Кровь вторая. Орда

Знающая, всегда была странной. Она не куманилась в «сестричествах», но и семью при этом не заводила. Вела скрытый, уединённый образ жизни. Детей не имела и не стремилась. Она не была красавицей, но и в уродки её записать было нельзя. Очень худая, для своего возраста, почти с полным отсутствием грудей. Волос тёмный, но не чёрный, а тёмно-каштановый, скорее. С узким вытянутым лицом.

Вся её внешность говорила о том, что она «пришлая» в этих краях. Здесь такой породы не разводилось. Кто она по крови и из каких краёв родом, Райс никогда не интересовалась. Мало ли кого встретишь при мамином дворе. Кого там только не было.

Три тройки золотоволосых воительниц из личной охраны Тиоранты, теперь являлись личной охраной Райс. Царица официально передала их дочери для образования своего «сестричества». Отряд во главе со старшей, по кличке Линха, благополучно устроился в заброшенной избе еги-бабы, обустроил её, вокруг соорудив лагерь, благоустроив окружающую территорию леса. Натянутые из полотна, меж деревьев и прошитые лапами ёлок и елей, временные загоны для коней, хранилища сена, склады продовольствия. В общем обустроились основательно и на долго.

Девы, как раз были те, что сопровождали рыжую из Терема и прекрасно были знакомы Райс. Они же участвовали в её предсвадебном походе, и младшая царица, всех их знала не только в лицо и по кличкам, но и определённые черты характера, каждой.

Боевые сёстры, образовывали замкнутый клан и в общении на стороне, были не замечены. У них был какой-то свой, закрытый мирок, в котором они жили, закупорившись в невидимую скорлупу и отгораживаясь от всего внешнего. Только их старшая — Линха, так или иначе, выходила за рамки этой девичьей семьи, позволяя себе общение с окружением.

Кроме трёх троек личной охраны, самой вдовы с дитём и повитухи в бане, к Райсовому «сестричеству» были приписаны три воина мужицкого роду, что в совокупности, порождало, некое подобие орды, младшей царицы. Мальчик Агар, с Дедом, что она прихватила в дальней, песчаной стороне и царский берсеркер Теродам, выпрошенный у Тиоранты, в качестве учителя для Агара. Для мужиков был построен отдельный меховой шатёр на краю леса, где они и обитали.

Агар — «личинка берсеркера», как его в шутку продолжали называть, на что он, ни капельки не обижался, а наоборот, всякий раз, сам расплывался в улыбке, заслышав такое к себе обращение. Чем-то, очень нравилось ему это слово — «личинка». На самом деле, он оказался, самым настоящим самородком, достижениями которого, не мог нарадоваться его учитель Теродам. Кроме того, он довольно быстро зарекомендовал себя, как «очень смышлёный парнишка во всех отношениях», к мнению которого, даже бывалые начинали прислушиваться, потому что всегда говорил «по делу».

Сам Теродам, изначально, воспринявший назначение, буквально, дыбом и проявляя демонстративное и бурно-матерное недовольство, подобными перспективами своего будущего положения, в конечном итоге, получив от своей царицы золотой ярлык на выполнение особой царской воли, резко успокоился и принял назначение, как должное.

Золотой ярлык представлял из себя небольшую бляху, с мало кому понятными, загадочными письменами и являлся верхом доверия Матери степи. В иерархии ярлыков, обладал высшей степенью почётности. Воин выполнивший поручение по золотому ярлыку, удостаивался специальной татуировки на теле, что-то типа сегодняшнего ордена и значительного золотого вознаграждения.

Ярлыки были различны по уровням. Самый простой — кожаный. Его вручали при выполнении обычных поручений. Например, в предсвадебном походе Райс, такие ярлыки имели Сакева, и оба Старших особых отрядов. Кожаными ярлыками снабжались посыльные, отправляемые в конкретный адрес, вестники, что скакали по маршруту, оповещая об общей информации, касающейся всех и прочие.

Кожаный ярлык носили на виду, в качестве шейного амулета на верёвочке и каждый встречный подданный царицы, обязан был оказывать посильную помощь, носителю данного знака. Золотой ярлык, наоборот, никому не показывался и носился всегда в потаённых местах, в основном, прячась в поясах.

