Страница 3 из 11
Обо всём этом дети рассказали мышам после того, как Тимка и Тинка представились и поведали историю своего путешествия.
Читатель спросит: а поверили ли брат и сестра Копьёвы тому, что мыши прибыли в Шевардино из будущего? Вы знаете, довольно легко поверили.
— Если мыши умеют говорить по-человечьи, да ещё на разных языках, то почему бы им не уметь путешествовать из одного времени в другое? Не правда ли, Саша?
— Конечно, Лиза!
— А главное — оказывается, я простых мышей боюсь, а говорящих мышей совсем не боюсь!
Глава четвёртая, в которой появляется повар мсье Ришар, а Тимка и Тинка съедают сыр самого Императора Наполеона
— Какие вы всё-таки отважные дети! — восхитилась Тинка.
— Это разве отвага? — пожала плечами Лиза. — Вот если мы в битве подвиг совершим, тогда будет отвага… А пока мы вообще заблудились и не к Кутузову попали, а к французам.
— А я бы вот никогда на войну убежать не осмелилась!
«Я бы тоже, если бы не Лиза», — сказал Александр про себя, а вслух произнёс:
— Эмилию у нас украли.
— Какую Эмилию? — не понял Тимка, отгрызая кусок от шнурка лорнета.
— Лошадь нашу. Здесь неподалёку, когда мы ночевали в поле в стогу сена. Проснулись утром — а её нет. Сама бы она от нас не ушла — мы с ней очень дружили… Искали, звали — бесполезно!
— Обидно! — вздохнула Лиза. — Ведь почти до Кутузова добрались! Со своей лошадью легче было бы в кавалерию записаться, в гусары… И вообще, Эмилию жалко!
— Да-а! — сочувственно кивнули мыши.
— Ну ничего. Ночи дождёмся в этом сарае и отправимся в деревню Горки. Там штаб Кутузова… А вон там, в шатре на холме, между прочим, — Лиза указала поверх забора, видного в приоткрытую дверь сарая, — штаб Буонапарте.
— А рядом с шатром, возле палатки — полевая кухня, — добавил Александр. — А мы сидим тут голодные — хоть солому ешь!
Тимка уже отгрыз изрядный кусок от шнурка и с помощью сестры крепко, но не туго привязал его к своей левой передней лапке. Получилось нечто наподобие толстого мышиного браслета. Ведь шнурок лорнета был тоненьким только для человека, а для мышонка сошёл бы за толстенную верёвку.
Теперь предмет, с помощью которого можно было вернуться во времени обратно, был всегда рядом, и если что — оставалось только Тинке дотронуться до «браслета», а Тимке в этот момент — щёлкнуть хвостом…
— Точно в шатре штаб Наполеона?! — встрепенулся Тимка.
— Точно. Тут, в сарае, все разговоры французов на улице слышно. А мы с Александром по-французски всё равно что по-русски — спасибо нашим гувернантке и гувернёру… Так бы вот взяла — и подожгла этот шатёр!.. И кухню заодно бы взорвала!..
— Тихо! — вдруг громко прошипел Александр и схватил сестру за руку.
На улице раздались шаги, и возле приоткрытой двери сарая появился худой нескладный человек в поварском колпаке на кудрявой голове и в белом переднике поверх французского сине-белого мундира. В руке перед собой он держал большое серебряное блюдо, на котором лежало нечто, покрытое белоснежной салфеткой.
Человек заглянул в сарай и сказал по-французски:
— Кто здесь?
Дети и мыши уже успели зарыться поглубже в сено.
— Здесь кто-то разговаривал… — нескладный человек зашёл в сарай. — Или нет?.. Мерещится всякое. На этой войне я стал совсем нервный! Того и гляди, приготовишь императору что-нибудь недостойное моего искусства!
А Тимка тем временем уже быстро лез вверх по выщербленному дверному косяку. Сестра бросилась за ним.
— Куда ты? — прошептала она, хватая его за ботинок.
— Сыр!!! На блюде! — прошептал в ответ мышонок. — Против сыра я безоружен!
— Я тоже! — призналась Тинка. — А как пахнет! Я уже с ума сошла!
Дальше всё произошло очень быстро. Человек в поварском колпаке, отведя руку с блюдом в сторону, к дверному косяку, начал неловко ворошить ногой сено. В это время Тимка и Тинка незаметно для него спрыгнули на блюдо и мгновенно забрались под белоснежную салфетку.
