Инсталляция

— …предусмотрена защита от детей. По комплектации: сарай для животных, корова, две свиньи, речка, два аквадиска, электричество…

Дальше пошло неинтересно. Комбикорм загружен в количестве… Кукуруза на корм корове выращена до уровня… Куры загружены в количестве… Так, ещё и куры! Да-а… Если не умеете доить корову, вот обучающие программы… Дождь вызывается комбинацией такой-то… Для дополнительных загрузок обращайтесь в сервис-центр… Тут он ещё раз посмотрел на меня, и снова к родителям:

— …вы выбрали агрокомплекс вида «ребёнок в доме», где для вашего замечательного ребёнка по умолчанию установлен небольшой лес…

— …без грибов и деревьев, — уныло добавил я и побрёл к себе в комнату.

Я игнорировал агрокомплекс ровно неделю. А побывать там хотелось. Не ради знакомства со свиньями, конечно, и уж точно не для бесед с коровой. Хотелось опробовать аквадиски. Это была моя давняя мечта. Летом аквадиски брать в прокат — всё равно, что просить погладить чужую собаку. Папа не раз звал меня, но я бурчал — копайтесь в земле сами. Не выдержать паузу было бы просто непедагогично. Родителей нужно держать в ежовых рукавицах!

Но главное было паузу не передержать. Поэтому в один прекрасный (хм…) день я подошёл к папе и сказал:

— Веди меня в свой агрокомплекс. Я готов к этому моральному потрясению. Да и на аквадисках покатаемся…

Папа заметно обрадовался (ещё бы!) и, потирая руки, сказал:

— Аквадиски мы испытаем в следующий раз! Сегодня мы проведём экскурсию!

Да здравствует свобода… Когда мы заходили в кабинку, папу я пустил первым.

— Буду прятаться за тобой от диких животных, — сказал я.

Для приличия агрокомплексом я решил повосхищаться. Ну и пошло-поехало. Здравствуй, корова… Приветствую вас, свиньи… Куры-гуси-цыплята…

А папа с энтузиазмом показывал, что вот так режется корм, сюда корове сыпать еду, здесь мы посадим морковку… После чего я заявил, что аквадиски надо испытать обязательно. Или я в этот сельскохозяйственный приют больше никогда не пойду.

Как мало нужно для того, чтобы уговорить родителей!

В общем, я смирился. Я иногда помогал родителям ухаживать за животными, особенно мне нравилось выгуливать… то есть пасти корову. Мы, две одинокие души, понимали друг друга! Но больше всего мне нравилось, что в агрокомплексе всегда было лето, и даже некое подобие солнца грело и светило не хуже, чем настоящее.

Свободного времени с одной стороны стало немного меньше, а с другой — я стал всюду быстрее успевать. «Дисциплинированность украшает человека!» — высокопарно говорил папа.

Однажды мама, вернувшись с сельхозработ (крестьянка наша!), взволнованно заявила, что в комплексе завелись воры. Мы с папой вместе медленно повернули головы в её сторону.

— Мама, какие там могут быть воры! — попытался успокоить её я.

По словам мамы, воры доили нашу корову (снижаются удои — вот какой терминологией мама овладела!), таскали яйца и валялись на траве.

— Какие весёлые воры! — сказал я. — Пусть живут!

А папа сказал:

— Надо разобраться.

А я вспомнил, что недавно нашёл свой аквадиск мокрым. Я тогда подумал, что это папа — ему вечно всё равно, какой брать.

— А можно я пойду разбираться? — попросил я.

— Не надо… — испугалась мама.

— По мнению психологов, — сказал я, — дети становятся язвительными и неуправляемыми из-за отсутствия приключений и недостаточной активности.

Похоже, мама была не согласна с мнением психологов. Чтобы не дать ей времени на раздумья, я решительно поднялся с кресла, гордо взмахнул головой и сказал:

— Не печальтесь о сыне, злую долю кляня! В агрокомплексе сгину — отыщите меня!

— Смелый мальчик, — с надрывом сказал папа.

Внутри комплекса ничего не изменилось. Я посмотрел на солнце, установленное по умолчанию — оно на вора не походило. Я зашёл в хлев, ткнул поросёнка в мокрый нос и спросил его серьёзно:

— Ты доил нашу корову?

