Бионики

Вколов брату обезболивающее, Слай вскрыл его череп. Аккуратно срезал лобные доли и поместил их внутрь радиоприемника. Затем он достал из мини-бара чашку Петри, внутри которой был малюсенький бионик, размером со льняное семечко.

— Все или ничего, — сказал себе Слай и щипцами подцепил крохотное создание.

Очень быстро он посадил бионика внутрь устройства и крепко завинтил гайки.

Оставалось только ждать. День, два, а может быть, неделю. Никто и никогда не скрещивал бионика с человеком, более того, это было незаконно, но у Слая не было выбора. Пусть лучше он всю жизнь проведет в бегах, чем позволит Хаджи умереть.

Хаджи пришел в себя на удивление быстро. Он начал болтать уже утром, до смерти перепугав Слая, который в это время принимал душ.

— Ты как, брат? — Слай кинулся к Хаджи так быстро, что полотенце слетело с его пояса.

— Я ничего не вижу, — ответил тот. — Чернота перед глазами.

— Теперь я буду твоими глазами, — ответил Слай, от радости едва ли отплясывая чечетку.

— Что-то не то с моими воспоминаниями, — сказал Хаджи. — Я не помню, все ли я помню. И еще: твой голос доносится до меня, словно из какого-то подвала.

Слай покрутил колесико настройки радиоволн.

— Так лучше?

— Гораздо.

— Хаджи, — вдруг спросил Слай. — Ты чувствуешь его? Бионика?

— Да. Он словно стоит в темноте, рядом со мной. И в то же время он как будто бы внутри меня… Это так странно, — Хаджи с трудом подбирал слова.

— Это только на время, — заверил его Слай. — Мы переселим тебя в более подходящее тело.

Только на время. С тех пор прошло уже три года, но ничего подходящего Хиггсы так и не нашли.

Слай глубоко вздохнул и мечтательно подумал о сигаретах, что лежали в кармане его брюк. Интересно, в тамбуре курить можно?

Положив шляпу на свое место, Слай вышел в тамбур. Никаких предостерегающих знаков там не было, и он с удовольствием затянулся.

— Надеюсь, что в Лире нам повезет, — сказал он, глядя на стремительно проносящийся за окном пейзаж.

— Ты сам-то видел этих роботов, Слай? — недоверчиво спросил Хаджи.

— Нет, я знаю лишь то, что читал в газетах, — ответил тот. — Крупная кинокомпания производит роботов-каскадеров, настолько похожих на людей, что в кадре их не отличить от живых актеров. Мне кажется это наш шанс.

— Хорошо, даже если они окажутся подходящими, что дальше? — спросил Хаджи.

— Попытаемся заполучить одного из них, — Слай рассеянно помахал в воздухе сигаретой.

— Как?

— Ну ты же знаешь мое везение. Будем действовать по обстоятельствам.

Поезд прибыл на главный вокзал Лиры через пару часов. Едва не позабыв свою шляпу, Слай выскочил из вагона. С наслаждением потянулся, разминая затекшие конечности. Ничто не доставляло ему большего удовольствия, чем ступить в первый раз на землю нового города.

— С чего начнем? — спросил Хаджи.

— Без понятия. Для начала перекусим где-нибудь, — легкомысленно ответил Слай.

Именно благодаря своему везению, у Слая всегда имели деньги, которые он, впрочем, тут же тратил. Он выигрывал в лотерею и казино в одном из двух случаев, мог спонтанно устроиться на работу в чужом городе и, проработав там с месяц, взлететь по карьерной лестнице. И чего уж говорить о его постоянных находках (самая крупная — это чемодан с пятью тысячами лемингов) и других подарках судьбы. Вот и сейчас, не имея в кармане даже на обратный билет, Слай был уверен, что очень скоро деньги вновь придут к нему самым фантастическим образом.

А в Лире они были очень нужны. Каждый закоулок здесь словно твердил: Этот город тебе не по карману, приятель.

Таких высоченных небоскребов Слай не видел еще нигде: одни из них были тонкие, словно пики, другие напоминали крылья птиц, третьи — соты, четвертые — улиток. Современные архитекторы не пытались выпендриться и выдумать что-то свое: они изучали живую природу и конструировали дома по ее образу и подобию.

