Тени Бездны

— Есть! — выкрикнула Вобла. — Есть! Сука, стрелы закончились!

Последний, пущенный ею заряд, угодил в плечо Зверя и тот злобно зарычал, вцепившись в рану. Паша, одна рука которого висела плетью, здоровой вцепился в горло противника и тот внезапно сделал то же самое. Некоторое время гиганты стояли неподвижно, а потом начали медленно погружаться, словно трясина решила сожрать обоих. Пара минут и на поверхности остались лишь расходящиеся круги да полдюжины уцелевших «горлумов». Кажется, они полностью утратили охотничий азарт и теперь не знали, что дальше делать.

— Уходим, — Вобла отшвырнула разряженный арбалет и нырнула в люк.

ПРОМЕТЕЙ

Спускаться оказалось весьма непросто: каменные уступы осыпались под пальцами, а носки ботинок так и норовили соскользнуть, из-за чего я ару раз стукнул Воблу по голове и заработал несколько изощрённых ругательств в свой адрес. Абсолютно не представлялось, как спускался Теодор с Павлушей в одной руке.

Все эти усилия отвлекали от неприятной мысли, что нас стало ещё на одного человека меньше. Чёрт возьми, если в начале путешествия мне хотелось придушить здорового долдона собственными руками, то теперь я почти жалел его. И смерть-то, честно говоря, получилась какой-то дурацкой, не имевшей ни малейшего смысла.

— Ещё раз наступишь на голову, — предупредила взбешённая Вобла, — и я тебя, нахуй оттуда сдёрну!

— Сколько ещё спускаться?

— Сколько нужно! — злобно отрезала она, а потом, на полтона ниже, добавила. — Я, блядь, откуда знаю? Первый раз идём этой дорогой.

Чёртова нога соскользнула и стукнула по чему-то твёрдому. Не успел я пробормотать очередное: «Извини», как лодыжка оказалась зажата в чём-то, типа клещей. Потом стены резко рванулись вверх, мелькнуло грязное лицо спутницы и я, почти сразу, шлёпнулся на содрогающуюся тёплую поверхность. Сверху спрыгнула Вобла и осклабилась:

— Обосрался, гадёныш?

— Чего уж там, — вздохнул я, поднимаясь на ноги. — продолжай в том же духе и точно обосрусь. Кстати, а тут похоже на настоящую преисподнюю.

— Точно, — согласился Теодор, пытающийся оттереть измазанные пальцы какой-то тряпицей. — Никогда здесь прежде не был.

— Откуда знал, куда лезть нужно?

— Казимир подсказал, — Вобла криво ухмыльнулась. — Услышал его голос в голове: «В полушарии — люк».

— Жарко тут, — внёс свою лепту Лаврентьев, — Вроде, как вулкан недалеко извергается. Мы, когда в Исландии были, видели нечто похожее.

Ну, разве что похожее. Над нами нависали багровые, пышущие жаром, облака. В их разбухших телах мелькали ветвящиеся разряды синих молний. Со всех сторон я видел лишь горы красного и оранжевого цвета, напоминающие клыки в пасти невероятной акулы. Некоторые скалы точно пульсировали жаром, словно внутри них таилось скрытое пламя. Чуть дальше равнину между гор рассекала широкая трещина, над которой воздух дрожал и сворачивался небольшими жёлтыми торнадо. То ли из недр самой земли, то ли из толщи скал доносился глухой протяжный рокот. Иногда звук становился громче и тогда земля била по пяткам.

— Не нравится мне это место, — констатировала Вобла и повертела головой. — Совсем не нравится.

— Ну, тут есть одна вещь, которая тебе точно придётся по вкусу, — Теодор поднял руку и указал куда-то вперёд. — Стало быть, все эти предупреждения и сны имели под собой почву. По крайней мере, для нас.

— Ох ты ж, ё! — выдохнула женщина. — Да ладно!

— Напоминает лестницу, очень большую лестницу, — заметил я, ощутив, как одеревенела кожа на затылке. — Можно даже сказать: бесконечную лестницу.

В паре километров от нас горы расступались и между изломами скал вверх уходила необычайно ровная, как для этого искажённого ландшафта, полоса, прорезанная поперечными чёрточками. Лестница, верхняя часть которой исчезала в низких тучах. Низ сооружения тоже не наблюдался, теряясь за нагромождениями валунов. Мы находились в часе от спасения.