— Тьфу ты!.. Так и знал, что померещилось! — незнакомец вышел из сарая. — М-да, мсье Ришар! Не отвлекайтесь! Вы же повар императора Франции и несёте сыр эпуа¢сс на ужин самому Наполеону! За этим сыром вам пришлось бегать в отставший обоз, так берегите его!.. Император ужинает в поле, а не во дворце — какая неприхотливость великого человека!..
Но сыр эпуасс мсье Ришар императору не донёс.
Мыши были уверены, что никогда не пробовали такого вкусного сыра. Ещё бы — ведь это был любимый сыр императора Франции (эпуасс — один из самых пахучих сыров)! Забыв об опасности и, вообще, обо всём на свете, мыши ели-ели-ели в полной темноте до тех пор, пока есть стало уже нечего.
Тут в глаза им ударил яркий свет, а потом они увидели прямо перед собой круглое пухлое лицо императора Наполеона — грозного покорителя Европы.
Глава пятая, в которой повар мсье Ришар падает в обморок, а Тинка попадает в плен к коту Симону
— Это что такое?! — сказал грозный покоритель Европы, когда повар поставил перед ним на стол блюдо и снял салфетку.
— Это… М-мыши, В-Ваше В-Величество… — очень слабым голосом произнёс мсье Ришар и схватился за сердце.
Сидевшие вместе с императором в шатре за столом французские маршалы и генералы привстали от любопытства.
На блюде среди крошек сыра развалились две сытые мыши: одна — в платьице и туфельках, другая — в рубашечке и ботиночках.
— Это же Наполеон! — пискнула Тинка.
— Бонапарт! — пискнул Тимка.
И брат с сестрой бросились с блюда в разные стороны.
— Держи их! — отчаянно завопил мсье Ришар. — Они сожрали любимый сыр императора Франции! Эпуасс!.. Это русская диверсия, Ваше Величество!..
Тут бедняга повар начал хватать ртом воздух и упал в обморок.
Мыши прошмыгнули между тарелками, графинами и бокалами и спрыгнули на землю.
Тимка нырнул в какую-то ямку, а его сестра пробежала наискосок через весь шатёр и выскочила за полог, на улицу…
И тут же попала в лапы большого толстого полосатого кота с жёлтыми глазами.
Это был кот императорского повара. Звали его Симон, и они с хозяином настолько были привязаны друг к другу, что не могли расстаться дольше чем на несколько часов. Поэтому мсье Ришар взял кота с собой в русский поход и возил его с места на место в очень уютной корзине с маленьким матрасом и маленькой подушкой на дне.
Если наши герои Тимка и Тинка были необыкновенными мышами, то кот Симон был необыкновенным котом. Он тоже умел разговаривать по-человечески, а ещё приходился прапрапрапраправнуком самому знаменитому Коту в сапогах.
Симон очень гордился этим родством. Так гордился, что то и дело клялся своим героическим прапрапрапрапрадедушкой и сам часто надевал маленькие красные сапоги с серебряными шпорами и ходил на задних лапах.
Со времён славных подвигов Кота в сапогах род его оскудел. Ленивые и нехитроумные потомки бесстрашного и находчивого слуги маркиза де Карабаса уже много лет жили в домах не у королей и аристократов, а у поваров, мясников и рыбников — в общем, там, где всегда есть что поесть, без всяких волшебных фантазий. Но бравый дух Кота в сапогах иногда просыпался в некоторых из них и заставлял искать возвышенных приключений. Одним из таких «некоторых» и был Симон.
Симон недаром жил не при заурядной кухне, а при кухне великого полководца Наполеона Бонапарта. Помимо постоянных осмотров котлов, кастрюль, кухонных шкафов и проб всех готовящихся блюд, этому коту хотелось военных побед, трофеев и пленных. Ему хотелось сразиться с русскими котами.
Но русские коты все прятались при появлении французских войск.
До них дошёл слух, что французы едят лягушек. А если человек ест лягушек, то, может быть, он ест и котов — кто его знает?
Русских котов пока ни одного не попалось. А вот русская мышь — попалась.
— Клянусь Котом в сапогах, теперь у меня есть личный русский пленный!.. То есть пленная! — гордо произнёс кот Симон. — И похоже, что вполне достойная пленная, тоже, как и я, из благородного рода: у меня — сапоги, а у этой мыши — платье и туфельки.