Улицы в Лире были трехуровневые: нижний уровень предназначался для неэкологического транспорта, средний — для электрических автобоксов, пешеходов и велосипедистов, а верхний — для магнитопланов, что скользили в трубах с электромагнитным полем.

Тротуары были очень чистыми, словно их только что вымыли с душистым мылом, а прохожие выглядели один богаче другого. Вот, например, девушка в роскошном струящемся платье. На ее голове была диадема, на поводке дорогая собачка, а в ухе малюсенький наушник-бионик. Такие наушники сейчас выпускали, как средство беспроводной связи.

— Тебе еще повезло, Хаджи, — шепнул Слай. — Я мог бы носить тебя в ухе.

— Меня сейчас стошнит, — отозвался тот.

Другой мужчина был полностью облачен в ткань цвета индиго, даже лицо его было прикрыто, за исключением тонкой прорези для глаз. Должно быть, он исповедовал берберианство — религию, которая чтит матриархат и запрещает мужчинам выходить на улицу без специальной накидки. За ним катился бионик в виде колеса, о назначении которого можно было только догадываться.

Слай остановился у одного из ларьков с хотдогами и взял себе один. В соседнем киоске он приобрел себе свежую газету.

— Ты опять взял какую-то уличную дрянь? — недовольно спросил Хаджи.

— Это хотдог. Сто лет их не ел, — не удосужившись разжевать большущий кусок, ответил Слай.

— Ты испортишь себе желудок.

— Посмотри на себя: всю жизнь питался правильно, и что в итоге?

— В итоге я дожил до двадцати пяти лет, а ты еще нет.

— Обещаю что на обед съем суп, — миролюбиво сказал Слай. — Если, конечно, раздобуду денег.

Он развернул газету и в стотысячный раз вознес хвалу своему везению. На главном развороте было объявление о кастинге в ту самую кинокомпанию!

— Смотри! У них пробы сегодня! — крикнул Слай, и парочка, шедшая навстречу, недоуменно посмотрела на него.

— Не вижу! — передразнил его Хаджи, — У кого?!

— В Бефинд и Грейп! Ищут юношей и девушек для массовки.

— Чепуха, — резюмировал Хаджи. — Тебе туда не пробиться. Очередь небось с прошлого лета занимали.

— Я что, по-твоему, приехал играть в кино? — возразил Слай. — Сегодня там будет толпа народу, исчезновения робота никто не заметит.

В назначенное время Слай Хиггс уже стоял перед входом в компанию Бефинд и Грейп. Очередь на массовку действительно начиналась уже на улице.

— Спорим, что некоторые стоят здесь с шести утра, — усмехнулся Слай, рассматривая взволнованные и недовольные лица.

На Слая никто не обращал внимания: Лира — не провинциальный городок, в котором на него будут таращиться из-за плаща и шляпы. К тому же многие вырядились сегодня самым странным образом, видимо, для того, чтобы произвести впечатление на съемочную группу.

— Хорошо, что у тебя нет глаз, Хаджи, — сказал Слай, продвигаясь к началу очереди. — Некоторые девушки, похоже, перепутали кастинг с публичным домом.

— Какая досада, что у меня нет глаз! — едва ли не всхлипнул его спутник. — Уже не мечтаю увидеть живую девушку! Даже одетую.

— Скоро увидишь, — шепнул Слай. — Молись, чтобы у нас все получилось.

Разумеется, в главный вход его никто не пустил. После нескольких жалких попыток, Слай понял, что его скорее раздавят, чем пропустят без очереди.

Оглядевшись по сторонам, он увидел припаркованный с черного входа грузовик. Несколько людей в рабочей одежде выгружали декорации, а затем заносили их внутрь. Недолго думая, Слай протиснулся между фрагментами средневековых замков и оказался внутри. Еще одной его чертой было умение сливаться с толпой, когда это было необходимо.

Оказавшись в студии Бефинд и Грейп, Слай наконец-то увидел конец почти двухкилометровой очереди. На фоне белого фона стоял стул, в который поочередно садился юноша или девушка. Миловидная ассистентка велела им изобразить на лице ту или иную эмоцию, а фотограф со следами вселенской скуки на лице делал несколько снимков. Затем вся история повторялась по кругу.

Из соседнего павильона доносились странные грохочущие звуки: должно быть там снимали кино. Любопытство пересилило, и Слай незаметно прошмыгнул туда, несмотря на то, что павильон был оцеплен лентами с надписями: Не входить, идет съемка.