Страница 13 из 27
– В шесть тридцать в самый раз, – согласилась Нэнси.
Мистер Дрю был рад, когда Нэнси сказала, что Чак Уилсон пригласил их на ужин, но сказал, что он не пойдёт.
– Я бы предпочёл, чтобы ты поговорила с ним без меня, – объяснил он. – Порой молодой человек будет говорить более свободно с девушкой, чем со своим адвокатом. Я чувствую, что Чак что-то скрывает. Посмотрим, сможешь ли ты выяснить, что это.
Ровно в шесть тридцать Чак вошёл в холл отеля и поприветствовал семейство Дрю. Он выразил сожаление по поводу того, что мистер Дрю не присоединится к ним.
– Ваша дочь может стать очень хорошей лыжницей, мистер Дрю, – заметил Чак. – Всё, что ей нужно, – практика.
– Я не сомневаюсь в этом, – адвокат гордо улыбнулся. – Но я думаю, что Нэнси всегда лучше смотрелась на коньках, чем на лыжах. Ей повезло иметь прекрасного учителя. Я порой думал, что он мог бы убедить её заняться коньками профессионально!
– Брось, папа, ты необъективен, – запротестовала Нэнси.
– Если Вам нравится катание на коньках, – заговорил Чак, – как насчёт того, чтобы посмотреть показательные выступления, которые будут проводиться здесь завтра вечером? Я собираюсь выступить. Если Вам нужны билеты…?
Мистер Дрю покачал головой.
– Боюсь, что Нэнси и меня не будет здесь, мой мальчик. Но всё равно спасибо. А теперь я должен вас покинуть.
Нэнси задалась вопросом, имело ли решение её отца выехать из Монреаля какое-либо отношение к Чаку. Мистер Дрю ничего не сказал о времени их отъезда. В любом случае, она должна приступать к своей работе!
Случай представился вскоре после того, как Нэнси и Чак удобно устроились в очаровательном ресторане.
– Чак, – начала она, – ты давно катаешься на коньках профессионально?
– Несколько лет.
– Ты когда-нибудь слышал о Митци Адель?
– Нет, никогда. Она фигуристка?
Прежде чем Нэнси успела ответить, оркестр начал заразительный танцевальный номер. Чак улыбнулся, встал и проводил её на танцпол.
Нэнси никогда не танцевала с лучшим партнёром. Она полностью наслаждалась этим, когда внезапно Чак, казалось, забыл, что он на танцполе. Музыканты переключились на вальс, и Чак превратился в фигуриста.
Сначала он провёл Нэнси дорожкой шагов, от которых у неё перехватило дыхание. Затем он поднял её, будто выполняя поддержку на коньках.
«Чак думает, что он на коньках», – сказала себе Нэнси.
[1] Ведельн (в горнолыж.спорте) – короткие сопряжённые повороты. Повороты называются сопряженными, когда они следуют один за другим без прямых участков между ними. В нашей стране такие сопряженные повороты называют змейкой.
Но он со смехом изящно опустил её на пол, продолжая танцевать. «Что дальше?» – подумала девушка.
Чак сделал поворот рядом с ней, и они заскользили рука об руку в стиле фигурного катания. На финальных аккордах музыки молодой человек закружил её в бешеном ритме. Остановившись, Чак громко зааплодировал.
– Нэнси, ты изумительна, – произнёс он.
Вернувшись к столику, она заметила, что он, должно быть, танцевал всю свою жизнь. Чак посмотрел на её изучающее, а потом сказал:
– Мои родители были танцорами. Хотела бы ты услышать про них?
– О, да.
– Они были довольно известным, но погибли в результате железнодорожной катастрофы, когда мне было двенадцать лет. Это меня потрясло, и в течение долгого времени мне тоже хотелось умереть. Мне пришлось жить у сварливого дяди. Он ненавидел танцы, и никогда не позволял мне даже слушать музыку.
– Как ужасно! – прошептала Нэнси.
– Это было не самое худшее, – продолжил Чак. Он объяснил, что только недавно узнал, что его дед оставил ему наследство, но, видимо, оно было украдено у него дядей. – У дяди Чеда было небольшое ранчо на севере страны, – продолжал Чак. – Это было самое несчастливое время моего детства. Моим единственным другом был добросердечный старый охотник. Он брал меня в долгие прогулки по лесу и научил меня понимать лес. Именно у него я научился кататься на лыжах и ходить на снегоступах, а также охотиться и ловить рыбу. Я думаю, что дядя Чед стал подозревать, что старик знал о деньгах, которые мой дед оставил мне. Решив, что это может создать проблемы, он отвадил его от меня. Позже, как только я стал достаточно взрослым, я сбежал в Монреаль, – продолжил Чак. – А сейчас я попросил твоего отца стать моим адвокатом. Я хочу, чтобы он подал иск о восстановлении моего наследства.
