Доблесть воина

Передовые лехиты не колебались ни секунды. Взмах руки одного из командиров – и два больших десятка всадников, по двое, стремя в стремя, разбрызгивая грязь и песок, скатились к реке, умело, почти не потеряв скорости, перестроились и, грохоча копытами, выскочили на мост. Люди – в бронях, лошади – в защите, копья опущены. Устрашающее зрелище.

– Не торопимся, не торопимся… – пробормотал Загрёба.

Илья покосился на него. Неуютно гридню. Атака тяжелой конницы – это страшно. Даже длинными копьями и глубоким строем не всегда удается остановить. А тут жалкая стеночка из четырех бойцов с мечами.

На то и был расчет. Что лехиты ударят с ходу, без подготовки, без прикрытия стрелков.

Да, атака конницы – это страшно, но Илья точно знал: до хлипкого строя ни один из них не доскачет.

Четверо русов открыли стрельбу, не сговариваясь. Каждый знал, когда надо начать, чтоб успеть выпустить по три стрелы и остановить ворогов в нужном месте – за десяток шагов. Дальше – ни к чему, ближе – можно пострадать от бьющихся в агонии лошадей.

Первую стрелу Илья послал в защищенный железом лоб вороного, летевшего в первой паре справа. С пятидесяти шагов. Бронебойный наконечник прошил и железо, и кость. Смертельный выстрел, но конь осекся не сразу, так что Илья успел вогнать вторую стрелу в руку падающего всадника. Стрела прошла навылет и ударила в шею коня, скакавшего во втором ряду. Третью стрелу Илья влепил в раззявленный рот второго лехита. Конь под ним уже начал падать, всадник успел понять, что сейчас вылетит из седла, но это было последнее, что он успел.

Грозный таранный удар тяжелой конницы закончился ничем. Несколько мгновений – и грозные всадники превратились в бьющееся месиво из людей и лошадей.

Уцелевшие поспешно отступили. И только тогда, запоздало, вразнобой и навесом на русов посыпались стрелы. Лехиты били вразнобой, не прицельно, навесом. Луки у лехитов похуже степных русских, да и мост теперь перегораживал живой щит из павших людей и лошадей, так что русам было достаточно присесть и укрыться за щитами. Впрочем, обстрел длился недолго.

Услышав, как рявкнул на лучников вражеский командир, Илья выпрямился и выдернул из щита пяток угодивших в него гостинцев. Парочку отправил в колчан, остальные, совсем негодные, выбросил.

Лехит с простреленной рукой сумел выбраться из завала и, надо отдать ему должное, поступил храбро: заорал грозно, выхватил саблю здоровой рукой и кинулся на строй русов. В одиночку. Смерти искал. Нашел, понятное дело.

Спустя некоторое время две группы неприятельских всадников поскакали вдоль берега в разные стороны. Не иначе другое место для переправы искать.

Не очень хорошо. Значит, у ворогов разумный командир, способный верно оценить положение.

– Эй, вы, там! – загремел зычный голос. – Освободите мост и останетесь живы!

– Мы-то останемся! – гаркнул в ответ Илья. – А вот вы, если сунетесь, точно помрете! Убирайтесь, откуда пришли!

– Ты кто такой, чтоб указывать? – откликнулись с того берега.

– Я тот, кто выпустит тебе кишки! – сообщил Илья.

– Это я тебе кишки выпущу! И скормлю крысам! Прочь с моста!

– А давай! – весело крикнул Илья. – Выходи биться один на один! Кто победит – того и мост!

– Не надо, – проворчал Малига. – Выйдешь – вмиг стрелу схлопочешь.

– Да ладно, – пихнул его локтем княжич. – Это ж лехиты. Они со ста шагов в свинью не попадут. – Эй, вы! Что молчите? В штаны наложили?

– Не согласятся они на поединок, – пробурчал Загрёба. – Их же в двадцать раз больше. Зачем рисковать?

– Затем, что это не копченые, а лехиты, – возразил Загрёбе Малига. – Они ж храбрецы. Саблями помахать любят не меньше, чем наши варяги.

– О, я б тоже подраться хотел, – оживился Рулав. – Давай, Илюха, сначала я, потом ты. По очереди. Так, поштучно, всех и перебьем. Эй вы! Шляхта мокрозадая! Будете драться?

С того берега заругались сразу в несколько десятков голосов, потом гвалт смолк и кто-то проорал:

– Не стреляйте! Я иду!

