Смерть и побрякушки

- Что за страсть к устаревшим аббревиатурам, - даже Маринин страстный монолог не смог преодолеть овладевшую Кириллом сытую лень, - Некоторые уже и не помнят, что такое КГБ, а у тебя с языка не сходит.

- А я старая вешалка. Но без склероза. Помню то, что другие забывают.

Кирилл бросил на нее усталый взгляд из-под ресниц и решил сменить тему.

- Вы с Сашей притерлись друг к другу, - он оглядел прибавления к кухонному интерьеру: высокий детский стульчик, пестрые тарелочки над мойкой, коллекцию забавных слюнявчиков.

- Любая женщина способна привыкнуть к ребенку, если ей дать время и не трепать нервы. - Марина принялась собирать со стола посуду. Она старалась не глядеть на Кирилла, так было легче говорить.

- Я если сама с Сашкой гуляю, разговариваю с молодыми мамашами. Знаешь, на что они все жалуются? На родственников. Главное - на незаменимых помощниц бабушек. Ребенок - это ведь страшный шок для матери. Работала или училась, устоявшийся образ жизни, потом появляется ребенок и эту жизнь надо изменить, причем резко, практически, за один день. Сон по-другому, еда по-другому, отношения с мужчинами по-другому, отдыха вообще нет, работа превращается в ад... Тут бы оставить женщину в покое, дать приспособится, привыкнуть. Но налетают свежеиспеченные бабушки, и от большой любви к внуку начинают молодую мамашу в гроб вгонять. Вроде бы и помогают, но при этом!.. Прямо жандармы, церберы. Все проверяется: а ты его любишь, а достаточно ли ты о нем заботишься, а готова ли ты к самопожертвованию... Ребенка превращают в злобное божество, на алтарь которого мать должна возложить всю свою жизнь. А бабули-жрицы понаблюдают. Неудивительно, что при таком прессинге у женщин бывает послеродовой шок. Вот американцы учат женщин перед родами правильно дышать, а я бы открыла курсы для родственников, чтобы научились молчать. Хотя бы первое время.

- Но при тебе-то нет придирчивой бабушки, так чего переживать? - все так же лениво протянул Кирилл.

- Как это нет! А ты?

Кирилл резко выпрямился, сонливость как рукой сняло:

- Я - бабушка?!

- Бабушка, бабушка, бабушка! Причем даже не с моей стороны. Свекруха! Все нервы вымотал! То пошла не туда, то одела не так, то веду себя неправильно.

- Я по половой принадлежности не подхожу. - смущенный ее натиском, пробормотал Кирилл.

- Зато по стилю поведения подходишь. Вот честно скажи, о чем бы ты сейчас говорил, если бы я инициативу не перехватила?

- Ну-у, - отвечать Кириллу явно не хотелось. Он поерзал на стуле, взгляд затравленно заметался по кухне, ища за что зацепиться. Наконец нехотя выдавил, - О квартире. Квартиру надо сменить, твоя маленькая, а Саше через год-полтора своя комната понадобиться. Район неблагоприятный, гуляете между двумя дорогами, ребенок канцерогенами дышит.

Марина рухнула на стул и уставилась на него с комическим ужасом:

- Ну и кто ты после этого, если не распоследняя бабушка? У тебя совесть есть? Я едва успеваю, между работой и Сашкой на части рвусь, и ты еще хочешь, чтобы я квартирой занималась. Нет, ну совсем задолбал, рехнусь скоро! Я и так вечно виноватой себя чувствую. На работу бегу - виновата, что Сашкой не занимаюсь, с работы к Сашке сматываюсь - виновата, о его деньгах мало забочусь, на себя время потратила - вообще кошмар, махровой эгоисткой себя чувствую. А все ты и твои замечания!

- Насчет денег я ничего не говорил!

- Да? А когда в первый раз среди ночи явился? "Деньги за опекунство можете оставить себе". - передразнила она, - И выражение лица: ты ангел бескорыстия, а я жадная дрянь. Думаешь, забыла? Я же сказала, склероза у меня нет.

- Вот уж не думал, что ты такая чувствительная!

- Похоже, ты обо мне постоянно НЕ думаешь. То не думаешь, что я готовить умею, то не думаешь, что чувствительная. Что еще ты обо мне не думаешь?

Кирилл мрачно, и опять как-то очень по-детски нахохлился. Недавно точно так же на нее дулся Сашка, когда она отняла у него четвертую карамельку.

