Страница 62 из 93
него. Закон "Освобождение от повинностей" был призван сделать систему общественных отработок более эффективной. Это само по себе является большим шагом вперед в китайской управленческой практике, ибо на смену принудительному труду на государственных работах приходил налог. Ван Ань-ши полагал, что старые методы, при которых люди должны были находиться на отработках определенный период времени, доказали свою неэкономичность и неэффективность. При такой негибкой системе нередко случалось, что людей призывали на отработки, когда каждый был необходим в поле на посевной или уборке урожая. В другой раз не было необходимости работать в одном месте, но рабочие руки требовались повсюду для ремонта дамбы или городских стен. Поэтому общественные работы заменялись многоуровневым налогом. Было установлено пять ступеней благосостояния, и с каждой брали соответствующий налог. На собранные деньги нанимались работники. Такая система казалась более разумной. Средства, полученные в одной области, могли быть переброшены в другую, где возникала необходимость в проведении масштабных работ. Если же надобности временно не возникало, доход поступал в казну и мог использоваться для других целей, например, в качестве вспомоществования пострадавшим от стихийных бедствий или голода. Тем не менее, и этот закон не избежал осуждения консерваторов. Они уверяли, что налог слишком тяжел для народа, которому легче отдать свой труд, чем деньги, и что он не приведет к желаемым результатам. Трудность с введением в жизнь этого, да и других законов, состояла в том, что в распоряжении Ван Ань-ши не было чиновников, способных на практике осуществить новаторские идеи. Аппарат мог выполнять лишь минимальные функции, предписанные традиционной системой, собирать налоги и поддерживать порядок. Он не мог, да и не желал осуществлять контроль за сложными и разносторонними задачами, возложенными на него Ван Ань-ши. Когда привлекали новых чиновников, их присутствие возмущало старую иерархию. В итоге они зачастую извращали смысл исполняемых обязанностей. Император, тем не менее, доверял Ван Ань-ши, несмотря на непрекращающиеся попытки оклеветать последнего. Шэнь-цзун заслуживает уважения за свою справедливость. Ежедневно он слышал протесты и обвинения в адрес своего министра и политики, им санкционированной. Порой он сомневался там, где у Ван Ань-ши сомнений не было, но оставался искренне заинтересован в проводившихся реформах. Его никак нельзя назвать бездельником, передавшим все бразды правления в руки могущественного министра. Шэнь-цзун был очень скромен, лишил двор излишней роскоши и уделял пристальное внимание делам. Даже критики, не простившие ему предпочтения Ван Ань-ши Сыма Гуану, не смогли отыскать за ним иных грехов. Одним из самых амбициозных нововведений стала система государственных фиксированных цен и ограничение доходов. Чиновникам всех уездов было вменено в обязанность определить стоимость всей собственности в своих землях и установить цену, по которой она может продаваться. Прибыль не должна была превышать одной пятой общей стоимости. Сюда не включались домашняя утварь и инструменты, пища и зерно. Каждый владелец должен был предоставить список своей собственности, не занижая ее стоимости. На основании этих сведений составлялся список, и собственность делилась на пять категорий, возможно, по той же шкале, что и при учете налога на отмену общественных работ. Если какой-либо уезд оказывался более богатым, чем в среднем по стране, устанавливались и соответствующие налоги, так, чтобы богатые районы помогали более бедным. Закон вкупе с другим, известным как "Измерение площадей", должен был уравнять земельное налогообложение. Во втором законе устанавливались новые правила измерения земель и, соответственно, новая шкала налогов. Причины этой реформы не совсем ясны, хотя, возможно, она объяснялась тем, что земельные владения не переоценивались уже долгое время, со времен танской династии. По новому плану земля делилась на квадраты со стороной в тысячу шагов, а там, где это было невозможно, на равные по площади "квадрату" участки. Земля дифференцировалась для налогообложения также по пяти типам, в зависимости от плодородия почв и характера выращиваемых культур. Сухие, пустынные земли и солончаки, горы, леса, рвы, овраги, дороги и кладбища не подлежали налогообложению. Лесные массивы на пустых и горных землях оценивались и облагались налогом соответственно. Каждое хозяйство, деревня и деревушка подлежали регистрации, а для каждого уезда устанавливалась общая сумма налогов, которую нельзя было превышать. Предполагалось, что такими мерами можно будет изменить сложившуюся практику, при которой чиновники поставляли ложные данные и уменьшали налогооблагаемую базу. Однако на деле все эти тщательные инспекции и дотошный контроль создавали мелким чиновникам, оценщикам и переписчикам множество возможностей для воровства и обмана, а "старая гвардия", состоящая из ученых, большей частью не желала осуществлять