Страница 50 из 93
мятежник захватил тунгуаньский проход и начал поход непосредственно на столицу. Последующие этапы войны, когда восставшие были вытеснены обратно в Хэнань и Шаньдун, являлись разрушительными для торговли и благосостояния этих районов, но едва ли сопровождались массовыми побоищами. Подлинной же причиной таких результатов переписи после восстания стало отсутствие должного количества чиновников, ответственных за сбор налогов. Провинции, освобожденные от мятежников, оставались под военным управлением, что мешало работе правительственных гражданских служб. Небольшие и явно приблизительные цифры за последний период правления танской династии говорят скорее об упадке власти и эффективности правительства, чем о бедах, нанесенных самим восстанием. Социальная система Китая при танской династии, уже не являясь феодальной, продолжала оставаться аристократической. На вершине социальной лестницы находился огромный привилегированный класс знати и чиновников, свободный от налогообложения, поставлявший государству верных слуг, чьи интересы совпадали с интересами самой императорской семьи. Существовало девять рангов знатности, но знать более не была связана с землей, а ей давалось содержание в виде налогов с определенного количества семей, пропорционально рангу. Танская знать Ранг Налог Принц I класса (ван) С 10 000 семей Принц II класса С 5 000 семей Князь I класса С 3 000 семей Князь II класса С 2 000 семей Князь III класса С 1 000 семей Хоу С 1 000 семей Бо С 700 семей Цзы С 500 семей Нань С 300 семей Три высшие ступени: принцы крови, принцы II класса и князья I класса, — были зарезервированы для чинов императорского клана. Первая — для сыновей и братьев правящего или недавно умершего императора, вторая и третья — для более далеких родственников и младших ветвей. Низшие ранги давались чиновникам, отличившимся во время основания династии или позднее. Каждому представителю знати полагался доход (нескольких тысяч или сотен семей) в соответствии с рангом. Наследственные титулы сами по себе не давали административной власти, но каждый ранг знатности соответствовал определенной ступени в чиновничьей иерархии, также разделенной на девять уровней, каждый из которых подразделялся на старший и младший. Гражданская служба была доступна только образованным людям, выбиравшимся по результатам государственных экзаменов: система, которую последующие династии усовершенствовали. Это важнейшее нововведение, обязанное своим появлением Тай- цзуну, постепенно привело к тому, что на смену выдвинувшимся в результате милости или благодаря семейным связям людям, составлявшим основу чиновничьего класса при Хань и последующих династиях, пришла каста ученых. Императорское учебное заведение в Чанъани, которое император расширил и к которому благоволил, готовило чиновников для новых гражданских служб. После произведенного Тай-цзуном расширения не менее 3 260 ученых постоянно жило там, а всего занимающихся было около 8 000. Обучение целиком сводилось к конфуцианским канонам и комментариям к ним, что считалось наилучшим для стремящихся к карьере чиновника. Все представители официального класса: принцы крови, знать, семьи императорских жен и наложниц, высшие ранги чиновничьей иерархии, ученые императорского колледжа, — освобождались от земельного налогообложения. Естественно, что столь желанные привилегии создавали почву для коррупции, чем многие и пользовались. Несмотря на это, государственная машина, до того, как была расстроена мятежом и узурпацией власти местными генерал-губернаторами, оставалась высокоорганизованной и достаточно эффективной. Вся администрация находилась в Чанъани, ибо, хотя Тай-цзун и разделил империю на десять провинций, они представляли собой лишь совокупность меньших территориальных единиц "чжоу", которые непосредственно подчинялись столичным ведомствам. Модель, по которой империя была организована, стала весьма распространенной в более поздние времена, но тогда она являла собой самый высший тип централизованного управления, который когда-либо достигался. Императору помогал совет, называемый Шан шу шэн, в который входили некоторые высшие придворные сановники и министры шести ведомств. Эти ведомства были следующие. — "Ли бу", или ведомство гражданских служб, отвечало за официальную иерархию и осуществляло контроль за административной машиной. — "Ху бу", буквально, "ведомство дворов", в ведении которого находились финансы и доходы. Оно осуществляло сбор налогов, перепись населения и контроль за сельским хозяйством, на основе чего и проводилось налогообложение. Самой важной обязанностью ведомства была доставка зерна в столицу, ибо от этого напрямую зависело правительство, выплачивавшее жалованье армии и чиновникам зерном. — "Ли бу" (иероглиф пишется иначе, чем в первом случае) — ведомство ритуалов, ответственное за общественные церемонии и соблюдение государственных культов. — "Бин бу", военное ведомство, управляло армией и пограничными гарнизонами. — "Син бу", ведомство