Илья увидел, как один из лехитов спешился и зашагал к мосту.

– Хорошая бронь у него, – отметил зоркий Загрёба. – Как думаете, пробью я ее с полутора сотен шагов?

– Ее пробью я, с двух шагов, – заявил Илья.

Сунул Рулаву лук, тул со стрелами, взял у Викулы свой щит и шагнул вперед, раздвигая строй.

Завал из людей и лошадей одолел просто: вспрыгнул на перила, пробежал шагов пятьдесят, соскочил с другой стороны и двинулся к середине моста. Остановился рядом с повешенным.

– За лучниками глядим, – процедил Малига.

Илья за лучниками тоже поглядывал на всякий случай. Но был уверен, что те стрелять не станут. По крайней мере до того, как он прикончит лехитского поединщика.

Тот выглядел интересно. Высокий, длиннорукий, в высоком шлеме и добротной кольчуге пониже колен. Вооружен лехит был тяжелой саблей и удлиненным большим щитом, который больше подошел бы всаднику, чем пешему. Впрочем, лехит и был всадником, спешившимся только для драки.

– Я – благородный Сбыслав из Скочувиц! – заорал лехит еще издали. – А ты кто?

– Годуном меня родители назвали, – сообщил Илья, решив, что его христианское имя лучше пока не называть. – А ты зови меня «Рыцарь Смерть Сбыслава». Это в самый раз будет! – Он вытянул меч, сбросил щит на левую руку и остановился посреди моста.

Первый удар нанес пан Сбыслав. Хороший удар, крепкий. Илья сбил его щитом и щитом же, бесхитростно, толкнул противника. Весу в Илье много, да и силы с избытком, так что отлетел лехит сразу шагов на пять. Устоял.

– Экий ты пугливый, – отметил Илья. – Не шарахайся так. Я тебя быстро убью.

Лехит заругался злобно и снова наскочил.

С саблей он был хорош. Да вообще хорош. Подвижен, ловок. Ничуть не хуже опытного киевского гридня.

Но ему не повезло. Илья был лучше.

Однако убивать лехита княжич не торопился. Спешить ему было некуда, совсем наоборот. К тому же он надеялся, что вороги еще одного поединщика выставят, если этот почти победит.

В общем, дал Илья противнику возможность показать себя: оборонялся вполсилы, а атаковал хоть и мощно, но бесхитростно.

Лехит воспрял. Выкладывался по полной. Заходил то справа, то слева, рубил сверху и снизу, пытался достать краем щита. Вот только щит у него был для таких игр тяжеловат. Такой хорош для всадника – копье вражеское принять, а для пеших поединков не лучший вариант.

А вот у Ильи щит – в самый раз. Но для его плана игра щитом была не главной. Надо убить лехита как бы «случайно». И как это сделать, Илья уже придумал.

От могучего удара наотмашь, сверху вниз лехит увернулся легко. А вот перила моста – не смогли. Треснуло бревнышко. Илья ударил снова, вроде бы целя под колено, а на самом деле – в опорный столбик. Теперь осталось только подгадать, когда лехит оказался спиной к надрубленным перилам, и – последний удар, тоже понизу, но на этот раз не по столбику, а под колено лехиту, рассекая сухожилия. А теперь всем весом, с грохотом, щит в щит.

Лехита отбросило назад, на ограждение… Которое он проломил и с пронзительным воплем рухнул в реку.

Не всплыл, понятное дело. В такой броне даже нурман-норег не всплыл бы, не то что какой-то там Сбыслав из Скочувиц.

– Ну, кто еще?! – взревел Илья, размахивая мечом, но при этом очень внимательно отслеживая конную группу лехитов: не начнут ли стрелять?

Не начали.

На той стороне возникла перепалка. Сразу несколько воинов рвались принять брошенный вызов.

В спор вмешались командиры: длинноволосый германец в вороненой броне, восседавший на вороном жеребце, и массивный лехит в золоченом шлеме с длинными цветными перьями.

Победила германская сторона.

На мост, спешившись, выступил новый поединщик.

– Это мой, мой! – завопил за спиной Рулав.

Илья, воспользовавшись правом командира, только рукой махнул: дескать, не мешай.

Ого! Этот здоровенный! С Илью ростом, пожалуй. Щит тоже здоровый. И меч.

Разговаривать не стал. Сразу перешел к делу. Хрясь! Хрясь!