Страница 19 из 25
Московская конференция фабрично-заводских комитетов признала необходимым, чтобы местный совет, в порядке декретов, разрешал впредь все стачечные конфликты, открывал собственной властью предприятия, закрытые локаутчиками, и путем посылки своих делегатов в Сибирь и в Донецкий бассейн обеспечил заводы хлебом и углем. Петроградская конференция фабрично-заводских комитетов посвящает свое внимание аграрному вопросу и вырабатывает по докладу Троцкого манифест к крестьянам: пролетариат чувствует себя не только особым классом, но и руководителем народа.
Всероссийская конференция фабрично-заводских комитетов во второй половине октября поднимает вопрос о рабочем контроле на высоту общенациональной задачи. «Рабочие больше владельцев заинтересованы в правильной и непрерывной работе предприятий». Рабочий контроль «лежит в интересах всей страны и должен быть поддержан революционным крестьянством и революционной армией». Резолюция, открывающая дверь новому экономическому порядку, выносится представителями всех промышленных предприятий России против 5 голосов при 9 воздержавшихся. Немногие единицы воздержавшихся – это те старые меньшевики, которые уже не могут идти со своей партией, но еще не решаются открыто поднимать руку за большевистский переворот. Завтра они это сделают.
Совсем недавно созданные демократические муниципалитеты отмирают параллельно с органами правительственной власти. Важнейшие задачи, как обеспечение городов водою, светом, топливом, продовольствием, все больше ложатся на советы и другие рабочие организации. Заводский комитет осветительной станции в Петрограде рыскал по городу и окраинам, разыскивая то уголь, то масло для турбин, и добывал то и другое через комитеты других предприятий, в борьбе с собственниками и администрацией.
Нет, власть советов не была химерой, произвольной конструкцией, изобретением партийных теоретиков. Она непреодолимо росла снизу, из распада хозяйства, бессилия имущих, нужды масс; советы на деле становились властью – для рабочих, солдат, крестьян иного пути не оставалось. О власти советов уже не время было мудрить и препираться: ее нужно было осуществлять.
На первом съезде советов, в июне, постановлено было собирать съезды три месяца. ЦИК, однако, не только не созвал второго съезда в срок, но обнаруживал намерение вообще не созывать его, чтоб не оказаться лицом к лицу с враждебным большинством. Демократическое совещание главной своей целью имело оттеснить советы, заменив их органами «демократии». Но это оказалось не так просто. Советы не собирались уступать дорогу кому бы то ни было.
21 сентября, к концу Демократического совещания, Петроградский Совет поднял голос за скорейший созыв съезда советов. В этом смысле вынесена была, по докладам Троцкого и московского гостя Бухарина, резолюция, формально исходившая из необходимости готовиться к «новой волне контрреволюции». Программа обороны, пролагавшая дорогу будущему наступлению, опиралась на советы, как на единственные организации, способные к борьбе. Резолюция требовала, чтобы советы укрепляли свои позиции в массах. Где в их руках фактическая власть, они ни в каком случае не должны ее упускать. Революционные комитеты, созданные в корниловские дни, должны оставаться наготове. «Для объединения и согласования действий всех советов в их борьбе с надвигающейся опасностью и для решения вопросов об организации революционной власти необходим немедленный созыв съезда советов». Так, оборонительная резолюция упирается в низвержение правительства. По этому политическому камертону пойдет отныне агитация до самого момента восстания.
Съехавшиеся на совещание делегаты советов поставили на следующий день вопрос о съезде перед ЦИКом. Большевики требовали созвать съезд в двухнедельный срок и предлагали, вернее, угрожали создать для этой цели особый орган, опирающийся на Петроградский и Московский советы. На самом деле они предпочитали, чтобы съезд был созван старым ЦИКом: это заранее устраняло споры о правомочности съезда и позволяло опрокинуть соглашателей при их собственном содействии. Полузамаскированная угроза большевиков подействовала: не рискуя пока еще рвать с советской легальностью, вожди ЦИКа заявили, что никому не передоверят выполнения своей обязанности. Съезд был назначен на 20 октября, менее чем через месяц.
