Пират

Раздался густой, заглушающий все звуки рев. На причале заволновалась цветная толпа провожающих. Они что-то беззвучно кричали, размахивали платками, смеялись и посылали воздушные поцелуи стоявшим на палубах пассажирам. Матросы начали выбирать концы.

Рев смолк. К «Патриции» подошли два буксира. На ходовом мостике появился капитан в белом кителе и отдал команду. Буксиры уперлись в борт лайнера носами. Гигантская туша «Патриции» начала медленно отходить от причала, обрывая разноцветные ленточки, тянувшиеся от пассажиров к провожающим.

Буксиры вывели лайнер и развернули его. Явственней заработали машины. Лайнер вздрогнул и, заметно набирая скорость, пошел к выходу из порта. Проплыли мимо створные огни на конце мола, и «Патриция» вышла в открытое море. Скопище сбегающих к берегу городских огней отдалялось.

Эл повернулся. Зеленоглазой женщины не было. Он потер рукой подбородок и пошел к трапу. Поблагодарив кивком боя, предусмотрительно распахнувшего перед ним зеркальную дверь, он вошел в салон для пассажиров первого класса. В салоне было тихо. В дальнем углу несколько человек уже играли в бридж, да у стойки скучающий бармен протирал высокие стаканы.

Возле большого макета «Патриции» утонул в кресле Такэда в черном, похожем на пасторский, костюме. Он важно листал какой-то ярко иллюстрированный журнал. Эл усмехнулся. Неслышно ступая по толстому ковру, он подошел к Такэде, стал у него за спиной и негромко произнес:

— Руки вверх!

Спина у Такэды окаменела, затем он резко обернулся.

— Ай, капитан… — Он перевел дух. — Капитан так шутит, а у меня больное сердце.

Эл сел, положил в пепельницу недокуренную сигару и не спеша достал из кармана план «Патриции».

— Еще раз уточним основные моменты, — сказал он. На плане были подробно указаны служебные помещения и расположение кают лайнера. Красные стрелки объясняли, как пройти в нужное помещение.

Не опуская журнала, Такэда повернул к нему голову.

— Завтра ровно в двенадцать ночи, когда сменяются вахты, ты, Стив и я заходим к капитану. Это здесь. Мимо ресторана, по трапу — в служебный коридор, вторая дверь после каюты старшего помощника.

— Помню.

— В это время Джо и этот новый из Иокогамы, как его?

— Уэдзи, капитан.

— Джо и Уэдзи захватывают радиорубку и обезвреживают радиста.

— Понятно, капитан.

— Джо кодом вызывает с «Хати-мару» катер, после чего рацию уничтожить…

— Капитан, — предостерегающе произнес Такэда.

— Сигареты, сигары, господа? — Девушка в форменном костюмчике остановила тележку с пачками сигарет и сигар различных марок.

Такэда чопорно отказался.

— Сигару, — Эл бросил на тележку пятидолларовую бумажку.

— Благодарю вас, сэр… — Девушка присела.

Эл взял из коробки сигару и посмотрел ей вслед.

— Ай-яй, капитан! — Такэда погрозил пальцем. — Дело прежде всего.

— Классный лайнер эта «Патриция», — подмигнул ему Эл.

— Молодость, молодость… Ее ни за какие деньги не приобретешь.

— Не расстраивайтесь, Такэда-сансей. За хорошие деньги и вас будут любить, поверьте.

— За деньги не надо, — поскучнел Такэда, и лицо его стало совсем похоже на печеное яблоко.

— Все, что я тебе сказал, должно произойти точно по времени. Следующая вахта заступает через четыре часа, поэтому мы возьмем ноги в руки не позже половины четвертого. — Эл взял из пепельницы недокуренную сигару, но передумал — бросил ее обратно и достал новую.

— Учитесь красиво жить, капитан? — поддел Такэда.

— Приобретаю привычки. — Эл раскурил сигару. — Возникло непредвиденное обстоятельство: сейф перенесли в специальную бронированную каюту. Где она находится, — Эл, свернув план трубочкой, передал Такэде, — я отметил крестиком. Покажешь ребятам, а потом проверишь их. Найти к каюте дорогу они должны с закрытыми глазами.

— Значит, наш старый план изменился?

— Да, тот вариант отпадает. — Эл помолчал. — Охраняют каюту пятеро. Я видел их на причале, когда на броневике привезли мешки с валютой. Парни здоровые.

