Выстрел

Неярко горели лампочки в узорных медных абажурах. На тяжёлых шоколадных шторах и серебристых тюлях уже висели гирлянды. Чем ближе город к столице – тем раньше в нём начинают отмечать Новый год, словно надеясь, что пластмассовыми ёлками с одинаковыми ровными шарами приблизят наступление зимы и выпадение долгожданного снега. Если бы всё было так просто!

Закончились каникулы: завтра днём Борис поедет в Москву, оттуда – в Берн. Потом ещё пару часов на поезде на запад, в маленький, но очень красивый древний городок… Работа звала множеством открытий, горы – манили пушистыми облаками, а он сердцем был там, в дороге, вместе с женой, Антоном и Славкой, и немножко – в этом продрогшем подмосковном городке.

- Скучаешь? – спросил Валера, усаживаясь за стол. Кофейный аромат наполнил их уголок возле окна.

Борис вздохнул:

- А как же…

Шурка молча взял себе металлическую вазочку с клубничными шариками, по очереди посмотрел на отцов и принялся за мороженое. А что ещё делать?

- Да уж, тяжело так мотаться, - посочувствовал Валерий. Быстро разрезал отбивную, так же быстро стал поглощать её, не сводя взгляда с Бориса. Прищуренного, хитроватого и очень внимательного.

- Не то слово. Знаешь, мне уже так надоело…

- А что делать?

-Не знаю. Я уже ничего не знаю…

Кофе горячий, густой, горьковатый с карамельным послевкусием. Как раз такой, какой нужно.

- Ты молодец, Борь… - негромко сказал Валера. Через несколько секунд добавил, - Жалеешь, нет?

Борис помолчал. Недолго. Покачал головой:

- Нет… Скорее всего - нет. Это мой выбор… Спроси меня сейчас – выбрал бы то же.

- Ну и правильно, - негромко сказал Валерий, - ты поступаешь, как считаешь лучше для своей семьи... Как и любой нормальный отец. Кто ж виноват, что всё так устроено неудобно: хорошая работа – далеко от дома…

- У тебя – рядом, - улыбнулся Борис.

- У каждого свой путь, Борь…

Кофе закончилось. Борис посмотрел, как Шурка доедает последний шарик, и сказал:

- Валер, а ты бы переехал за границу?

- Зачем? – Рыжие глаза в полумраке казались тёмными и серьёзными, такими же, как у сына.

- Там всё лучше устроено. Работа хорошая и семья рядом.

- Может быть… - Валера покосился на сына, перевёл взгляд на Борю, - а вот как законы чужие? К ним же привыкать нужно… Язык чужой, люди другие…

- Да это не проблема всё… Что язык? Мне даже сны иногда на немецком снятся… Его не так уж и трудно выучить… А мальчишкам он пригодится. А люди – они везде люди.

- Это да… А парни твои что?

Борис вздохнул. Шурка поскрябал ложечкой – кончилось мороженое. А вот тоска по другу – осталась… Эх…

- Антон не хочет уезжать, - негромко сказал он и посмотрел на Бориса.

- Не хочет, - откликнулся Борис, - и со Славкой непонятно что делать…

- Непонятно… Борь, я думаю, как ты определишься, то всё устроится. Так всегда бывает, - примешь решение, и всё под него подстраивается… Если оно правильное.

- Э-э, так вот как понять, когда оно правильное?!

Валера помолчал, поглядел на сына, потом усмехнулся:

- Так всё и подстроится… Если оно правильное.

Шурка повозился, покосился на телефон отца.

- Пап, ты бы Юре ещё позвонил… Почему он не пришёл?

- Да! – Валера взял трубку, - чего там Юра наш?... Не берёт… - Он сбросил, снова набрал номер, барабаня пальцами по столу и, поглядывая на Бориса, вдруг перестал стучать и спросил, - Алло!... Что?..

- Что там? – шёпотом спросил Шурка, увидев, как изменилось вдруг лицо отца.

- Юра в больнице, - сказал Валерий и резко поднялся.

В синеве, точнее серо-буром небе мелькали брызги снежинок. Дождь? Снег? Гудел вокзал. Фыркали автобусы.

- Валер, что случилось-то? – спросил Борис, когда они сели в такси. Хорошо, что рядом с вокзалом всегда есть свободные машины…

- Борь, я не знаю. Мне сказали только, что на операции. Какой-то мужчина… Я успел спросить только где… Шурка, давай-ка ты домой поедешь?

- Папа, нет!