В кухне воцарилось мрачное молчание. Первой не выдержала Марина:

- Давай укладываться, мне завтра на работу, и у тебя, наверное, дела есть.

- Я не думал, что ты... - он замер, прислушиваясь к собственным словам, потом поправился, - То есть наоборот, я думал, ты меня выставишь.

Марина пожала плечами:

- Что делать, с тобой как со всякой бабушкой: и терпеть нет сил, и обойтись невозможно. Ты у нас бабушка-телохранитель: уйдешь, я от страха рехнусь.

Марина забралась в кровать, прислушалась. Сашка тихонько посапывал во сне, Кирилла было не слышно, словно диван пуст. Но она твердо знала, что он там и это знание наполняло ее уверенностью - ничего плохо ни с Сашкой, ни с ней самой не случиться. Кто бы ни явился, Кирилл сумеет защитить. За физическое здоровье в его присутствии можно не волноваться. Вот с душевным хуже. Вздохнув, Марина завозилась под одеялом, устраиваясь поуютнее.

- Марина, - окликнули ее с дивана.

- М-м? - сонно протянула она.

- Мне кажется, я даю полезные советы... Но если ты так остро все воспринимаешь... Я постараюсь больше не загонять тебя в гроб и не превращать ребенка в могилу. Не знаю, получиться ли, но постараюсь.

- И на том спасибо.

- Только еще одно, последнее - дверь надо поменять. Со старой небезопасно, один раз ее уже открыли. Я заказал новую.

- Спасибо, бабуля, - вздохнула Марина, проваливаясь в сон.

Глава 19

- Я тут кой-какие старые связи девчонкам на журнал перекинула, должен хороший цикл статей выйти, остренький, с перчиком. Предшественник твой осторожничал, все издания у него солидно-пресноватые. У редакторов прямо условный рефлекс выработался, любую провокационную строчку выпалывают. Ничего, мы это поправим. - решительно возвестила мадам Маргарита

- Смотри, не перестарайся, чтоб от твоего пылкого энтузиазма пожар не занялся, - Марина сделала пометку в "склерознике", - Я боюсь, как бы наша газета не загнулась, а то ободрала я ее под липку. Сама в генеральные, тебя в начальники подразделения...

- Молодым - дорогу, - философски заметила Марго и хихикнула, - А старикам - повышение и оклад. Не бойся, Лешка справится. Во-первых, после слияния возможности не чета прежним, а во-вторых, он так хочет доказать свою крутизну, прямо кипит!

- Во-во, типичный чайник, - фыркнула Марина, - А мне профессионалы нужны. Ты пылаешь, он кипит, такие все горячие!

- Зато ты у нас сегодня пожарный брандспойт, всех норовишь остудить. Когда ты брюзжать начинаешь, кажется, что это я молодая, а ты дряхлая нафталинная старушонка.

Марина обиженно насупилась:

- Я замотанная жизнью баба, с работой и ребенком...

- Ну и радуйся, дурища, - перебила мадам Маргарита, - Ты же счастливая женщина! Представь, у тебя - ни того, ни другого, сидишь, и от тоски водяру глушишь. Или еще хуже - целый день телевизор смотришь. Мексиканские сериалы. Все.

Марина невольно представила и содрогнулась.

- Работа есть, ребенок есть - смысл в жизни есть! - продолжала мадам Маргарита и хитро прищурилась, - Тебе бы еще мужичка хорошего для комплекта...

Марина негодующе передернула плечами, но дать непрошеной советчице достойную отповедь не успела, зазвонил телефон.

- Мариночка, кошечка, заинька, птичка, - ласкова затянул смутно знакомый мужской голос, - Не звонишь, не появляешься, совсем меня забыла. Конечно, ты теперь большая женщина...

Марина невольно глянула в зеркало. Нет, вроде не такая уж большая: не потолстела, и в росте не прибавила.

- ...где тебе помнить нас, мелких чиновников, - продолжал бархатисто сожалеть собеседник.

- Что вы, я прекрасно помню, как можно вас забыть, - проворковала Марина. Она лихорадочно соображала, кто бы это мог быть: из мэрии? от губернатора? Условный рефлекс тем временем работал безотказно: на лицо выпрыгнула протокольная улыбка, а голос наполнился официальной теплотой. Градусов тридцать, примерно.