Самым не понятным и загадочным, среди мужиков, был Дед, который после помывки, стрижки и приведении одеяния в должное состояние, оказался вовсе не дед, а вполне нормальным мужчиной среднего возраста. Был замкнут, молчалив. За всё время, подавляющее большинство сталкивающихся с ним, от него слышало только три слова: да, нет, наверное. И всё.

Разговаривал он только с мальчиком Агаром и то, если находились наедине. Стоило кому-нибудь к ним подойти, как Дед, моментально замолкал и опускал взгляд, закрываясь в свою раковину, наглухо.

По приезду в царскую ставку, из того памятного предсвадебного похода, вёл себя не иначе, как пленный, только, что непривязанный. Сидел в выделенном для него с Агаром шатре. Никуда не ходил. Своим поведением, он напоминал приговорённого или обречённого. Только после личной беседы с ним Тиоранты, несколько ожил, но разговорчивее от этого, не стал.

Как выяснилось из банного допроса перед ближним кругом царицы, Дед оказался бердником одной восточной орды, где правил каган по кличке Тохтой и от которого, он получил кожаный ярлык на выполнение какого-то задания в тех краях, где и томился, пойманный в темницу, но по поводу самого задания, отказался говорить, наотрез.

Так как, при получении ярлыка, воин торжественно клянётся в его выполнении, а за невыполнение обещанного, только одно наказание — смерть, то он, соответственно, просил царицу отпустить его к Тохтою, чтоб получить причитающуюся ему «плату».

Закон был един для всех и даже Матерь степи не имела право на его отмену, даже понимая, что ждёт спасённого на родине, но тут, неожиданно вмешалась Райс. Она вышла к допрашиваемому, стоящему перед кругом, и властно потребовала:

— Посмотри мне в глаза.

Воин поднял глаза. Он не был напуган или смущён, он, вообще, не выражал никаких эмоций. Абсолютно никаких.

— В том городе, кто-то должен был умереть? — спросила она, почему-то догадавшись о его поручении, но задала вопрос не конкретно, мол, «ты должен был кого-нибудь убить», а вот так, дипломатически неопределённо.

— Да, — ответил воин.

— Царь? — изначально предположила царская дочь.

— Нет.

— Тот здоровый в железных доспехах, что командовал обороной? — продолжала она, вспомнив самодовольного здоровяка, которого убила на входе в город.

— Да, — сдавлено ответил воин и глаза его дёрнулись вниз, не выдерживая взгляда Райс, — его звали Хурум.

Райс постояла, подумала, а затем крикнула в сторону входа:

— Шахран, принеси мешок, тот, который «не надо, верим».

В круг вошёл Шахран, в непременных штанах-шароварах и голым торсом, торжественно неся кожаный круглый мешок на вытянутых перед собой руках. Райс взяла мешок, развязала, сунула туда руку, выплёскивая через край излишки рассола и выудив первый попавшийся член, швырнула кусок плоти на землю, к ногам ошарашенного бердника.

— Ты обещал, что он будет мёртв? Он мёртв. Возьми это и отнеси своему кагану. То, что обещано — сделано.

Так как Матерь степи, по рангу власти, считалась наивысшей, то имела право судить, абсолютно всех, не смотря на их принадлежность другим ордам и никто этому противиться не мог. Поэтому, оценив благородный жест дочери, приняла решение о снятии обязательств с бердника и о зачёте выполнения задания по ярлыку. Поступок Райс и решение Тиоранты, оценил и весь круг, признав решение благопристойным.

Дед, поклонившись Райс, царице и кругу, замотав кусок плоти в тряпицу, тут же из бани, убыл в свою орду, но уже через две седмицы вернулся обратно и так как молодожёны, к тому времени, ускакали в «свадебное путешествие», поставил возле дома благодетельницы свой походный шатёр и стал терпеливо дожидаться.

Когда Тиоранта узнала, что он решил посвятить свою дальнейшую жизнь её дочери, то выразила своё одобрение и даже до приезда Райс, поставила на довольствие своего двора.

Вот так, бердник по кличке Дед, а прежнее прозвище, так никто и не узнал, оказался в личной орде младшей царицы. Он оказался не плохим специалистом по тайным операциям. Много знал, многое умел, только физически ещё был слаб, но мясо, как он говорил, дело наживное.