Страница 7 из 100
Капица был избран единогласно: за него голосовали все 35 академиков, присутствовавших на заседании.
Сейчас в семье Капицы прибавился еще один ученый в составе Академии наук. Это младший сын Капицы Андрей Петрович, член–корреспондент Академии наук СССР, участник нескольких советских антарктических экспедиций.
Петр Леонидович однажды сказал мне, что в их роду четыре поколения связаны с Академией наук: прадед Андрея и Сергея И. И. Стебницкий был членом–корреспондентом императорской Российской академии наук, их дед А. Н. Крылов и отец — академиками, наконец, Андрей — член–корреспондент Академии наук СССР. Такая «академическая преемственность», по мнению Капицы, представляет собой большую редкость. По тону Петра Леонидовича можно было понять, что ему приятно ощущать себя звеном этой необычной «академической цепи». Возможно, он надеется, что кто–нибудь из представителей следующего поколения Капиц, т. е. его внуков и внучек, сможет занять достойное «наследственное» место в Академии наук. Сергей Петрович Капица ныне профессор, доктор физико–математических наук, сотрудник Института физических проблем и автор ряда трудов. У него трое детей. Многочисленные телезрители знают его как ведущего популярной научной телепередачи «Очевидное — невероятное», за работу в которой он был удостоен в 1980 г. Государственной премии СССР.
…Несколько лет П. Л. Капица был поглощен работами по созданию ожижительной техники. После того как была изготовлена установка для производства жидкого воздуха, Петр Леонидович перешел к проектированию кислородного ожижителя. Мастерские института стали походить на заводские цехи. В течение полутора лет было выпущено несколько кислородных ожижителей, которые институт передал промышленности.
Работа над ожижителями проходила параллельно с исследованиями и в области низких температур, завершившимися крупным научным открытием, а именно открытием в 1937 году сверхтекучести гелия.
НА ИНОМ РУБЕЖЕ
Июнь 1941 года. Репродукторы объявили о нападении гитлеровцев на Советский Союз. Угроза нависла над многими крупными промышленными районами страны. Правительство принимает решение о срочной эвакуации на восток многих заводов и фабрик, научных учреждений, высших учебных заведений. Научно–исследовательские физические, математические и некоторые другие институты Москвы и Ленинграда, входящие в систему Академии наук СССР, эвакуировались в Казань — столицу Татарской Автономной Советской Социалистической Республики.
По прибытии на место Институт физических проблем разместился в помещениях Казанского университета вместе с Физическим институтом имени П. Н. Лебедева. Позднее в Казань прибыл Ленинградский физико–технический институт.
В помещениях Института физических проблем на Воробьевском шоссе обосновались штаб и политотдел 5‑й Московской стрелковой дивизии. В память о пребывании здесь военных подразделений на главном здании инсти–тута в наше время установлена мраморная мемориальная доска. В институте оставались супруги Капицы, сотрудник Петра Леонидовича Элевтер Андроникашвили, к которому вскоре присоединился его брат — известный литератор Ираклий Андроников. Временно жил здесь и профессор Аркадий Мигдал, ныне академик. В конце октября 1941 года Капица пригласил к себе эвакуировавшихся из Ленинграда Абрама Алиханова с женой.
12 октября 1941 года в Колонном зале Дома союзов состоялся антифашистский митинг.
«Когда в конце июня наша страна подверглась внезапному нападению гитлеровских банд, — сказал в своем выступлении на митинге П. Л. Капица, — мы все, ученые, сразу же решили, что надо отдать все свои знания и силы в помощь нашей стране в ее героической борьбе с фашизмом». Капица обрисовал уровень современного состояния точных наук и техники в Германии, который, по его словам, резко понизился из–за того, что многие первоклассные ученые «неарийского происхождения» изгнаны из своей страны. В заключение Капица призвал ученых примкнуть к борьбе «за свободу и культуру, борьбе, равной которой не знал мир и пассивность в которой ляжет позорным пятном на любого человека до конца его жизни». Эту речь Петра Леонидовича позднее читал по радио диктор Юрий Левитан. В напряженнейшие дни войны она звучала патриотическим призывом, обращенным ко всему советскому народу.
