Вася

-Что это? - спросил я у растянутого между деревьями мужчины.

-Немедленно отпусти меня! Что ты себе позволяешь! Да я служке в церкви про тебя все скажу! Совсем потеряли уважение к старшим! - чем больше ругался Леонид, тем подозрительнее становилось его поведение.

Решив подстраховаться, я достал из чар-мешка детали доспехов и облачился в броню. Пристроив на поясе нож, я как-то совсем не обратил внимания на разом прекратившиеся угрозы. Взяв артефакт в руки, я выпрямился═посмотрел на═Леонида. Чем дольше я всматривался, тем отчетливее═на лице═тележника═проступали признаки═страха.

Подав энергию на управляющий контур, я активировал скрытый в артефакте конструкт. Тончайшая сеть из воды оплела Леонида, блокировав его способность двигаться. Мужчина продолжал дышать и мыслить, но пошевелить ни рукой ни ногой уже не мог. Развеяв паутину, я не сильно удивился, когда тело тележника упало на землю, не изменив распятой позы.

С лавинообразной скоростью на меня обрушились воспоминания. Слухи, гулявшие по деревне о Леониде, куда-то увозившего детей, которых потом никто не видел. Затем истории о пропадающих одаренных с единением Металла, что даже Царь повелел их собирать и учить. И в конце, мои подозрения насчет отца, о том что Савелий собирался продать собственного сына.

-Куда ты долен был меня привести и сколько за это получил мой отец?! - решив развеять собственные сомнения и извиниться после этого перед напуганным Леонидом, я замер, так как начавший говорить, тележник подтвердил мои самые худшие опасения.

Узнать, что все правда, что Шецкий союз скупает детей с предрасположенностью к Металлу, оказалось ударом по моей вере в людей. Сидя напротив едва горящего костра, я изредка подбрасывал в огонь тонкие ветки, пытаясь понять, как могло дойти до такого, что отцы продают своих детей. Тележник выплатил Савелию три рубля железом, обычная ставка в один рубль была утроена, так как единение со стихией я уже прошел и ошибки в предрасположенности к Металлу не было.

-А что происходит с другими детьми, не у всех же единение с Металлом? -спросил я тележника, все еще находящегося под сковывающим действием от техники грубого артефакта.

Особых иллюзий я не питал, но почему-то надеялся услышать, что их отпускают домой.

-Остаются в рабстве, мало ли какие найдутся прихоти у купивших═детишек хозяев, - прозвучал ответ из темноты.

Выяснив где находится перевалочный пункт, я задумался над тем, что мне делать с торговавшим многие годы детьми уродом. Техники, доставшиеся мне от колдуний, сами пришли в мою голову и я применил первый, самый простой конструкт.

Стихия Крови оказалась довольно болезненной, даже небольшое изменение в человеческом организме заставляло кричать и корчиться. Подлечив тележника пару раз и продолжив эксперименты, в какой-то момент времени я почувствовал удовлетворение и убил кровоточащий кусок плоти конструктом стихии Смерть.

Рассвет меня застал в дороге, с активированным усилением. Боясь промахнуться, я решил не использовать портал, а достичь перевала работорговцев пешком. Преодолевая расстояние со скоростью курьерской лошади, я оставил за спиной выжженную стоянку, труп лошади да остов телеги. От тела тележника ничего не осталось, сгорев до состояния пепла, он был развеян═по воздуху.

Через пять часов, петлявшая через лес дорога вывела меня к холмам и находящейся за ними цели. Разбираться в том, кто и насколько виновен, я не стал, сходу врубившись в оборону небольшой деревеньки. Поселение было обнесено двойным частоколом и дозорными башнями. В моем представлении о справедливости, поголовно все жители подлежали истреблению и я активировал боевые конструкты работая по площадям без разбора.

═Мужчины и женщины, дети и старики, умирая, они выглядели изумленными и невинными. В какой-то момент времени я остановился, ужаснувшись от мысли о том, что мог все-таки ошибиться и банально сбиться с дороги. Зашарив глазами, я зацепился взглядом за мальчугана, испуганно таращившегося на меня из под крыльца обгорелой избы.

-Эй ты, если покажешь, где держат проданных детей, останешься жить! - громко пообещал я.

-Это здесь, идите за мной, караван только завтра придет, перепродать не успели, - размазывая по лицу сажу, он указал в сторону ближайшего подлеска и двинулся вперед, указывая дорогу.

Я шел за его спиной, рассматривая худые мальчишеские плечи, торчащие из спины лопатки и сбитые локти. Какое-то смутное воспоминание пыталось до меня достучаться, но я тратил все силы на то, чтобы сдержаться и не убить проводника раньше времени. ═Зайдя в подлесок, парень подвел меня к земляной яме. На глубине двух метров едва угадывались силуэты копошащихся детей. Забранная деревянной решёткой, яма имела размер три на три метра и поднимающиеся снизу запахи испражнений, наглядно показывали, как здесь относились к детям.

Переведя бешенный взгляд на попятившегося проводника, я наконец-то вспомнил, что будучи ребенком, и от меня мало что зависело. Если я даже хотел что-либо изменить, всегда находился кто-то еще, кто и решал за меня, и заставлял меня делать так, как хочет он.

Сдернув воздушной плетью деревянную решетку, обратным ходом конструкта я столкнул пацана вниз. Спасать и заботиться о ком-либо я не собирался, если пойманные и предназначенные для продажи в рабство хотели для себя иной участи, им придется самим приложить для этого все свои невеликие силы.

Возвращаясь к наполовину разгромленной деревне, я вновь испытывал желание нести справедливое возмездие. При этом, на краю сознания пульсировала мысль, что надо кого-нибудь оставить в живых, чтобы мог показать дорогу, по которой завтра придет караван.

Глава32

Караван работорговцев умирал не так быстро, как жители деревни. Среди караванщиков нашлись и охранники, владеющие боевыми техниками, и купцы, обвешанные артефактами. Растянувшаяся на целую неделю, погоня за караваном пополнила мою коллекцию конструктов. Впрочем, моя память так же пополнилась иными воспоминаниями, которые я не хотел бы вспоминать никогда в своей жизни.

Город Алишер встретил меня знойной летней погодой. До конца практикума оставалось несколько дней и я решил вернуться в старшую школу, имея несколько не просроченных счетов и желание по ним расплатиться. Телепортировавшись на памятную развилку, я преодолел отделявшее меня до города расстояние за несколько часов.

Каменные стены с закрытыми воротами приближались, навеяв ощущение повторения эпизода своей жизни. Пару стражников, как и прежде взирали на меня сверху вниз со стены, прячась теперь под навесом не от снега и ветра, а от солнца. Спускаться и открывать ради какого-то парня калитку в створке городских ворот, они не были намерены. Впрочем, зная теперь, как их пронять, я не задумываясь достал подорожную и развернул свиток.

Вспыхнувший огненными буквами текст меня порадовал, так как подзабытый конструкт активировался, едва я о нем подумал. Наличие в моих руках подобного свитка сработало и в этот раз, оба стражника торопливо кинулись вниз. Один из них кинулся к старшему караула, а второй начал греметь запорами, открывая калитку. Я рассматривал мореные доски ворот, впервые задумавшись о причинах, заставивших огородить этот город высокой каменной стеной.