наказаний, осуществляло контроль за судами и вынесением наказаний, ибо гражданские дела обычно решались на основе обычаев и арбитража и не являлись частью официальной уголовной системы. Суд, таким образом, выполнял лишь исполнительные функции. — На попечении "гун бу", ведомства работ, находились все общественные работы в империи: дамбы, дороги, борьба с наводнениями и строительство ирригационных сооружений. Эти шесть ведомств отдавали приказания и получали отчеты напрямую из "чжоу", областей. Последние отвечали за находившиеся в их ведении уезды (сянь), а уездная управа осуществляла контроль за всеми деревнями. У нее, как и у правительства в целом, было три основных функции: сбор налогов, надзор за общественными работами и поддержание порядка, включая вынесение судебных наказаний. В официальном кодексе существовало пять степеней наказания, и хотя Тай-цзун значительно облегчил суровые законы династии Суй, уголовный кодекс был очень жесток. Самым легким наказанием была порка, существовавшая в двух видах, причем более тяжелая нередко оказывалась смертельной для жертвы. За более серьезные преступления предусматривалась ссылка, также двух степеней. Меньшая, на срок не более трех лет в другую часть родной провинции преступника, и тяжелая, пожизненно на границы империи. Пожизненные ссыльные служили воинами в гарнизонах вдоль Великой Стены и в Центральной Азии, а также в нездоровых южных районах империи. Высшим наказанием являлась смертная казнь, так или иначе соответствовавшая тяжести совершенного преступления. Тай-цзун постановил, что каждый смертный приговор должен рассматриваться в течение трех дней, и в это время судья должен воздерживаться от мяса, музыки и развлечений, дабы ничто не отвлекало его от осознания серьезности и важности обязанностей. Как и при всех китайских династиях, наказания за мятежи и заговоры были очень суровыми, а семья преступника подвергалась наказанию в соответствии со степенью родства с ним самим. Такая система являлась следствием клановой организации общества, полагавшей, что индивид неотделим от своей семьи, и при совершении таких серьезных преступлений, как восстание и подстрекательство к нему, семья обязана разделить вину с преступившим закон. Основной задачей правительства было не столько выполнение законов, большей частью основывавшихся на обычаях, сколько сбор налогов и развитие сельского хозяйства, от которого и зависели налоги. Поэтому все население империи, за исключением чиновничьего класса и горожан, было поделено на пять категорий: дети до четырех лет, подростки от четырех до шестнадцати, юноши от шестнадцати до двадцати одного года, взрослые от двадцати одного до шестидесяти и старики. Взрослые и юноши наделялись землей, которую они должны были обрабатывать как государственные арендаторы. Государству они должны были отдавать рентой и общественными работами. В качестве ренты арендатор платил пять ху риса. В соответствии с качеством земли он также должен был отдать два куска первоклассного шелка и двадцать футов шелка более низкого качества, а там, где шелк не производился, — соответствующее количество конопли, одежды или четырнадцать унций серебра. Кроме этого, он обязан был двадцать дней трудиться на общественных работах, заплатив за каждый пропущенный день по три фута шелка. Шкала налогов и ренты висела на каждых городских воротах и на каждой деревенской площади, чтобы никто не мог оправдаться незнанием закона. В неурожайные годы давались освобождения от ренты и работ. Также это касалось осваивавших новые земли. Земля распределялась между безземельными взрослыми, и если в какой-либо деревне или уезде не хватало рабочих рук, излишки передавались другой деревне или уезду. Возможно, этим и объясняется неодинаковое число уездов в различное время. Земля измерялась (как и теперь) в му, сто му составляли цзин, что являлось стандартным наделом для взрослого крестьянина. Участок земли в 100 му теоретически предназначался для всех иждивенцев крестьянина, 40 му — для престарелых и немощных, 30 му — для вдов и сирот, а оставшееся — для самой семьи. Крестьяне подразделялись на два класса: "широкоземельные" и "узкоземельные". Первые, в среднем, имели в два раза больше земли, чем последние. При освобождении от налогов в неурожайные годы к "узкоземельным" относились более снисходительно. Торговцам и ремесленникам запрещалось регистрироваться в качестве государственных арендаторов, чтобы избежать уклонения от найма и субаренды. Пошлины и налоги на лодки также падали преимущественно на крестьян. Бедняки — безземельные городские кули, не имевшие собственности, и иностранцы (которыми считались кочевники и центральноазиатские купцы) вообще не платили налогов. Поэтому многочисленный тогда, как и сейчас, в городах слой кули не вносился в списки. Сведения о том, что же государство получало в результате такой системы, сохранились (к сожалению, только за один или два года). Изменившиеся ценности и неопределенность некоторых упомянутых единиц делают достаточно