- В больницу вас, наверное, не пустят. Время-то уже…

- Подождём на улице, - буркнул сын, - а тебя что, пустят?

- Так у меня удостоверение… Ладно, дай я маме тогда позвоню, чтоб она не волновалась…

- Шурка, может, я всё-таки тебя домой отвезу? – спросил Борис. Холодно. Сколько ждать – неизвестно, а мальчишка замёрзнет… Ладно, что ещё Валеру пустили, может он что-нибудь узнает…

Сынишка друга отрицательно замотал головой:

- Не надо… Я буду ждать…

Ну и ладно. Вдвоём – лучше… Хотя, чем лучше-то? Не так тоскливо: с присутствием другого человека, тревога уменьшается… Мнимое чувство. Или она делится надвое?

Дождь – снег. Что там?

Кажется, такое уже когда-то было. Сырая чернота и неизвестность. И несколько светящихся окон на притихшем здании. Ожидание, ожидание, переходящее в бесконечность и нет ничего кроме застывшего города, снежного дождя, тёмных ботинок, колючих деревьев… Десять лет назад отца увезли с инфарктом и Борис также стоял под окнами, только не здесь. А ждал – так же, сердце стучало через раз тихим эхом слов: «спасут или…». Не спасли.

«Ну что ты себя накручиваешь? – спросил себя Борис, - С чего ты взял, что всё плохо? Может там аппендицит какой-нибудь…»

Шурка запрокинул голову и смотрел в бурую черноту. Изредка моргая и не обращая внимание на нескончаемые брызги.

«И ведь бывают такие моменты, когда ты ничего не сделаешь… Редко – но бывают. Они бьют в упор…»

Серый асфальт, белые крылья самолёта, дороги, радости открытий – всё становится совершенно не нужным… Уже неважным. Их место занимает тревога и отчаянное желание помочь…

Не мог Борис смириться с тоскливым бездействием… И не понимал, как можно просто ждать. Но и ответа не было: только тишина и вопрос: « Как помочь?»

Завибрировал в кармане мобильник. «Сын» - высветилось на гладком экранчике, который тут же покрылся мелким прозрачным бисером…

***

Славка уснул. Так, лежа на пузе и уснул возле Антона. Тихонько дышал ему в плечо. «Устал, братишка, - ласково подумал он, - ну и правильно. Нечего ему переживать…»

Мама, забравшись с ногами, на нижней полке читала книжку. Теребила кончики волос, изредка брала тоненький карандаш и что-то подчеркивала. Другая нижняя полка была пуста, но скорее всего, ненадолго - ночью кого-нибудь поселят. Мерцала за окном ночь. За стенкой кто-то раскатисто хохотал и о чём-то увлеченно спорил. Звякание колёс заглушил грохот проходящего поезда, затем снова – тишина. Не совсем тишина, конечно - некоторая тишина дороги.

- Тошка, - шёпотом позвала мама.

Антон свесился с полки:

- Чего?

- Позвони папе.

Хорошая идея! Правда на телефоне осталось мало денег, ну ничего, на пару минуток хватит…

- Алло, пап! – вполголоса сказал Антон, стараясь не разбудить Славку, - Вы дома уже?

Усталый, мягкий голос отца.

- Да, сын… Нет, не дома…

- А чего такое?

- Тут такое дело… Юра на операции, мы вот ждём…

«Что?!» - хотел спросить Антон и понял – не нужно… Опустил телефон, сел на полке. Уставился в ночь…

Можно ли повернуть назад поезд? Время?

Телепортироваться… А зачем?

Можно ли собрать все силы в кучу и часть подарить другу?! Отдать, так просто, хоть немножко?!

Можно ли… Ничего не можно…

«Если от людей мало что зависит, то Бог может всё… - хмуро подумал Антон. Покосился на безмятежно спящего брата, потом посмотрел на маму, - Может сделать всё…»

Глава 14

Не уходи!

Коридор гудел тревогой. Тоской. Белые лампы мерцали, зацепляя в душе новые струнки горечи. Она мучили сознание своим напряжённым светом. Денис закрыл глаза и прислонился к холодной стене.

Мыслей больше не было. Осталось лишь одна - большая, тугая и звенящая, как выпущенная из лука стрела: «Юрка… Не умирай!». Она вцепилась в мозг и не отпускала его. Она зажала грудь и не давала вздохнуть полностью, отзываясь упругой болью. Тягучая, заволакивающая неизвестность наполнила коридор. Безвыходно. Задавила Дениса.