Страница 39 из 91
Актерский состав взрывается оглушительным смехом, и мы с Холтом обмениваемся смущенными взглядами.
Если бы все было так просто, Джек.
Эрика призывает актерский состав к тишине.
— Мистер Холт, то, что сделала мисс Тейлор, показалось мне вполне приемлемым. Возможно, вам просто стоит умерить вашу реакцию. Вы мертвы. Не имеет значения, даже если она вылижет весь ваш рот вплоть до миндалин. Вы не двигайтесь. Понятно?
Холт качает головой и едко усмехается, после чего снова одаривает меня уничижительным взглядом.
Моя улыбка не могла бы стать более самодовольной, даже если бы я купила ее у Самодоволя Самодовольного в Лавке самодовольства в Самодовольграде.
Он закатывает глаза.
— Теперь, мисс Тейлор, — говорит Эрика, глядя на меня, — когда вы схватите кинжал, чтобы заколоть себя, я хочу, чтобы вы оседлали его.
— О, да чтоб меня! — причитает Холт.
Эрика смотрит на него.
— Мистер Холт, когда мисс Тейлор упадет на вас, я не хочу, чтобы вы выглядели так, словно были застрелены в бандитских разборках. Вы должны умереть так, как жили – как влюбленные.
Я прислушиваюсь ко всему, что она говорит, но мой разум сосредоточен на двух словах. Оседлать его.
Ноги по бокам. Части тела прижимаются друг к другу.
Ну и ну!
Холт потирает лицо и стонет.
Эрика улыбается нам. Думаю, она наслаждается нашим взаимным дискомфортом.
— Давайте вернемся к поцелую, и посмотрим, сможем ли мы довести всё до конца. Члены остального состава, участвующие в этой сцене, не могли бы вы, пожалуйста, подняться сюда и занять свои места?
Начинается небольшая суматоха, когда актеры занимают свои позиции. Холт сверлит меня взглядом.
Я удостаиваю его своей самой невинной улыбкой.
Его вид настолько ожесточен, что меня бы это испугало, не наслаждайся я так сильно его безвыходным положением.
— Ложись, любимый, — шепчу я сексуально. — Мне нужно кое-что проделать, оседлав тебя.
Он бормочет под нос ругательства и ложится.
По-моему, джентльмен, слишком много возражает 24.
— Хорошо. Поехали. Благодарю вас, мисс Тейлор.
Я начинаю сцену заново. Когда я дохожу до поцелуя, то целенаправленно делаю это так эротично, как только возможно. Дыхание Холта становится тяжелым, и тихий стон вырывается из него.
Ну-ну. Играй мертвеца, сексуальный труп.
Он выдыхает, но не шевелится.
Хороший мальчик.
Из-за кулис доносятся голоса, и я смотрю в их направлении. У Джульетты заканчивается время.
— Чьи-то голоса! — паника окрашивает мой голос, пока я в отчаянии озираюсь по сторонам. — Пора кончать.
Я замечаю нож и после того как перебрасываю через Холта ногу, сажусь на его пах и хватаю бутафорский кинжал, который он прикрепил к своему бедру.
— Но вот кинжал, по счастью, — говорю я, вытаскивая его из ножен и поднося к своей груди. — Сиди в чехле.
Я вонзаю стальной клинок в свою грудь и вскрикиваю, лицо искажается от боли. Зрителям же кажется, что я только что насмерть ранила себя.
— Будь… здесь. — Я издаю стон и отбрасывая нож на пол, хватаюсь за грудь. Сжимаю в кулак рубашку Холта и нежно целую своего Ромео в последний раз, потом шепчу: — а… я… умру.
Я валюсь на Холта. Лицо утыкается ему в шею, одна рука на его груди, другая – в волосах. Если кто-то сфотографирует нас, мы будем выглядеть словно молодая пара, уснувшая в интимных объятьях.
Другие герои устремляются на площадку и продолжают сцену, оплакивая нашу смерть и сетуя о разрушительной цепочке событий, которая привела нас к такому концу. Я чувствую, как подо мной напрягается Холт, пытаясь контролировать свое дыхание. Его пах плотно прижимается ко мне, и я ощущаю, как постепенно становится тверже. Я стараюсь игнорировать это. Но у моей вагины другие намерения. Я пытаюсь объяснить ей, что она мертва, и, следовательно, больше не нуждается во впечатляющей эрекции Ромео, но ей трудно в это поверить.
