Страница 9 из 62
Хотя оказалось хуже, чем я думала. Ночь наступила быстро, мы доели хлеб, разделили воду, а потом я едва различала товарищей, когда мы устроились на плащах, попытавшись найти участки с мягкой землей. В сарае было тепло. Там были стены. Я и не знала, что стены так важны.
Судя по тому, как быстро и неровно все дышали, постоянно ворочались, никто не спал. Но никто не говорил. Шум реки был слишком громким, и хотя плескалась рыба, мое воображение рисовало людей, идущих за нами. Голые ветки над нами раскинулись, как руки, жуткие в свете звезд, заполнивших небо. Вскоре мы придвинулись друг к другу, пока не легли бок о бок, как мои братья, Мэрил и я делали в детстве. Я чувствовала, как рядом дрожит Ниа, и я не знала, было это от холода, или она плакала. А вот Сестра Надежда лежала неподвижно, как камень. Никто не спал и не говорил.
До рассвета, казалось, прошла вечность, и я успела закоченеть от холода, тело болело, и я тихо злилась на это. И не только я была раздражена, Ниа ворчала на Кирина, когда он допил воду, хотя она свою долю уже выпила. Сестра Надежда покрикивала на обоих. Я промолчала и придвинулась к лошадям, прижалась к ним и вдохнула успокаивающий запах сена и тепла. Они неплохо перенесли ночь.
Мы отправились меньше, чем через час после рассвета, а с помощью компаса Кирина вскоре вернулись на Королевскую дорогу. Меня укачало, и я засыпала, прислонившись к Сестре Надежде, но как только дорога показалась в поле зрения, я насторожилась, и Сестра Надежда тоже села прямее. Мы не видели других путников, которыми могли притвориться, но вряд ли нам кто-то поверил бы. На полях вокруг не было скота, не было слышно даже птиц-несушек. Казалось, мы были на краю мира.
Я ощутила, как задрожала Сестра Надежда, а потом она ткнула лошадь в бока, и та помчала галопом, мне пришлось пригнуться, чтобы не упасть. Позади нас выругался Кирин, я крепче обхватила талию Сестры Надежды, пока мы летели над землей. Я хотела понять, что нас преследует. Узнать, он ли это. Когда она остановила лошадь, я удивилась и обхватила рукоять ножа на поясе, готовая защищаться.
А потом увидела их.
Словно марионетка с обрезанными нитями, Сестра Надежда обмякла в моих руках, и если бы я не держала ее, она бы упала с лошади. Я забрала поводья из ее пальцев, а Кирин запретил Ние смотреть.
Я же смотрела.
Впереди поверх плеча Сестры Надежды я увидела две фигуры в черном, стоявшие у деревьев по обе стороны дороги. Я не сразу поняла, что не так, удивленная словам Кирина. А потом мне стало не по себе т понимания.
Между концом их одеяний и землей было не меньше трех футов ствола дерева. Они не стояли у деревьев, они были прибиты к ним.
Кирин спрыгнул с коня, как-то забрав с собой Нию. Он опустил ее на землю, и она опустилась на колени, отвернувшись от ужасной сцены. Он протянул руки к Сестре Надежде, и она рухнула, не пытаясь держаться. Он подвел ее к Ние, и они обнялись, я видела, как рот Сестры Надежды раскрылся в беззвучном крике. Ниа обвила ее руками и шумно заплакала.
А мы с Кирином без слов пошли вперед.
По бокам дороги к деревьям были прибиты Сестры Честь и Мудрость.
Их глаза были закрыты, руки — над головами, люди так высоко не достали бы. Я не понимала, как такое возможно, пока не вспомнила големов.
Кирин снова выругался, и я повернулась и увидела еще два тела в яме у дороги. Мужчина и женщина. У них не было белых волос алхимиков. Обычные люди, о которых говорила Ниа, Терра и Глин, как их назвала Сестра Надежда.
— Это не все, — тихо сказала я Кирину. — Еще должно быть пять алхимиков. Сестры вели их в Трессалин, — я посмотрела на Мудрость и Честь. Я помнила их строгие холодные лица в Конклаве. Я взглянула на Надежду и Нию, они все еще сидели на коленях, цепляясь друг за друга. — Лиф не мог этого сделать, — я указала на Сестер, говоря тихо. — Не один. Подозреваю, что работали здесь не люди.
— Големы, — сказал Кирин, и я кивнула. Что еще это могло быть?
