Кровь вторая. Орда

— Знаю, но так надо и я сейчас объясню почему.

Куруш осушил налитый кубок и отломил кусок горячей лепёшки.

— Как ты думаешь, почему Иштувегу, так бесславно проиграл? — спросил Куруш в упор уставившись на Уйбара.

— Потому что всю страну против себя восстановил, своими зверствами.

— Нет, — тут же усмехнулся царь, — ты зришь по верхам, а не вглубь. В истории было много правителей, что держали свои страны в страхе и не одна так не разваливалась, как Мидия. Дело не в этом. Любое государство, стоит на четырёх столбах, как на сваях. Армия, вера, управление и торговля. Нельзя отдавать предпочтение одному из столбов за счёт другого. Все четыре, должны быть одинаково устойчивы, чтобы здание не завалилось. А для этого, армия должна подкрепляться богами, иметь возможность управлять и быть экономически заинтересованной, чтоб здание государства, стояло, как можно устойчивей. Тоже касается веры, с её магами и аппаратом управления, с его бюрократами, собирающими казну и с дельцами, производящими и торгующими, и при этом, кормящими страну.

Стрельнули ещё, по очереди, разок. Вновь наполнили кубки. Продолжили.

— Иштувегу грубо нарушил этот принцип равновесия и именно, за это поплатился. Из четырёх столбов, жирным стал, только столб магов. Но это лишь одна из его ошибок. Вторая, заключалась в том, что он не смог правильно распорядиться огромными землями, прибранными ещё его отцом Увахшатра. Он считал, что залогом его благоденствия, будет покорность и раболепство порабощённых народов и сделал всё, чтобы все царства, вошедшие в империю, сидели смирно и регулярно платили дань. Ему этого было достаточно. Кстати, ещё по ордынским делам, я понял, насколько такой подход к завоёванным землям, ошибочен. И за примером далеко ходить не надо. Хотя бы взять нас. Почему, ты думаешь, нам так легко удалось поднять Персию на бунт, да потому, что она к этому была готова, а мы, стали лишь тем камушком, который срываясь с горной кручи, вызывает лавину. И в таком состоянии находятся все окраинные государства нашей, теперь, империи. Все!

Куруш вновь взял лук и почти не метясь вогнал стрелу в манекен, передавая оружие другу для ответного хода. Уйбар слушал молча, задумавшись и всем своим видом давая понять, что согласен с царём, как бы это звучало не лицеприятно. Куруш сам себе налил кубок и выпил, давая пример другу и пока тот, наполнял свой кубок, продолжил:

— Это надо менять. Срочно. Все царства мидийских, а теперь, по сути, персидских владений, необходимо вывести из гнойной спячки. Империя, как и отдельное государство, должна стоять на прочных окраинных столбах, а не на гнилых. А для этого, у них должен возникнуть жуткий интерес, и в участии в наших походах, и в нашей религии, и в нашей общей торговле. Должна существовать единая система управления, такая, как в столице, для всех провинций без исключения, а самое главное, они должны быть заинтересованы в единой торговле, так как золото, решает, почти всё. Им, должно стать выгодно, быть с нами единым телом, а не каждый по себе.

Ещё по одному кубку выпили. Стрельнули. Налили по новой.

— Так вот, — продолжил Куруш, — возвращаясь к начатому. После свадьбы, я намерен отправить Иштувегу править одной из северных провинций, Парканией. Ты поедешь его сопровождать.

— Понял, — ехидно ухмыльнулся Уйбар, действительно прекрасно понимая, что хочет от него Куруш.