— Думаешь, всё окажется так просто? — спросила Вобла, без особой уверенности в голосе. — Бляха-муха, жопой чую, что во всём этом есть какой-то подвох!

— Если стоять на месте и ждать неприятностей, то можно их и дождаться, — совершенно спокойно заметил Емельянович и взвалил хрюкающего Павлушу на плечо. — Шанс стал много больше — вот и всё, что я могу сказать.

Как вскоре выяснилось, возможность свалить из Бездны получили не только мы. Скала по левую руку чернела огромными дырами, напоминая швейцарский сыр для великана. Одно из отверстий собственно и выпустило нас. Так вот, стоило нам сойти с места и тотчас послышался тихий шелест, который становился громче с каждой секундой. Потом шум смешался с протяжным человеческим воплем и не успел Лаврентьев шарахнуться в сторону, как нас стало на два человека больше. На два знакомых человека.

— Салям алейкум, — сказал Лис, поднимаясь на ноги. — Всегда приятно встретить хорошего человека.

— Это он про меня, — уточнил я, получив недоуменный взгляд Воблы и уставший — Теодора. — Лис и Череп, как по батюшке — понятия не имею.

— Целоваться не станем, — заметила Вобла и прищурившись, оглядела Черепа. — Лысый, а я тебя где-то видела.

— Ты у меня, падла, бутылку коньяка, когда мы тусили у Каспия, отжала, — проворчал тот, прижимая ладонь к разбитому лбу. — Сказала, что пить хотят только те, у кого есть ствол.

— Нехер было своей зубочисткой дразниться, — Вобла коротко хохотнула. — Вспомнила. Выберемся — куплю тебе ящик — залейся, жлоб.

— Может, пойдём? — проскулил Лаврентьев, с тоской глядя на далёкую лестницу, которую периодически заслоняли облака багрового тумана.

Бежать оказалось не так уж просто, несмотря на относительно гладкий камень под ногами. Толчки не прекращались, напротив — они становились всё сильнее и сильнее. Иногда даже приходилось останавливаться и балансировать, пытаясь удержаться на ногах и не свалиться на горячую почву. Та, кстати, тоже становилась всё горячее, а из разлома начали подниматься огненные фонтанчики. И отдалённое громыхание приобретало какие-то совершенно причудливые формы. Казалось…

— Или меня глючит, — выдохнул Череп, бегущий по левую руку Воблы, — или эта дрянь громыхает словами.

— Заклинание, — Теодор скрипнул зубами. — Обращение к духам огня на латыни. Кого-то призывает, сукин кот.

— Кто? — спросил я. — Какой-то местный Гаргантюа, мать его?

— Наш общий знакомый, больше некому, — Теодор снизошёл до пояснения. — Тот, который чуть не прибил тебя, при нашей встрече. Других огнепоклонников-прометеистов я тут пока не встречал. А звук…Вероятно, какое-то эхо от заклинания. Впрочем, всё равно, ничего хорошего это нам не сулит.

— Я же предупреждала!

Последняя громыхающая фраза внезапно обратилась мощнейшим рокотом. Синяя молния сорвалась с низких туч и ударила в разлом, пробежавшись цепью разрядов по огненным фонтанам. Толчок, пришедший мгновением позже, свалил всех на раскалённую почву. Лаврентьев стонал, Павлуша визжал, а Лис выкрикивал какие-то свои восточные ругательства. Я получил пару чувствительных ожогов на ладонях и очередную смену цветовой гаммы. Мир вокруг заметно потемнел, точно в местной стране багровых туч наступал поздний вечер.

— Дело дрянь, — сказала Вобла, помогая мне подняться. Потом она вздёрнула хныкающего Павлушу. — Матюгни этой латинской больше не слыхать. Значит, козёл это сделал всё, что хотел.

— Да, — согласился Теодор. — Реакция очень напоминала ответ. Нужно торопиться, сбор прекратит своё действие приблизительно через час.

Сильно ускорится так и не получилось. Почва перестала дрожать и начала раскачиваться. Такое ощущение, будто я выдул пузырь водки и пошёл кататься на качелях. Тучи опустились совсем низко и начали швыряться молниями в по земле. Когда заряд шарашил близко, волосы вставали дыбом, а ноги сводило болезненной судорогой. После этого зверски ныли все суставы. В довершении всех приятных ощущений, на глазах точно появлялась мутная плёнка. Именно поэтому, восстановив равновесие после очередного наклона, я обнаружил, что бегу не к лестнице, в сторону стены с дырками. Откуда, кстати, торопились очередные гости.