Я замедляю дыхание и прислушиваюсь к сцене, разыгрывающей вокруг меня. Архаичный язык и его ритм оказывают успокаивающий эффект. Вскоре я концентрируюсь на сердцебиении Холта под своим ухом. Оно гипнотическое, такое сильное и ровное. По мере того, как мои мышцы расслабляются, а пульс замедляется, – мое тело плотно опускается на него, и на какой-то короткий миг у меня мелькает мысль, что я должно быть слишком тяжелая, но потом его запах и тепло убаюкивают меня и погружают в полусонное состояние.
Не успеваю я понять, что происходит, как чья-то рука трясет меня за плечи. Открываю глаза и вижу, нависшего над нами Джека с несколькими другими членами каста позади него.
— Ух ты! Я прямо-таки польщен, ребята, что вы так взбудоражены нашим выступлением, — усмехается он. — Может, в следующий раз попробуете не храпеть?
Я резко сажусь и смотрю на Холта. Он выглядит заспанным и сбитым с толку. Его взгляд проясняется, когда в его поле зрения попадаю я, сидящая на нем верхом. Я понимаю намек и слезаю с него, но мои мышцы еще слишком слабые.
Боже, кто ж знал, что при этой позе нарушается кровообращение?
Джек подхватывает меня, обнимая рукой за талию и помогает встать прямо. Раздается смех, когда мои ноги снова подкашиваются, и я налетаю прямо на него.
— Ого! Полегче, Кэсси. Ты была мертва какое-то время. Тебе лучше не торопиться.
Я пытаюсь найти равновесие, пока Холт поднимается на ноги. Его взгляд падает на руки Эйвери, обвивающие мою талию, и потом он отворачивается.
— Мистер Холт, мисс Тейлор, — обращается к нам Эрика, поднимаясь на сцену, — могу ли я предположить, что ваши финальные позиции были удобными?
Я отхожу от Джека и приглаживаю свои волосы, стараясь отвлечься от проступающего к лицу румянца.
— Более или менее.
Все вокруг тихо хихикают. Мне ужасно неловко. Я целовала Холта перед всеми этими людьми. Черт, я симулировала с ним секс. Но то, что я сделала сейчас? Прижалась к нему? Разнежилась на нем и уснула? Это интимнее, чем всё, что я до этого делала.
Мы садимся на сцене и Эрика делает нам замечания, но в целом она вроде бы довольна прогрессом. Джек сидит рядом с Холтом, что-то шепча и давясь от смеха. Холт хватает его за грудки и шипит ему что-то в лицо. Джек бледнеет и тут же затыкается. Когда Холт отпускает его, Джек отодвигается подальше, что-то тихонько бормоча. Холт взъерошивает волосы, после чего смотрит на меня.
Он в ярости.
Когда Эрика объявляет о конце репетиции, зал заполняют оживленные разговоры и все принимаются собирать свои вещи и реквизиты. Миранда и Айя приглашают меня на обед, но я не в настроении. Я благодарю их за предложение и обнимаю на прощание. Театральное помещение постепенно пустеет. Я поднимаю кинжал с пола и протягиваю его Холту. Он все также выглядит сердито, когда забирает его у меня.
— Ты в порядке? — спрашиваю я, пока он отстегивает ножны от пояса.
— В полном.
— Что ты не поделил с Эйвери?
— Он мудак. — Он засовывает кинжал в ножны.
— Почему?
— Он всё спрашивал, трахаю ли я тебя.
— И что ты ему сказал?
— Я не ответил.
— И?
— И он решил, что нет.
— И это правда.
— Да, но потом он подумал, что будет нормально сказать мне о том, как сильно ему хотелось бы трахнуть тебя.
— И что ты на это ответил? — спрашиваю я, делая шаг вперед.
Его взгляд скользит по длине моего тела, прежде чем он отвечает:
— Я сказал, что если он только близко к тебе подойдет, то я отрежу ему яйца и скормлю своему ротвейлеру.
— У тебя есть ротвейлер?
— Нет, но он об этом не знает.
Я дотрагиваюсь до пряжки его ремня. Это прямоугольник, чем-то напоминающий распятие. Странно, что он носит символ Бога, когда находится в лиге Дьявола.
— Давай-ка всё проясним, — говорю я, проводя пальцами по прохладному металлу. — Ты не хочешь быть со мной, но также не хочешь, чтобы и другие парни были со мной?
— Он – не другие парни. Он Эйвери. Если ты переспишь с ним, твой IQ автоматически понизится на сорок процентов.