— Относительно Иштувегу, ты всё понял правильно, — тут же перебил его пьяное ликование, не менее пьяный Куруш, — хорошо, что ты помнишь мои обещания Шахрану и я не сомневаюсь, что ты сделаешь всё, как надо, но это не всё. Ты возьмёшь с собой целую армию. Кроме своего корпуса, в твоём подчинении будет вся конница Харпага и ещё кое-кто. То, что Иштувегу до места не доберётся, я не сомневаюсь, но это не главное. Ты, должен будешь пройтись по всем северным провинциям, но не с целью, там всех вырезать или перепугать до смерти, а в том, о чём я тебе только что говорил. Я не призываю тебя сразу решить проблему, но мне надо знать, на кого, где можно положиться, и кто, готов поменять роли зашуганных и покорных, на активных наших помощников, а где требуется радикальные меры. Но и это ещё не всё. Надо подготовить группу и навестить Даникту и Гнура с Шахраном. Мне не нужна орда врагов, а вот союз, не помешает. Эбар в скором времени присоединит к империи Элам. Через год, два, он будет готов, и я уверен, что у него всё получится. Даникту это может заинтересовать. Предложи ему титул наместника на своей родине, при условии, что он соберёт силы, способные, это наместничество прочно удерживать, ну и роль активной опоры нашей империи поддержит. С Гнуром будь осторожен. Не верю я в то, чтобы он сильно изменился, но то, что от него, до сих пор, никаких вестей, напрягает. Мог бы хоть весточку друзьям какую подать. Ну, а Шахрану, поведаешь о том, как с Иштувегу закончил. Думаю, что это его не только обрадует и склонит к помощи нам.

Куруш встал, чуть не упал, ухватившись за стол, пьяно ухмыльнулся и долго пытаясь наладить стрелу на тетиву, в результате выстрела промазал. Уйбар хмыкнул и чуть ли не вслепую вогнал свою стрелу в цель. Вдруг царь резко выпрямился, хитро улыбаясь и абсолютно трезвым голосом проговорил:

— Ну что ж, я проиграл. С меня царство.

И с этими словами, он достал откуда-то из штанов небольшой мешочек и сыпанул содержимое на ладонь. Это оказалось травка «непьянка», жуя которую, опьянеть не получится. Он был очень доволен, что разыграл Уйбара, но удовольствие от этого, моментально улетучилось, когда он увидел похожий мешочек в руках Уйбара и его наглую трезвую ухмылку.

— Ах ты… — чуть не задохнувшись от смеха прокричал Куруш, понимая, что его провели, точно так же.

Друзья хохоча обнялись, некоторое время веселясь, по поводу того, что столько много отличного вина перевели за зря, но Уйбар, через некоторое время веселья, спохватился и затараторил:

— Подожди, подожди, о каком подарке, ты мне тут говорил? Где моё обещанное царство?

— Да, бери какое хочешь, — продолжая смеяться ответил царь, — но я предлагаю тебе твою армянскую сатрапию. Только прежде, чем ты соберёшься в поход, надо обговорить всё, основательно…

Разговор затянулся до глубокой ночи и из-за стола, в результате, вышел не разгильдяй Уйбар, а новый царь — Тигран, имя которое, он взял себе тут же, по примеру друга.

Когда, какое-то время спустя, после того, как Тигран с огромным конным войском отправился в северные земли, сопровождая Иштувегу в Парканию, в царский зал золотого дворца Куруша, официально провозглашённого царя Мидии, ворвался визирь тайной канцелярии и в панике поведал «великому и могучему Царю Царей» о предательстве Тиграна, во всеуслышание, рассылающего по земле враньё и клевету, достойную зловредного дэва и прибирающего к рукам славу завоеваний и побед, самого посланника Ахурамазды.

Куруш хохотал так, что свалился на пол и катался, держась за живот, пока лекарь, заподозрив неладное, отпоил его персиковой водой. Когда же он, просмеялся и пришёл в себя, и сквозь слёзы оглядел хмурых приближённых, то обращаясь к Харпагу, который уже был готов сорваться с места и кинуться на усмирение бунтовщика, промолвил сквозь слёзы:

— Вот же шельмец! — но тут же, что-то подумав, добавил, как бы говоря сам с собой, — а ведь может получиться. Может. Я даже представляю себе, как этот шут, наигранно отбивается и даже наотрез отказывается от царского титула, который ему буквально навяливают все армяне, урартцы, хурриты, лувийцы, другие малые народы долины, собравшиеся в одну кучу, во главе с бывшим царём-сатрапом, — и наконец поднявшись на ноги, уже серьёзно объяснил Харпагу, — я ему разрешил делать всё, что он посчитает нужным, но велел занять трон армянский сатрапии, без единой капли крови и чтоб об оппозиции, как тут у вас при Иштувегу, даже помышлять не приходилось.

Харпаг тут же обмяк и даже позволил себе ехидно улыбнуться, такому повороту событий, но всё же не преминул усомниться:

— А что потом, когда раскроется враньё?