу озера, а местные крестьяне с кольями и сетями охотились на червя. Якобы, тварь окончательно обнаглела, утащила под воду очередную корову. Крестьяне его так и называли — червь, но бабушка описала зверя скорее похожим на зубастую рыбу с горбом. И еще. Якобы, горбатых рыб было непросто поймать, потому что в озере имелся глубокий омут. Тварей подманивали тухлым мясом на мелководье, окружали на лодках с сетями и рубили прямо в воде. Одна вырвалась и ушла в глубину, а вторую, помельче, забили до смерти дубинами и пиками, затем выволокли на берег и показали королю. Все. Больше рассказать нечего. Не исключаю, что бабка встретила гигантского сома или случайно заблудившуюся акулу.

— Пусть так, — неожиданно легко согласился фомор, прослушав перевод с современного английского. — Пусть так, но этот омут времени глубже описываемых вами событий на несколько тысяч лет. На десять тысяч лет.

— То есть замок заброшен, но черви живы и плавают где-то под нами? — распрямилась Хранительница традиций.

— Если мы угодили в воронку случайно, то достаточно переждать до рассвета. Стены крепкие, нам здесь никто не угрожает, — уклончиво ответил Уг нэн Наат. — Если же наши беды подстроили злые силы...

До меня неожиданно дошла простая истина, что громадный фомор боится. Два часа назад, расхаживая между титанических колонн в главном зале замка, он оживленно перекликался с обер-егерем и зеленоглазым пикси. Они втроем сверили показания своих непростых будильников и остались весьма довольны. Магистр тогда сказал нам, что быстрый временной поток уже почти наметился, утром они его окончательно изловят и наметят точку выхода. А теперь он чего-то боялся, но нам не говорил.

— Я вот тоже заметил, — сменил тему дядя Саня. — Не дом для жилья королей, а нелепая конструкция. Лестницы неудобны для ходьбы, окон нет, нигде ни воды, ни топлива. А еще повсюду эти изваяния. Мне кажется, они относятся к самым разным пластам культуры. Разный способ обработки камня, разная манера.

Я слушал кровников вполуха. Мысленно я уже спускался по трубе. Пусть они меня считают кем угодно, пусть проклинают или смеются, но я им покажу, что Бернар Луазье — человек чести. Этот волосатый фомор прямо заявил, что я еще сопляк и не имею права на тайное Имя.

— Манера обработки? — Глава нашего септа натужно рассмеялся. Я на расстоянии чувствовал, какой болью отдается в теле дядюшки каждое движение. — Только жрецы-друиды знали, как подобраться к монстрам, и именно они создали магическое учение «Мистерия Червя», с помощью которого вызывали своего приятеля из глубин ада. В некоторых легендах его называют Мхораг. По имени легендарного подземного озера. Возможно, потом чудовищ просто не удавалось загнать обратно? А вы знаете о том, что, по мнению многих исследователей старины, Мхораг проживал в шотландском озере Лох-Морар. Воды Лох-Морара из-за обилия торфа имеют характерный красноватый оттенок, и видимость в них не превышает тридцати сантиметров. Бернар, помнишь, мы читали книгу о таинственных случаях?

— Это где было про всякие светящиеся лучи, круги на полях и корабли пришельцев?

— Да, всякая ерунда, которой обычные любят щекотать свое воображение. Но в подобной литературе встречаются и крупицы здравого смысла. Касательно озера Лох-Морар ситуация неоднозначная. Местные жители считают это место проклятым и по сей день боятся появляться там в одиночку. В окрестностях озера продолжают бесследно пропадать люди. Неоднократно на берегу находили обезображенные трупы, изуродованные неизвестным существом.