Стоило, однако, разъехаться провинциальным делегатам, как у вождей ЦИКа сразу раскрылись глаза на то, что съезд несвоевременен, оторвет местных работников от избирательной кампании и повредит Учредительному собранию. Действительное опасение состояло в том, что съезд явится могущественным претендентом на власть; но об этом дипломатически умалчивалось. 26 сентября Дан спешил уже внести в Бюро ЦИК, не позаботившись о необходимой подготовке, предложение об отсрочке съезда.
С элементарными принципами демократизма эти патентованные демократы церемонились меньше всего. Только что они опрокинули постановление ими же созванного Демократического совещания, отклонившее коалицию с кадетами. Теперь они обнаружили свое суверенное презрение к советам, начиная с Петроградского, на плечах которого они поднялись к власти. Да и могли ли они, в самом деле, не разрывая союза с буржуазией, принимать в расчет надежды и требования десятков миллионов рабочих, солдат и крестьян, стоявших за советами?
Троцкий ответил на предложение Дана в том смысле, что съезд все равно будет созван если не конституционным, то революционным путем. Столь покорное в общем Бюро отказалось на этот раз следовать по пути советского coup d’etat. Но маленькое поражение отнюдь не заставило заговорщиков сложить оружие, наоборот, как бы подзадорило их. Дан нашел влиятельную опору в Военной секции ЦИКа, которая решила «запросить» фронтовые организации, созывать ли съезд, т. е. выполнять ли решение, дважды вынесенное высшим советским органом. В промежутке соглашательская печать открыла кампанию против съезда. Особенно неистовствовали эсеры. «Будет ли созван съезд или не будет, – писало «Дело народа», – для разрешения вопроса о власти это не может иметь никакого значения… Правительство Керенского ни в коем случае не подчинится». «Чему не подчинится?» – спрашивал Ленин. «Власти советов, – пояснил он, – власти рабочих и крестьян, которую “Дело народа”, чтобы не оставаться позади погромщиков и антисемитов, монархистов и кадетов, называет властью Троцкого и Ленина».
Крестьянский Исполнительный комитет признал со своей стороны созыв съезда «опасным и нежелательным». На советских верхах воцарилась злонамеренная путаница. Разъезжавшие по стране делегаты соглашательских партий мобилизовали местные организации против съезда, официально созывавшегося верховным советским органом. Официоз ЦИКа печатал изо дня в день заказанные руководящей соглашательской кликой резолюции против съезда, исходившие сплошь от мартовских призраков, правда носивших внушительные наименования. «Известия» хоронили советы в передовой статье, объявляя их временными бараками, которые должны быть снесены, как только Учредительное собрание увенчает «здание нового строя».
Агитация против съезда меньше всего могла застигнуть большевиков врасплох. Уже 24 сентября ЦК партии, не полагаясь на решение ЦИКа, постановил поднять снизу, через местные советы и фронтовые организации, кампанию за съезд. В официальную комиссию ЦИКа по созыву, вернее, по саботажу съезда, от большевиков делегирован был Свердлов. Под его руководством мобилизованы были местные организации партии, а через них и советы. 27-го все революционные учреждения Ревеля потребовали немедленно распустить предпарламент и созвать для создания власти съезд советов, причем торжественно обязались поддержать его «всеми имеющимися в крепости силами и средствами». Многие местные советы, начиная с районов Москвы, предложили изъять дело созыва съезда из рук нелояльного ЦИКа. Навстречу резолюциям армейских комитетов против съезда потекли требования съезда со стороны батальонов, полков, корпусов, местных гарнизонов. «Съезд советов должен взять власть, не останавливаясь ни перед чем», – говорит общее собрание солдат в Кыштыме, на Урале. Солдаты Новгородской губернии призывают крестьян участвовать в съезде, невзирая на постановление крестьянского Исполнительного комитета. Губернские советы, уездные, притом самых далеких углов, заводы и рудники, полки, дредноуты, миноносцы, военные лазареты, митинги, автомобильная рота в Петрограде и перевязочные отряды в Москве все требуют устранения правительства и передачи власти советам.