Страница 104 из 110
– Вы о чем-то с ним говорили?
– Твой Карри назвал меня стервой, а твоего отца – старым сморчком, – вмешалась мама, и у Кристен округлились глаза:
– Что-о?!
– Кристен, – мама села на край постели и погладила ее по плечу. – Милая, неужели ты сама не видишь, что этот мужчина – самый ненадежный человек из всех возможных?
Кристен одернула руку и заткнула уши ладонями:
– Довольно! Я не хочу вас слышать! Убирайтесь!
Ее крик оказался достаточно громким, чтобы уже через несколько секунд в палате появилась медсестра.
– Уведите их! Пожалуйста! Я хочу остаться одна! – взволнованно попросила Кристен, и медсестра тут же закивала:
– Мистер Стоун, миссис Стоун, вашей дочери нужно отдыхать... Пожалуйста, побудьте пока в коридоре. Или съездите домой. Если что-нибудь изменится, мы вам позвоним...
Оставшись одна, Кристен тут же схватилась за телефон. Карри не возвращался слишком долго. Она набрала его номер и приложила мобильный к уху.
Раздались длинные гудки.
Карри не брал трубку.
Вот уже два месяца она ничего не могла с собой поделать.
Это пожирало ее изнутри, разъедало по кусочкам, травило своим ядом.
Она помнила все: свое радостное возбуждение, предшествовавшее поездке на гонки, свой пьяный угар, когда в голове гулял волнами ветер и мысли путались и липли друг к другу, точно перепачканные клеем, свою физическую боль, когда ее насиловали – снова, и снова, и снова... И она помнила свой стыд, когда утром вернулась домой и не могла ни слова сказать ни матери, ни тем более Кевину.
Конечно, она смогла себя отмыть. Физически. Часа два она стояла под душем и раздирала свое тело мочалкой – до боли, до крови. Потом принимала ванну. А вечером – еще раз, по-новой. Но эту мерзость было невозможно смыть: она как будто сидела где-то внутри, под кожей. Стоило закрыть глаза – и воспоминания оживали. Полный пьяных мужиков бар, пропахший пивом и потом, громкая музыка, насмешливый гогот, жадные руки, шарящие по ее телу... А потом – зыбкое ощущение защищенности, теплый плед, горячий кофе, сонливость и – снова обман. Холодное утро, автомобильная стоянка, склонившаяся над ней девушка:
– Вы в порядке?
– Что? Кто вы? Где я?
Нэйт предложила ей записаться к психотерапевту. Но она пришла на сеанс и сбежала через пятнадцать минут – говорить об этом было еще хуже, чем не говорить.
Кристен просила не винить себя. Глупая Кристен.
Кевин бросил ее – и правильно сделал. Если бы знал истинные причины пропажи кольца и все подробности той ночи – тем более бы бросил.
Мать суетилась вокруг нее, но ничем не могла помочь, потому что не знала истинных причин того, почему ее веселая и оптимистичная дочь вдруг закрылась в себе.
Все было плохо. Очень плохо.
Она честно пыталась отвлечься. Убеждала себя, что это ерунда, это пройдет... Ведь она даже не была девственницей, когда все случилось.
Но кроме того, что случилось с ней, была Кристен. Кристен попала в самую гущу криминальных разборок – и в этом тоже была виновата она, Миранда.
Она была виновата во всем.
Может быть, она даже заслужила все это.
Но у нее не было больше сил терпеть эту вину и эту выжигающую изнутри боль.