Страница 21 из 22
Тейлор оглядел лица людей, окруживших костер плотными рядами. Он помнил время, когда их было очень мало. И когда рядом с ним сидела только Нова.
– Почему ты оставил ее, отец? – спросил Адам, выводя его из задумчивости, в которую Тейлор впадал все чаще и чаще.
– Потому что моя Земля была охвачена болезнью, – ответил Тейлор. – Худшей болезнью на свете. Человек, это чудо вселенной, этот гений, пославший меня к звездам сквозь пространство и время, воевал с себе подобными. Одни люди позволяли детям других людей голодать, в то время как у самих их пищи было в избытке.
– Почему? – спросил один из представителей второго поколения Молодых, которому слова Тейлора показались настолько удивительными, что он не смог в них поверить.
– Я не знаю, – ответил Тейлор. – Если бы вы спросили меня тогда, то я ответил бы: «Такова природа человека». Но ведь у нас не такая природа, правда?
– Конечно нет, – ответил за всех Адам. – Все что у нас есть – общее.
Тейлор поднял руку, и снова воцарилась тишина.
– Когда я покинул Землю и поднялся туда, – тут он показал пальцем в небо, – я оглянулся и посмотрел на нее. Земля была прекрасной: голубой, белой, зеленой и коричневой. Впервые за всю жизнь я понял, насколько я мал. Насколько малы все люди. На какое-то время меня охватило ощущение ничтожности. И я был одинок. Я был одинок до тех пор, пока не пришел на Нашу Землю и не встретил Нову.
– Маму, – сказал Адам, и это слово шепотом повторили другие.
Тейлор помолчал, вспоминая, какую же историю он хотел рассказать. Потом вспомнил.
– Я расскажу вам историю не о том, что было. Я хочу рассказать вам о том, что будет. И о том, чего быть не должно.
Молодые ждали. Оставшиеся Предки – Тейлор осознал, что сейчас их гораздо меньше, чем он помнил – тоже молчали, вглядываясь в лица и жесты Молодых в поисках того, чего не мог понять их разум.
– О том, что не должно снова возникнуть Моей Земли, – продолжил Тейлор. – Это не должно повториться снова. Эта Земля должна остаться Вашей.
– Это и есть Наша Земля, отец, – возразил Адам. – У нас же все общее.
– Да, – согласился Тейлор, разглядывая черты Новы в лице своего сына. – Но наступит день, когда будет так много Молодых, что вы не сможете знать друг друга все. Когда одни из вас построят другое поселение.
– Когда мы станем цифрами? – спросил Адам.
– Вы никогда не должны обозначать друг друга цифрами, – сказал Тейлор. – Вы всегда должны сохранять свои имена. И называть друг друга по именам.
– Мы никогда не будем воевать друг с другом, – добавил молодой Цезарь.
– Не будете, – согласился Тейлор. – А ваши дети, когда будут другие города? А дети ваших детей?
Вокруг костра прокатился тихий гул.
– Тогда люди могут начать спорить между собой. И тогда вернется моя Земля.
– Что же нам делать? – спросил Адам.
– Вам нужны законы, – сказал Тейлор. – Даже обезьяны поняли это. К нам, людям, они относились, как к животным, но уважали друг друга. У них был закон: «Обезьяна никогда не должна убивать обезьяну».
Молодые, ни разу в жизни не видевшие обезьян, постарались это понять. Но Тейлор произносил свою речь не для того, чтобы они понимали обезьян.
– Мы должны принять такой же закон. Для людей.
Не успел он закончить свою мысль, как Адам поднялся со своего места.
– Человек не должен убивать человека. Человек не должен заставлять страдать человека, – сказал он и посмотрел на отца. – Ведь так?
Тейлор ощутил комок в горле и смог только кивнуть в знак согласия.
Годы продолжали идти. Хорошее случалось все чаще, чем плохое. Форт-Уэйн рос, пока окружающие поля не стали слишком малы для него. Как и предсказывал Тейлор, одна группа, возглавляемая Цезарем (который был уже не молод), перешла жить в другое место, милях в десяти от Форт-Уэйна, и назвала свое поселение Новой Надеждой.
– Как будто у них не было надежды здесь, – проворчал Адам, сидя днем рядом с Тейлором у теплых угольков костра.
