Рианон

Рианон опешила, не от странного предложения, а от вида незнакомца. Одетый во все зеленое, с бубенцами, свисавшими со шляпы и неприятным блеском в глазах, он напоминал злого эльфа из сказки. Кажется, в его наряде проскальзывали красные и желтые лоскуты, но точно разглядеть было нельзя, ведь вся фигура по другую сторону стола, словно была соткана из тумана. Незнакомец сидел рядом, нужно было только руку протянуть, чтобы до него дотронуться, и в то же время Рианон не решалась на такое, потому что боялась нащупать вместо него пустоту. Так, должно быть, выглядит существо из зазеркалья, которое находится не целиком в этом мире, а балансирует где-то между здешними местами и запредельными просторами. Надо не так уж много, чтобы спугнуть его, один жест, одно движение, и он исчезнет, но девушка не решалась. Она смотрела на подсевшего к ней, как на диковинку. Он и выглядел диковинкой, в таком-то наряде, с кожей, будто обмазанной белой глиной, какое у него худое подвижное тело, и какие необычно тонкие длинные пальцы. Они так ловко поймали подброшенную монетку, что червонец едва успел сверкнуть над столом, прежде чем вновь оказаться зажатым в тонком кулаке.

-- Я не хочу сегодня больше играть, - процедила Рианон, не отрывая взгляда от красных сверкающих глаз по другую сторону стола.

-- Выигрыш хорош, да? - усмехнулся незнакомец весело, но совсем не по-доброму. - А так ли будет завтра?

-- До завтра еще надо дожить, - Рианон с грохотом опустила на стол кружку, надо быть развязной, ведь она же сейчас мальчишка, никто не должен усомниться в этом.

- Да, выжить в наши времена крайне сложно, не так ли? - незнакомец понимающе подмигнул и наклонился чуть ближе, бубенцы на его шляпе задорно звякнули в такт движению головы. Казалось, что это не звон на самом деле, а смех. Смех десятков маленьких язычком.

Рианон отодвинулась чуть дальше, чтобы протянутая через стол худая рука ни в коем случае не коснулась ее. Навязчивый собеседник ей не понравился, хотя было в нем что-то такое, что заставило ее сердце дрогнуть. Она будто узнала старого знакомого, который разделял с ней все ее интересы. Только вот этого человека она не видела прежде никогда. И был ли он человеком? Вел себя просто, как шут, но его глаза... Этот голос, эти понимающие кивки. Она сжала руку под столом, так, что никто не увидел. Линии на ее ладони начали зудеть. Такое уже случалось. Эта минутная вспышка узнавания возникало у нее при виде тех, кто знал о ее тайных пристрастиях. Кто разделял их. Мимолетное колдовство, быстрое, тайное, неумелое... Она сделала это сама и теперь неизменно узнавала в толпе тех, кто занялся этим также. А они узнавали ее, хотя никогда прежде не видели. Но обреченные, то есть, те, кто катятся по одной дорожке в ад и не могут уже остановиться, легко узнают друг друга, легко утягивают за собой. У нее не было выбора, у них, возможно, был, но они смотрели на нее всегда насмешливо, совсем, как этот незнакомец, вальяжно рассевшийся по другую сторону стола. Только на этот раз она почему - то не чувствовала тонкую ауру колдовства, исходящую от него. Тут было нечто совсем другое.

- Я и сам почти что в бегах, - доверительно шепнул он, и его глаза снова опасно сверкнули, будто он мог заглянуть в ее мысли.

- А я нет, - Рианон залпом допила поставленный перед ней бокал. Она старалась вести себя грубо и по - мужски, но ее слишком миловидная внешность, наверняка, портила впечатление. А еще ее неприятно кольнуло то, как этот тип легко раскусил ее планы. Что же выходит, можно всего лишь взглянуть на то, как настороженно она держится, и понять, что ей есть от кого бежать.

- Мы в бегах от самих себя, - вкрадчиво поправил незнакомец, мигом отметая все недоверие, какое могло возникнуть от первых неосторожных слов. - И ты, и я. Иногда то, что внутри живых существ сильнее их самих, и они стараются бежать от этого, но бежать- то некуда. Опасность внутри тебя, а не снаружи. Как тут убежишь.

