Своя игра

— Дэн, займись джентльменами, пожалуйста.

Хоть мы уже почти и закрылись, но Дэна это не остановит. Он уже видит и чувствует свои комиссионные, и копытом землю роет. Тем более что он сейчас единственный сэйлсмен в офисе. Ксавье взял сегодня выходной, а Пол поехал отправить телеграммы с заказами, поэтому ушел раньше.

— Я вас оставлю, — я кинул взгляд на часы. — Джентльмены, вы в самых надежных руках, Дэн знает про эту машину все. Удачи.

В этот момент из своего закутка вышла Мэри, секретарь, на ходу поправляя шляпку. Ирландец присвистнул, но тут же оба бандита спохватились и синхронно сняли шляпы. Мэри девушка яркая, как раз в их стиле, сюда переехала из Нью-Йорка, так что для них еще и как столичная штучка выглядит. Плюс у Мэри формы, причем такие, что люди несколько раз интересовались у меня причинами, по которым я ее нанял. Когда она идет, кажется, что под легким платьем каждая округлость живет своей личной, собственной жизнью.

Все эти грязные предположения — совершенная неправда, Мэри печатает триста знаков в минуту без единой ошибки и никогда ничего не забывает. Ей бы еще избавиться от привычки жевать резинку во время телефонного разговора, и цены бы ей тогда не было.

Возле ворот стоянки я встретил сторожа, который уже приехал на работу. Будет приглядывать и за машинами, и за гаражом.

— Добрый вечер, сэр, — поздоровался он первым.

— Рад видеть, Мэт, — я протянул ему руку.

Мэт из Бирмингема, ему под пятьдесят, он прихрамывает — последствие ранения, полученного еще под Верденом. Его привел на работу Иан, они знакомы и дружат еще с войны. Иан же намекнул, что Мэт, случись надобность, может и другую помощь оказать, но надобности у нас пока не возникало. Но платили мы ему на всякий случай прилично, верный человек поблизости никогда не помешает. Одинок, дежурить в «дилершипе» ему даже нравится — он читает газеты, слушает радио и всю ночь напропалую пьет чай. Несколько месяцев назад он прихватил пару воришек, пытавшихся украсть запчасти, и, угрожая дробовиком, перепугал их до полной невозможности, продержав носом вниз на земле до самого утра, пока Иан не приехал. С тех пор к нам даже лезть никто не пытался.

Еще Мэт подкармливает местных кошек и сейчас сразу несколько собралось в дальнем конце стоянки, подъедая корм с расстеленной бумаги. Никто не возражает, а я так еще и подкидываю ему по несколько шиллингов в виде своего взноса в благородное дело.

Мой «додж» стоял у самого выезда. Двухдверный «транкбак-седан»[1] цвета яичной скорлупы и тоже, разумеется, «делюкс». Купил с дилерской скидкой у «Марлоу Карз», что расположились через квартал от нас на этой же улице. Вот они как раз торгуют «доджами» и «де сото». В порядке ответной дружеской услуги мы продали дешево «плимут» для дочери Билла Марлоу.

Да, а с моим любимым «фордом» пришлось расстаться. Ему уже три года, и хотя Сюзет он по-прежнему нравился, я уговорил сменить его на машину из тех, что мы торгуем. А «форд» достался Джимми, помощнику Сингера.

На улице быстро темнело, вывеска «Либерти Ауто» переливалась множеством лампочек, освещая подъезд. Впрочем, две уже перегорели, надо завтра заменить, никуда не годится. Мимо меня проехала машина с Дэном и обоими гангстерами внутри — поехали на пробную поездку. Эти, скорей всего, купят, финансирование им не требуется. Заплатят наличными, разумеется.

Все, мой день на сегодня закончен. Я отпер машину, плюхнулся на широкое мягкое сиденье, завел солидно заворчавший двигатель. Дал ему немного прогреться и выехал в ворота, которые Мэт так и держал пока открытыми. Он в любом случае дождется, пока Дэн не вернется.

По Либерти-авеню я поехал в аптаун, где в это время только начинал биться пульс гигантского города. Чем ближе к центру, тем больше машин на дороге, город полон туристов, приезжих и тех, у кого много свободного времени. Именно они сейчас заполнят рестораны, клубы, кабаре, уличные кафе на верандах, театры и все прочее, что может предложить им Новый Каир, столица мира. Рауль даже предлагал мне вложить деньги в клуб, но я побоялся — слишком незнакомый для меня бизнес. Или сам его провалю, или обворуют управляющие, так что пошел в автоторговцы.