— Но он ехал к нам, — продолжил Кирин. — Прочь отсюда, к Тремейну. Почему? Зачем возвращаться?
Я закрыла рот рукой, все поняв. Он ехал к нам, к Сестре Надежде и Ние. Кто-то их выдал.
Я не могла представить, чтобы Сестры выдали секреты, что бы с ними ни делали. Вряд ли это были они. Но алхимики могли. Или обычные люди. Если они подумали, что это спасет их друзей…
Судя по взгляду Кирина на меня, он тоже пришел к такому выводу.
— Где големы теперь? — спросила я, развернувшись и оглядывая поля, боясь, что они появятся перед нами.
Кирин выдохнул.
— Следы, которые мы увидели до встречи с Лифом… их было много. Больше, чем от него и двух человек с ним. Наверное, группа людей Спящего принца вместе с Лифом отправилась на юг, а потом они столкнулись с людьми здесь, и… — он замолчал, и я невольно посмотрела на Сестер. — Остальные поехали дальше, а Лиф и те, кого мы убили, вернулись. Значит, ехать в Трессалин нельзя. Там мы не будем в безопасности.
— Точно, — я оторвала взгляд от тел. Они лежали так неестественно, что не выглядели настоящими.
— Пеналуна близко, — сказал Кирин. — Это поселение в горах. У меня там семья. Они нас спрячут, пока мы не поймем, что делать. Мы можем остаться там, и…
— И что потом? — что-то вспыхнуло во мне, как огонь, и я вскинула голову, стиснув зубы. — Мы знаем, что Спящий принц забрал всех алхимиков, каких нашел, убивая остальных людей. Он побеждает, Кирин.
— Потому нам нужно перегруппироваться…
— Нет, — моя сила удивила даже меня. — Мне надоело убегать.
— Тогда куда?
— Лормера, — сказала я. — Мы должны отправляться в Лормеру.
Кирин рассмеялся.
— С ума сошла? В Лормеру, которую он захватил за ночь всего с двумя големами? Лормера, которую он почти разрушил за три месяца? Твайла, он обитает в Лормере.
— Вот именно. Он точно забрал Эррин и Сайласа в Лормеру. И других алхимиков. Нам нужно спасти их, если мы хотим уничтожить его, — я вспомнила, что Сестра Надежда рассказывала о скрытности на виду во время правления Хелевисы. — И там он не ожидает меня увидеть.
— Мы не можем просто ворваться в замок, Твайла, — сказал Кирин. — Нас четверо. Нам нужно собрать силы, оттыкать друзей.
Я прервала его:
— Так мы и сделаем.
— И как же?
— Ниа тебе не рассказывала, чем я была? — сказала я, и он покачал головой. — Я была Донен Воплощенной. Я была надеждой. Для людей Лормеры я — живое воплощение победы над невзгодами.
Кирин вскинул брови со скептическим видом.
— О, знаю… — я толкнула его легонько в плечо, когда он попытался перебить меня, — знаю, это сочинили. Я знаю. Лиф Вастел мне рассказал, — его глаза расширились, но я продолжила. — Не важно. Не важно, правда это или нет, пока люди верят. Пока люди думают, что идет Донен Воплощенная, это сработает. Это будет знаком, что мы победим.
Он уставился на меня.
— Твайла, это безумие. Если он узнает, что ты жива и замышляешь отпор, он придет за тобой.
— Он это сделает рано или поздно, не важно, где я буду, не важно, буду я прятаться или бороться. И я выбираю борьбу. Мы отправимся в Лормеру. Обходными путями и лесами. По пути соберем поддержку. Это наш план. Идем, — я схватила Кирина за запястье и потащила к Надежде и Ние.
— Мне жаль, — сказала я, когда они посмотрели на нас. — Мне очень жаль. Он заплатит за это. Клянусь, я заставлю его заплатить за это. Я серьезно. Я положу этому конец.
Ниа и Надежда смотрели на меня, на их лицах ничего не было, словно все в них опустело. Но потом Кирин вырвал свое запястье из моей хватки и взял меня за руку, сжав ладонь. Я взглянула на него, и он кивну. И когда я повернулась к Сестре Надежде и Ние, в их глазах появились искры и вопрос.
— Мы отправимся в Лормеру, — сказала я.
Последовала пауза, а потом:
— Да, — сказала Сестра Надежда натянутым голосом и скользнула ладонью по рукояти своего меча. — Да.
Башня Мудрости