– Если можно сделать хоть что-то, папа это сделает, – уверенно произнесла Нэнси.
– Да, я знаю это. Но это такой безнадёжный случай. У меня нет доказательств бесчестности моего дяди, Нэнси. Мой единственный свидетель исчез.
– Ты имеешь в виду старого траппера? – уточнила Нэнси.
– Да, – кивнул Чак. – И никогда еще не было прекраснее человека, чем Джон Хорн.
Джон Хорн! Имя пропавшего свидетеля! Неужели может быть два человека, у которых совпало и имя, и профессия?
Нэнси решила ничего не говорить Чаку о том, что она возможно знает человека, который может помочь ему. В конце концов, не было необходимости пробуждать ложные надежды, пока она всё не проверит.
Четыре часа спустя, после насыщенного беседами и танцами вечера, Чак отвёз Нэнси в отель, пообещав встретиться с ней у подъемника на следующее утро. Она поспешила в комнату отца, чтобы рассказать ему о своих открытиях. Адвоката не было, поэтому Нэнси решила сделать международный телефонный звонок домой в Ривер-Хайтс. Ханна Груин ответила ей, но поговорить не удалось.
– Я не слышу, что ты говоришь, Нэнси, – возразила экономка. – Тут две сойки щебечут у меня над ухом. Я постоянно отвлекаюсь на них и с трудом понимаю тебя.
– О, ты имеешь в виду Бесс и Джорджи? – рассмеялся Нэнси. – Дай им трубку, пожалуйста.
– Нэнси, я так счастлива, что это ты! – закричала Бесс через мгновение. – Мы с Джорджи приехали к вам переночевать, чтобы Ханне не было одиноко.
– Кроме того, у нас было чувство, что ты можешь позвонить, – вставила Джорджи по дополнительному телефону.
– Расскажи нам, что ты делала. Расскажи нам всё! – нетерпеливо убеждала Бесс.
– Ну, сегодня после обеда у меня был урок катания на лыжах. Моим инструктором был клиент папы по имени Чак Уилсон.
– А что ты делала сегодня вечером? – настаивала Бесс.
– Мы с Чаком ужинали вместе, и танцевали, и разговаривали.
– Вот так да! – присвистнула Джорджи. – Так ты уже называешь его Чаком.
– И я полагаю, что этот Чак Уилсон молод и очень хорош собой? – спросила Бесс. Нэнси заметила осуждение в её тоне.
– Так и есть, – засмеялась Нэнси. – Но я не вижу...
– Я думаю о Неде Никерсоне, – упрекнула её Бесс. – Не разбивай сердце Неда, Нэнси Дрю!
– Вздор, – отмахнулась Нэнси. – Теперь слушай внимательно, Бесс. У меня есть работа для тебя и Джорджи. Я хочу, чтобы вы увиделись с тем старым охотником, Джоном Хорном. Спросите у него, знал ли он когда-либо мальчика по имени Чак Уилсон.
– Завтра мы сделаем это в первую очередь, – пообещала Бесс.
Нэнси встала рано на следующее утро. За завтраком она рассказала всю историю Чака своему отцу, закончив известием о старом траппере.
– Это большая удача для нас, – кивнул адвокат. – Если этот человек окажется нашим пропавшим свидетелем, то Чак Уилсон может действительно выиграть дело. Ты проделала прекрасную работу, дорогая. Ты увидишь Чака сегодня?
– Я встречаюсь с ним у подъёмника в десять.
– Что же, хорошо проведи время. Я присоединюсь к тебе за ленчем. Между прочим, у нас билеты на пятичасовой поезд.
– Я буду готова.
Чак Уилсон ждал Нэнси у подъёмника для лыжников.
– Ты получишь удовольствие от прыжков, – предсказал он. – Это настоящий адреналин. К тому же это умение может пригодиться когда-нибудь, если ты мчишься вниз с горы и внезапно натыкаешься на приличный такой холмик. Начнём со среднего склона. Могулы, – объяснил он, – это бугры на склоне, образующиеся при отбрасывании лыжниками снега в кучи при выполнении поворотов. Чем больше лыжники тренируются, тем становится больше глыб, или могулов. Давай поднимемся туда и попробуем.