новую политику. К их недовольству присоединились ростовщики и богатые землевладельцы, лишившиеся традиционных источников дохода. Именно эти слои населения были особенно недовольны еще одним новым, казалось бы, достаточно разумным законом — о создании государственных ломбардов и обменных рынков. Ломбард в Китае — своеобразный банк для бедняков, где весной крестьянин может заложить теплую зимнюю одежду, а после уборки урожая выкупить обратно. Ломбард являлся единственной альтернативой ростовщику, хотя нередко владелец первого был одновременно и последним. Институт ломбардов оставался самым выгодным способом вложения денег для людей состоятельных вплоть до развития современной банковской системы и коммерческих предприятий. Создавая государственные ломбарды и устанавливая более льготные по сравнению с частными условия, Ван Ань-ши наносил удар по интересам землевладельцев, а именно из этого класса и происходили его оппоненты-консерваторы. Естественно, он не был настроен враждебно по отношению к богатым слоям населения, он хотел лишь облегчить участь крестьян. Хотя, проводя такую политику, он руководствовался скорее желанием наполнить казну, чем идеями гуманности. Корни практически всех экономических мероприятий Ван Ань-ши, конечно, не в нынешних идеях классового равенства, о которых он не имел ни малейшего представления, но в древних китайских теориях, воплощенных на практике вначале в царстве Цинь, а затем при ханьском У-ди. Это ясно понимали его противники, чем и пользовались, осуждая его. Ведь по традиции политика Цинь, достигшая кульминации в сожжении книг и уничтожении ученых, была заведомо плохой, ибо противоречила конфуцианским принципам управления. И Ван Ань-ши, и его оппоненты, в полном соответствии с традицией и эпохой, обращались за вдохновлением и оправданием своих идей к отдаленному прошлому. Другое новшество в реформаторской политике Ван Ань-ши — предотвращение внутренних беспорядков и борьба с разбойниками, а также противостояние угрозе извне. Ван Ань-ши был чуть ли не единственным государственным деятелем Северной Сун, осознавшим огромную опасность, исходящую от набирающих силу северных государств, усугублявшуюся тем, что они владели путями, ведущими на центральную равнину. В отличие от Сыма Гуана, он не считал, что конфуцианские добродетели сами по себе достаточны, чтобы держать кочевников на расстоянии. Система круговой поруки (бао цзя) должна была покончить с разбойниками и преступностью и предоставить в распоряжение государства регулярную обученную армию. Для этого каждые десять семей объединялись под началом "головы", каждые пять-десять семей составляли "большую семью" со своим начальником. Каждый член группы нес ответственность за проступки и преступления другого, а если преступление раскрывалось, то вся единица несла за него такую же ответственность, как и сам преступник. "Голова" должен был следить за каждым подчиненным, расследовать преступления и сообщать о них. Более того, "семьи" несли ответственность за поведение чужих людей и гостей, находившихся среди них. Система "бао цзя" имела и военные цели. Каждая семья, в которой более двух взрослых мужчин, должна была предоставить одного воина, вооруженного луком и копьем и умеющего обращаться с оружием. Она должна была также обеспечить подготовку рекрута. Устанавливая двойные функции для "семьи", Ван Ань-ши надеялся, с одной стороны, воспрепятствовать преступности и обеспечить борьбу с разбойниками, а с другой — гарантировать постоянный приток обученных воинов, которых в случае войны можно сразу же призвать на службу. Внутренний порядок, царивший в империи при сунской династии, позволяет предположить, что система в плане борьбы с мятежами и разбойниками работала хорошо. Стоит отметить, что она возрождалась и последующими правителями Китая. Особенно преуспели в этом манчжуры, но уже и в нашем столетии Чан Кай-ши ввел ее в районах, прилегающих к территориям коммунистов, не найдя лучшего способа подавить разрушающую устои его государства силу. Что же касается военной подготовки, то тут система круговой поруки оказалась менее успешной. Противники Ван Ань-ши утверждали, что большинство крестьян слишком бедны, чтобы купить оружие и снаряжение для рекрутов, и что такие расходы лягут на них непомерной ношей. Тем не менее, быть может, империя могла бы более успешно противостоять чжурчжэням, если бы Сыма Гуан и его единомышленники не уничтожили плоды реформ Ван Ань-ши. Главной ударной силой кочевников была конница, и, как показал опыт боевых действий династий Хань и Тан, китайские армии не имели шансов успешно биться с варварами, не имея, в свою очередь, большого числа всадников. Однако лошадей в Китае выращивали мало, в основном их завозили с монгольского плато. Ван Ань-ши понял, что такая зависимость от территорий, контролируемых врагом, окажется фатальной в случае начала войны. У империи, в отличие от Хань и Тан, не было дополнительных источников получения лошадей. Поэтому решено было выращивать лошадей в