- Что ты об этом знаешь? - надменно спросила она, но, тем не менее, опасливо покосилась на уже пустой бокал. Наполовину полная бутыль рядом теперь вызывала у нее отвращение и почти страх. Как много раз ее пытались убедить, что ее особенность рождена в ней самой, как проклятие. Это проклятие не нуждалось в топливе для подпитки, но Рианон была уверена в том, что спиртное способствует воспламенению. Она не чувствовала жара внутри себя и не видела возникшего из ниоткуда огня, но она даже сейчас боялась, что стоит ей разозлиться, и огонь вспыхнет прямо на кончиках ее пальцев, прямо на игральных костях на деревянном столе перед ней.

Она с трудом сглотнула. Неужели так заметно, что опасность скрыта в ней самой. Разве проклятых видно по лицам? Говорят, что необычайная красота отмечает только тех, кто, как восставшие ангелы, близок к падению. Во всяком случае, при дворе так часто шептались за ее спиной, не подозревая, что она может слышать все, хоть за милю вокруг себя. Так сказал ей однажды в лицо королевский звездочет. До смерти отца он молча ее ненавидел, но зато уже на смертном одре короля смог высказать все.

Необычайная красота метит тех, из кого выйдет падший ангел. Тогда она станет худшей из всех, потому что прекраснее ее еще никого не было. Знал ли звездочет о тех ужасных запретных книгах, которые она собрала у себя? Рианон догадывалась, что он возненавидел ее совсем по другой причине. Как, в общем, и любой маг, встречающийся у нее на пути. Все они смотрели на нее с завистью и ревностью. А почему? Она ведь не была всесильна и. вряд ли, когда-нибудь станет. Хотя ей это так необходимо, набраться сверчеловеческих сил и вернуть себе все то, что у нее отняли. Чтобы заявить права на свою собственность, надо одолеть вначале всех врагов. А для этого мало стать даже просто могущественным королем. Рианон вздохнула. Вряд ли ловкач, готовый показывать фокусы сейчас за ее столом, может в действительности ей хоть чем-то помочь. Однако он с неизменной лукавой улыбкой все продолжал делать какие-то предложения.

- Я могу сделать так, что ты будешь выигрывать каждый раз, каждый день, каждую ночь, в любой час, когда бы тебе не захотелось, кости будут падать так, как ты пожелаешь. Но хочешь ли ты?

Она впервые посмотрела на него с легким интересом, и чудо, изможденное лицо под полями шляпы, вдруг начало казаться ей даже симпатичным. Лихорадочный голодный блеск в его глазах пропал. Они уже не отсвечивали красным. Кожа на щеках стала чуть розовее. Казалось, он представляет из себя то существо, которое питается симпатией собеседника. Оно, как волшебный дым становится живым и осязаемым лишь тогда, когда кто-то обратит на него внимание. Вот почему он так заинтересован в общении. Рианон улыбнулась собственным мыслям. Он, очевидно, принял эту улыбку за поощрение и продолжил флиртовать, как только мог. Его бубенцы звенели теперь еще более весело. Их язычки уже источали не смех, а песню.

- Я так много хочу, что мне страшно от собственных желаний, - она хотела крови, ее рука опять сжалась в кулак под столом.

- И, конечно же, ты не веришь, что с помощью ловкости можно покорить целые королевства? - он сделал какие - то быстрые движения руками, и кости на столе перевернулись сами собой, выдавая высшие очки, зазвенело, не пойми откуда взявшиеся, золото.

Рианон присмотрелась к монетам. Они были необычной чеканки. Такую не встретишь ни в одном известном ей государстве. Крылья и солнце на одной стороне, роза на другой. Где-то она уже видела это раньше, но не на дублонах. Где-то еще, а, где, вспомнить не могла.

- По крайней мере, с помощью ловкости можно прожить, - самоуверенно заявила она, хотя, на самом деле, ей хотелось другого. Она должна была взять целую страну, преодолевая сопротивление всех ее союзников, а также нанятых войск, магов и прорицателей. Разве можно совершить такое с помощью всего - то одного мошенника. Даже если он и не человек. Она почему-то все больше убеждалась в этом.

- Ну-ка, покажи мне какие-нибудь еще фокусы, - приказным тоном предложила она, странно, как после всего, что с ней произошло, она еще не разучилась приказывать. Капризная принцесса в ней иногда все-таки преобладала, а иногда она старалась подражать королевским советникам, лицемерные и хитрые, они способны были выпытать у собеседника все и использовать это себе на пользу. Сможет ли она манипулировать кем-то также. - Я хочу увидеть что-нибудь серьезнее всех тех трюков, которые можно посмотреть и на рыночной площади.