Страница 14 из 14
Степан поднял фонарь повыше, осветил сеновал и спросил:
– Наташ! Ты здесь?
Из дальнего угла донеслось всхлипывание, поднялась Натальина голова, растрепанная, в клочках сена. Степан терпеть не мог бабьих слез.
– Ну чего ревешь? – поморщился он.
– А что ж мне делать, Степушка? – прорыдала Наталья. – Какая моя жизнь? Каждый день попреки!
– А зачем терпишь?
– А куда денешься? – вздохнула Наталья. – Ведь и ты терпишь.
– Это да, – пробормотал Степан. – Никуда теперь не денешься.
– Уж я и к бабке ходила, Степа, – виновато проговорила Наталья. – И к знахарю.
– Зачем? – не понял он.
– Ну как же? Брюхо-то… Порожнее. – Она снова всхлипнула. – Чем я господа прогневила?
– Да хватит тебе ныть! – взорвался Степан. – Без тебя тошно.
Смутное недовольство обстоятельствами и собой в этих обстоятельствах сменилось в его душе гневом – на жизнь, а больше на себя самого. Он не ожидал от себя такого сильного чувства.
– Не буду, Степушка, – испуганно закивала Наталья. – Вот и знахарь сказал: сама ты виноватая, что мужик твой зажечься не может…
Степан посмотрел на нее с недоумением. И вдруг, поставив фонарь на деревянную балку, резко притянул к себе жену.
– Чего ты, чего? – вскрикнула Наталья, испугавшись, наверное, что муж наконец выполнит материно желание и начнет ее бить.
– Я – зажечься не могу?.. – проревел Степан. – Я?!
Взметнулась над сеном Натальина юбка, взметнулись белые худые ее ноги… Вздрагивал огонек в керосиновом фонаре, бешено, яростно метались, сплетаясь, тени мужчины и женщины в полумраке сеновала.
Глава 13
– Вера Андреевна!
Она обернулась и, постаравшись, чтобы в голосе не слышалось ничего кроме отстраненной приветливости, произнесла:
– Здравствуйте, Сергей Петрович.
– А мне показалось, вы не запомнили, как меня зовут, – сказал, выходя из машины, Смирнов.
Он шел по залитой солнцем Петровке и сверлил Веру таким взглядом, что трудно было не поежиться.
– Я помню все, что мне необходимо, – ответила она.
– Это комплимент! – усмехнулся он.
– Кому же? – улыбнулась Вера.
Да, лучше улыбнуться и постараться, чтобы улыбка вышла соблазнительной. Опасных людей лучше соблазнять. Неприятный, но самый надежный способ нейтрализовать опасность.
– Мне, – ответил он. – Вы правильно понимаете: я вам необходим. Зачем вы направились прямиком в Главнауку? – Он кивнул на вывеску над дверью ближайшего дома. – Голову отдам – проверять, все ли в порядке с документами на музей.
Опасен, опасен. И догадлив сверх всякой меры. Вера приезжала в организацию, в подчинении которой находился музей-заповедник Ангелово, именно с этой целью.
– В Главнауку я езжу постоянно, – пожала плечами она. – Здесь мое начальство. И по счастью, от Ангелова пустили электричку, ездить теперь удобно.
– Верочка, ум у вас острый и быстрый, это я уже понял, – усмехнулся Смирнов. – Но поймите и вы: если я захочу прикрыть этот ваш так называемый музей – а фактически, уютное дворяское гнездышко, которое вы сохранили лично для себя, – то это не составит мне труда. Предлагаю все обсудить за обедом. Не против?
Что можно было ответить на такую тираду? Тем более что он уже распахнул перед ней дверцу своего авто.
– Не против, – сопроводив свои слова такой улыбкой, будто он ее не шантажирует, а приглашает к приятному времяпрепровождению, ответила Вера.
Кстати, она действительно проголодалась, а «Славянский базар», в который привез ее Смирнов, был ресторан из лучших. Некоторая нэпманская вульгарность в нем, правда, появилась, но все же чувствовался старый лоск. И расстегаи по-прежнему подавали. Вера вспомнила, как однажды папа брал всех трех своих дочек с собой в Москву и водил обедать в «Славянский базар»… Она постаралась поскорее отогнать это воспоминание.
– И ради этого я кровь проливал в Гражданскую? – патетически заметил Смирнов, придвигая Вере вазочку с паюсной икрой.
– Интуиция мне подсказывает: именно ради этого, – заметила она.
– Ошибается ваша интуиция.
– Почему? – поинтересовалась Вера.
Только чтобы разговор поддержать, поинтересовалась, вообще-то ответ был ей безразличен.
Однако он оказался неожиданным, его ответ.
– Потому что все это без корней, – сказал Смирнов. – Пух на одуванчике. Дунь – и улетит.
– Не понимаю… – проговорила Вера.
– В Европе когда последний раз были? – небрежным тоном спросил он.
– Гимназисткой, – быстро ответила она. – С папой ездила.
– А я пять лет назад впервые по службе попал. В Берлин. И сразу понял: вот там рестораны, отели, дороги, да все – как дерево. Срубишь его, а из корней-то новая поросль пойдет. Через год-другой смотришь – опять дерево стоит, краше прежнего. – Он обвел рукой зал с бронзовыми канделябрами и тяжелыми портьерами и заключил: – А тут все это – пух на одуванчике.
– Интересно рассуждает ответственный советский работник! – нервно усмехнулась Вера. – Не пойму, вы меня провоцируете или…
– Или. Соблазняю я вас, – невозмутимо ответил он. – Выпьем, Вера. Такие женщины, как вы, разумом красивы. Вот за вашу красоту и выпьем.
Они выпили кларета, глядя друг другу в глаза.
– Не пойму я вашей цели, – медленно произнесла Вера.
– А что тут понимать? – пожал плечами Смирнов. – Вы – моя цель.
В том, как он это произнес, была убедительность; Вера чувствовала такие вещи. И все-таки она сомневалась… И вместе с тем он притягивал ее к себе сильно, по-мужски притягивал, а может, по-животному; это не слишком отличается, впрочем. И вместе с тем она понимала, что не может послать его подальше, слишком это опасно. И вместе с тем ей не хотелось, чтобы вся эта смесь чувств отразилась у нее на лице и стала ему понятна.
– Вы предлагали что-то обсудить, – напомнила она.
Но Смирнов тоже был не прост. Он посмотрел на часы и сказал:
– На службу пора. Когда опять увидимся?
– А надо?
– Надо, – твердо ответил он.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.