Когда Капица приехал в Казань, оборудование института уже было размещено в университетском здании, где раньше находились ботаники и зоологи, среди шкафов со скелетами и чучелами животных и птиц велись монтажные работы. Сотрудники жили в актовом и физкультурном залах университета, пространство которых с помощью простынь было разделено на семейные и одиночные отсеки. Капица с женой, сыновьями и тестем — академиком А. Н. Крыловым, которому в 1941 году исполнилось 78 лет, поселился в домике, где в начале ХТХ века жил ректор Казанского университета, знаменитый русский математик Н. И. Лобачевский.
В Казань были эвакуированы многце научно–исследовательские институты, в том числе и Ленинградский физико–технический институт, который расположил–ся в помещении этнографического музея Казанского университета. В большой музейный зал втиснули несколько лабораторий, отделенных одна от другой фанерными перегородками, не доходившими до потолка. Уголок, отгороженный шкафами, стал кабинетом Я. И. Френкеля. По соседству двадцатидевятилетний физик–экспериментатор Г. К. Флеров собирал измерительную аппаратуру. Он готовился возобновить прерванные войной исследования нейтронов.
С самого начала жизни в эвакуации Институт физических проблем приступил к монтажу оборудования для получения жидкого воздуха и газообразного кислорода. Довольно скоро в казанские госпитали из института начал поступать кислород для раненых и больных. Жидкий воздух отправляли на военные заводы. «Война обостряет нужду страны в кислороде, — говорил Капица. — Приходится засучив рукава самим всеми силами браться за доработку машин под промышленный тип, изучать вопросы выносливости, продолжительности эксплуатации. Это мы делали в Казани после эвакуации туда института. Параллельно на основании казанского опыта, по чертежам под руководством и совместно с институтом срочно строятся крупные промышленные установки, которые начинают вступать в промышленную эксплуатацию».
Во время войны П. Л. Капица создал самую мощную в мире турбинную установку для получения в больших масштабах необходимого промышленности жидкого кислорода. Ввести в промышленное производство новый метод получения жидкого кислорода и построить мощные турбинные установки, разработанные Капицей, — нелегкая задача, особенно в военное время. При Совнаркоме было создано специализированное управление по кислороду — Главкислород. Его главными задачами были разработка и ввод в действие установок Капицы для получения жидкого кислорода. Начальником управления был назначен Капица. Первый раз в жизни Капица стал во главе правительственного учреждения, совмещая эту необычную для него должность с руководством институтом.
В 1942 году П. Л. Капица; А. Ф. Иоффе и В. И. Вернадский были срочно вызваны в Москву для участия в важном йравительственном совещании. На совещании возник вопрос о назначении научного руководителя работ по «урановой проблеме». Д. Ф. Иоффе не задумываясь предложил кандидатуру своего ученика и сотрудника И. В. Курчатова. Капица не участвовал в работах по решению «урановой проблемы», столь блестяще организованных и руководимых И. В. Курчатовым. Несмотря на это, некоторые зарубежные авторы совершенно безосновательно провозглашали Капицу «отцом советской атомной бомбы».
Как–то в 1972 году я напомнил Петру Леонидовичу, что в свое время он упорно отрицал возможность практического использования ядерной энергии. Капица дипломатически заявил, что если это так, то «произошла ошибка». Он сказал, что в первые годы войны уже предполагал возможность применения атомного оружия, следовательно, практического использования внутриядерной энергии. Позже в тексте его выступления на антифашистском митинге ученых в октябре 1941 года я нашел следующие слова: «Но достижения последнего времени дают нам еще новые возможности использования внутриатомной энергии, об использовании которой писалось раньше только в фантастических романах. Мое личное мнение, что технические трудности, стоящие на пути использования внутриатомной энергии, еще очень велики. Пока это дело еще сомнительное, но очень вероятно,' что здесь имеются большие возможности».