Но сейчас мне именно в кабаре. В «Ла Люн дю Десер», то есть «Луну Пустыни» — новое и очень популярное место на площади Согласия, как раз на границе аптауна и самой богатой и пышной части французского сектора. Сюзет окончила школу танцев Тома Харли, великого танцовщика, и теперь Сол Лейферман устроил ей там ангажемент на роль второго плана. Еще не звезда, но уже и не девочка из кордебалета. И сегодня у нее первый выход на сцену, так что я обязан там быть. И буду не один, за Сюзет не только я болею.

Стоянка перед «Луной Пустыни» была почти заполнена, но место все же нашлось. Я воткнул свой «додж» между серым «паккардом» и белым «аустро-даймлером» с откидным верхом, где он сразу потерялся. Ну, ничего, наш бизнес на пути к процветанию, так что дальше… ну, хотя бы на «крайслер» пересяду, когда вернем долги банку.

Похоже, что сегодня в кабаре аншлаг, за красными канатами у входа настоящая очередь. Желтые кэбы с шашечками на бортах подъезжают один за другим, высаживая компании модно одетых людей у самого входа. Швейцары в белых куфиях, изображающие из себя бедуинских шейхов, проверяют билеты и пропускают людей внутрь.

Билет у меня есть, так что прошел быстро, оказавшись в просторном холле, отделанном в стиле «ар деко», и оттуда попал в зал.

— Сэр? — ко мне подошел метрдотель. — Могу вас проводить к месту?

— Да, у нас зарезервирована ложа, на имя Сол Лейферман.

— Минуточку, — метрдотель быстро перелистнул страницу журнала в сафьяновой обложке, лежащего на высокой стойке в форме вавилонской колонны. — Да, вижу, пойдемте.

Он провел меня через просторный полукруглый зал, окружающий сцену, подвел к ложе, распахнул синие занавеси.

— Прошу вас, — он сразу выложил меню. — Что-нибудь из напитков?

— Джи-энд-Ти, пожалуйста, по-испански.

— Ужин закажете поздней?

— Да, подожду остальных.

Я первым пришел, пока никого нет, хотя собирается целая компания. Метрдотель удалился, а я, поднявшись на ступеньку, вошел в ложу, представлявшую собой длинный диван, обитый синим плюшем, огибавший большой овальный стол. Потом подадут шампанское, как и подобает, но пока посижу с аперитивом.

Людей в зале все больше и больше, компания человек из восьми, исключительно из немолодых джентльменов и молодых дам полусветного типа, заняла ложу соседнюю. Где-то настраивается оркестр, суетятся официанты, разносящие пока больше напитки.

Никогда здесь не был, место новое, но уже популярное. Насколько американский и французский сектора соседствуют в городе, настолько же в этом клубе встретились стили американский и французский. Французский стиль, если точнее, и американский размах. Американцы любят французские кабаре, но все же предпочитают переделывать их на свой лад. Вот и этот клуб принадлежит какому-то воротиле с нью-йоркского Бродвея и несмотря на французское название, ходят сюда все больше американцы и британцы.

— А он уже здесь! — К ложе подошел Рауль с дамой, непривычно одетый в вечерний костюм с бабочкой. Волосы на бриолине, вид, как у кинозвезды в роли героя-любовника. — Откуда у честного человека деньги на такие места?

— У меня контрамарка, — ответил я лаконично, жестом предлагая присесть рядом.

Дама была невысокой, худенькой испанкой, с блестящими черными волосами, убранными в аккуратный пучок и даже с цветком в прическе. Смуглая кожа, ярко-красное шелковое платье — впечатляет. Яркая женщина.

— Мой друг Поль, — представил нас Рауль, — а это Росита.

Подробностей не последовало, так что Росита могла быть кем угодно. Но хотя бы в отсутствии вкуса ее не упрекнешь, пусть в наряде и доминируют андалузские мотивы. Впрочем, в такие места Рауль с женщинами легкого поведения не ходит, так что Росита, скорей всего, его нынешняя постоянная пассия, которая будет с ним проводить время до тех пор, пока неисправимый бабник Рауль не попадется на интрижке с кем-то еще.

1

Транкбак (trunkback) — трехобъемный кузов с багажником, они как раз появились у всех производителей во второй половине 1930-х годов.