Поросёнок хрюкнул, и я сказал:

— Ясно… — и побрёл в установленный по умолчанию лес. Из леса навстречу мне неторопливыми, боязливыми шагами вышел мальчик…

Я тяжело вздохнул и пошёл в его сторону.

— Привет! — сказал я, приблизившись. — Ты тут тоже по умолчанию?

— Я тут по состоянию души, — угрюмо сказал мальчик.

— Так это вы таскали мои плюшки?! — с выражением сказал я.

— А? — мальчик виновато поднял глаза.

— Так это ты катался на моих аквадисках? — уже спокойней спросил я.

— А чего они тут стоят… — пробурчал мальчик и махнул рукой в сторону речки. — Бывают лучше.

— Аквадиски? — удивился я. — Они же последней модели.

— Да нет. Вот дельфинов бы туда… — мечтательно сказал мальчик.

— А, вот ты о чём! У нас на рыбу пока денег нет.

— Какая же это рыба… — сказал мальчик и замолчал, часто хлопая ресницами. Мне показалось, что он сейчас заплачет. Я легонько толкнул его плечом и тихо спросил:

— Ты чего?

— Я ничего, — сказал мальчик, и слёзы закапали одна за другой, оставляя кляксы на сухой земле. Я чувствовал себя ужасно. Утешатель из меня был никудышным, поэтому я стал дожидаться, пока мальчик успокоится. Он наконец-то собрался с силами и сказал:

— Я потерялся.

Вы когда-нибудь терялись на чужой планете в то время, когда жили на своей собственной? Сет (так звали мальчишку, который был младше меня года на два) — терялся, и сейчас находился именно в таком, потерянном, состоянии. Об этом он рассказал мне после небольшой прогулки на аквадисках — я всё-таки нашёл способ немного утешить человека.

Я почему-то ему сразу поверил. Сет утверждал, что наш агрокомплекс он придумал. Вернее, у себя на планете он мечтал оказаться примерно в таком месте — чтобы природа и солнце, море и дельфины…

— Сам не знаю, как это получилось, — сказал Сет.

— А назад также попасть ты не пробовал? — спросил я.

— Пробовал…

Я не стал спрашивать, получилось у него или нет.

— А попасть куда-то ещё? — спросил я.

— Зачем? — спросил Сет и посмотрел на меня ясными глазами.

Я пожал плечами:

— Интересно…

А Сет сказал:

— Я домой хочу.

Вот такое получилось безвыходное положение. Выдать Сета как вора я не мог — ведь родители тут же обрадуются возможности применения воспитательных навыков. Воспитательство — это такой условный рефлекс, который появляется, если долго смотреть на детей. Таблеток от этого пока не придумали.

Первое, что я предложил — позвонить родителям Сета. Но межпланетные звонки недешевенькие, Пла-нетом родители этого незадачливого путешественника не пользуются. Да если и позвонить…

— А если и позвонить, — сказал Сет. — Они тут же сюда прилетят. А у нас на это денег нет, занимать придётся…

— Что-нибудь придумаем, — заверил я.

Мы хрустели редиской, которую нарвали на грядке и помыли в речке.

— Несущественно, — пожаловался Сет.

— Требуешь продолжения банкета? — спросил я.

— Чего-чего продолжения?

— В смысле… Ещё редисочки? — я помахал редькой над головой.

— Мяса бы, — заявил обнаглевший Сет.

Так! Нужно срочно накормить ребёнка! Когда задача, хоть какая-то захудаленькая, имеется, жить становится легче!

Я отвёл Сета снова в лес и сказал ждать. Через две весны, через две зимы, сказал ему я, нагружусь как надо и вернусь. Сет на полном серьёзе заявил, что столько он не продержится.

— А часик?

— Часик — вполне продержусь. Пойду, грибов в лесу пособираю…

— А там есть грибы? — обалдел я.

Сет развёл руками:

— Во-о-о-от столько!

Тут я понял, что путешественники — великие люди. Исследовательские задатки в них помогают не только за секунду достигать других планет, но и делать потрясающие находки на местности! Честно говоря, лес в нашем агрокомплексе до этого времени был чем-то вроде видеообоев. Есть — и ладно. Колышется — и ладно. Горизонт приподымает — и замечательно. Мы сюда и гулять почему-то не ходили… Но лес, оказывается, живой!

— А ещё тут белки живут, — скромно сказал Сет.