— Что же делать теперь, капитан? — спросил Такэда, листая журнал.

— Думать надо. Один из этих типов все время торчит с автоматом в коридоре, а остальные волки сидят в каюте с сейфом, и наверняка не с пустыми руками… Опусти журнал! — раздраженно сказал Эл. — Сидишь, как гангстер из дерьмового фильма!

Такэда бросил на столик журнал, зло прищурился.

— Ладно, — примиряюще сказал Эл. — Ладно, Такэда-сансей. Дело есть дело, ты же сам любишь так говорить…

Такэда только со стороны казался добродушным стариком с грустной улыбкой на сморщенном лице. Но он крепко держал в руках своих японцев, и без его согласия они не выполнили бы ни одного приказания. Эл это хорошо знал, немного побаивался его и старался не обострять отношений.

«Леди и джентльмены! К вашим услугам на лайнере „Патриция“ имеются четыре ресторана, повара которых могут удовлетворить самый изысканный вкус, а в барах вы всегда найдете напитки, отвечающие вашему настроению… Вниманию любителей спорта! Вас ожидает прекрасный теннисный корт, где вы сможете скрестить ракетки с друзьями, а также два бассейна…» — перечислял достоинства «Патриции» бархатный мужской голос из невидимого динамика…

— У меня предложение. — Эл поднялся. — Выпить сейчас напитка, который отвечает нашему настроению, и — спать. Завтра додумаем. У нас впереди еще целый день.

Они направились к стойке бара.

Всю ночь Элу снился один и тот же сон. Будто бежит он по мокрым улицам какого-то странного города, а за ним гонится человек с белым пятном вместо лица. Чувствуя, что он задыхается, Эл останавливается и выхватывает пистолет. Выставив его вперед, он давит и давит на курок, но тот мягко утопает где-то внутри, а проклятый пистолет не стреляет. Эл плачет от бессильной злости и швыряет в ненавистное белое лицо оружие. Человек с белым лицом набегает на Эла и, обнажая манжеты, протягивает к нему волосатые руки.

— Не надо! — закричал Эл и проснулся.

«Надо было бить его ребром руки по шее и левой в солнечное сплетение! — думал он, тяжело дыша. — Я бы тебе показал, скотина! — Эл сжал кулаки, мысленно ломая противника. — Ладно, старина, не порть себе настроение. Это только неудачникам везет во сне». Он взял с ночного столика часы.

— Ого! Десять… Такэда уже бегает по палубе и шипит, как испорченный сифон.

Эл принял душ и тщательно выбрился. Взглянув в зеркало, он остался доволен своим внешним видом.

— С добрым утром, сэр, — поздоровался убиравший в коридоре матрос.

— Доброе утро, — приветливо откликнулся Эл.

Он прошел по слегка покачивающемуся коридору и постучал в дверь каюты, где жил Такэда. Никто не ответил.

— Он только что вышел, сэр, — сказал матрос.

Эл позавтракал в ресторане и поднялся на палубу для пассажиров первого класса.

На свежем утреннем небе не было ни единого облачка. Оно было чистое и такое густое от синевы, что казалось перевернутой копией моря.

Создавалось ощущение, что «Патриция» застыла в этом тягучем, переливающемся на солнце голубом киселе. Только широкая пенная дорожка за кормой да легкая дрожь палубы говорили о скорости.

Из бассейна несся визг и хохот. Там пытались оседлать большой, ярко раскрашенный шар. На носу лайнера собралась толпа и весело наблюдала за резвящейся в пене у форштевня стаей дельфинов.

Такэды на этой палубе не было.

«Черт с ним, — подумал Эл, — увижу еще». Он разложил шезлонг, удобно устроился в нем и закрыл глаза. Припекало, но лицо приятно обдувал легкий ветерок. Думать не хотелось. Не открывая глаз, Эл достал сигару и закурил. «Лежать бы вот так и не знать никаких Джо, японцев. — Он вздохнул. — Игра, кажется, затягивается. Скоро станет горячо. Рано или поздно нас прихлопнут козырным тузом, а ведь я еще хочу, чтобы меня встречала жена с двумя сопливыми сорванцами, похожими на папу. Надо кончать…» И мысль, которая все время пряталась где-то в тайниках сознания, стала оформляться реальным планом действия.