Сын Адама расхаживал по Месту для размышлений в окружении своих братьев, сестер и друзей, ожидая рождения своего первого ребенка.
– Надежда – хорошее чувство, – сказал Тейлор. – Она заставила нас пересечь пустыню и привела нас в это место.
– Почему ты назвал его Форт-Уэйн? – спросил Адам.
Тейлор едва расслышал вопрос, настолько его разморило солнце и тепло Круга костра.
– А? Что? Форт-Уэйн? Так называлось место, где я вырос. Довольно небольшой город по меркам той Земли, в штате под названием… – он порылся в памяти, стараясь припомнить название, – Индиана.
Усмехнувшись своим мыслям, он продолжил:
– Впрочем, это была лишь понятная мне шутка. Я знал, что нам нужна стена – форт. И я вспомнил о герое из фильмов, которые когда-то смотрел. О ковбое.
– Ковбое?
Тейлор поднял испещренную старческими пятнышками руку, отмахиваясь от вопроса.
– Неважно. Его звали Джон Уэйн. Вот мне и пришло в голову название Форт-Уэйн. Можно сменить его на Старую Надежду.
Адам засмеялся.
– Ну, и Форт-Уэйн тоже звучит неплохо.
Мимо них прошла молодая пара. Заметив Тейлора, парень и девушка слегка склонили голову.
– Что это они делают? – спросил Тейлор.
– Делают что? – переспросил Адам.
– Они больше не говорят «привет». Они просто… не знаю…
Адам протянул руку и положил ее на плечо отцу.
– Они показывают свое уважение.
Тейлор точно не знал, как к этому отнестись. Он словно очнулся от летаргии и стал выше ростом.
– Когда сюда пришли первые люди, я приветствовал их голосом. Никто тогда не мог отвечать.
Некоторое время они помолчали.
– Наверное, тебе тогда было нелегко, – наконец сказал Адам.
Мимо них прошел Молодой – уже довольно зрелый мужчина с сединою в волосах.
– Привет! – обратился к нему Тейлор.
Едва начав кивок, мужчина вздрогнул от неожиданности, остановился и сказал:
– Привет, Тейлор.
– Хм-мм, – протянул Тейлор, когда Молодой продолжил свой путь. – Здесь столько людей, которых я не узнаю. А где все Предки? Утром я тут прогуливался и не увидел никого из тех, кто был здесь в начале.
Адам не ответил, а лишь подождал, пока теплое солнце снова убаюкает его отца.
Несколько дней спустя Тейлор проснулся в своем доме на дереве, услышав голоса. Он просто лежал и прислушивался к ним. Какие-то казались радостными и счастливыми, другие казались раздраженными, но он просто склонил голову и снова заснул.
Несколько дней спустя Адам спустил его по веревкам, как некогда Тейлор спускал тело Новы. Адам проводил его в новую, очень удобную хижину, построенную из камней возле Места для хождения.
Никто уже давно не жил на деревьях, и Тейлор оставался последним.
Тейлор попытался вспомнить, кто еще из последних жил на дереве кроме него, но не смог. Посмотрев поверх Места для хождения и Круга костра, он вдруг понял, что лестница, которую он когда-то поднимал каждый вечер, давно уже висит, спустившись до самой земли.
Однажды Тейлор вспомнил кое-что еще. Зная, что памяти ему теперь хватает ненадолго, но понимая, что это очень важно, он взял острую деревяшку и держал ее зажатой в ладони, пока к нему не подошел Адам.
– Дозор, – сказал Тейлор.
– Что?
– Дозор на краю пустыни, – пояснил Тейлор. – Он ведь установлен до сих пор, верно?
Адам опустил взгляд.
– Мы давно отменили его, отец. Никто не видел в нем смысла.
– Обезьяны.
Тейлор вдруг понял, что ни один из Молодых никогда не видел обезьян, а никто из Предков не мог о них рассказать. О том, как это было. Никто не мог рассказать, кроме него.
Он пообещал себе, что напомнит им.
Тем вечером, как и всякий раз, кто-то пришел, чтобы помочь ему дойти до Круга костра. Оглядевшись, он увидел – несмотря на то, что зрение его было давно не как у астронавта, – что его окружают бесчисленные лица, насколько хватает света.