Кровь вторая. Орда

Апити, потом долго рассказывала и благодарила подругу за то, что та поддерживала и заставляла терпеть, каждый раз заканчивая свои излияния одними и теми же словами: «если б не ты, я б там сдохла от обжорства или сошла б с ума, от одиночества и собственной никчёмности».

О разговоре с Матерью Медведицей, Райс умолчала…

Глава пятая. Она. Четвёртый круг

Не дав Апити, как следует отойти от мучений голодного круга, отругав её за нерасторопность, Матёрая, что звалась Мокрая, повела их на следующий круг. На все девичьи расспросы, типа «Куда?» и «Что там будет?», молчала, только спустившись в подвал и остановившись возле массивной дубовой двери, злобно прошамкала:

— Куда, куда? Купаться!

После чего натужно, ухватившись двумя руками, открыла тяжеленую дверь, буквально втолкав девок внутрь, и как только те оказались за дверью, столь же тяжело напрягаясь, закрыла её, запечатав девок в узкой темнице.

Помещение оказалось маленьким и очень странным. Потолок невысокий, бревенчатый. До него легко можно было дотянуться рукой. Брёвна выложены не плотно и в щели между ними, падал рассеянный свет. Шириной, эта конура, была в размах рук. Длиной, примерно в три их роста, если положить на пол. По бокам, под потолком, две глубоких ниши, выполненных в наклон к полу и потолку. Пока девки озирались, в комнатке неожиданно резко потемнело и через потолочные щели, на них полилась вода, как на водопаде, только тёплая.

— Что это? — завопила Райс, наклонившись и спрятав лицо от струй, стараясь перекричать шум падающей воды.

— Не знаю! — прокричала в ответ Апити, тоже сложившись в три погибели и подставляя потоку спину, — я о такой комнате, даже не слышала, но что-то мне подсказывает, что это будет испытание водой. Помнишь я тебе про реку говорила?

С этими словами, Апити указала на пол, но Райс и без неё уже видела, что падающая вода, никуда из комнаты не уходит, а лишь заполяла её. Она наоборот, указала Апити наверх, на ниши.

— Похоже это для нас, — крикнула она.

Апити по стеночке, полезла в нишу, Райс её одёрнула за руку.

— Не спеши. Наполнится, сами поднимемся.

Когда вода заполнила на половину верхние пологи, в которые девки уже забились, как в норы и с ужасом наблюдали за потоком, затапливающий всё помещение до потолка, водопад, наконец, закончился.

Девки лежали молча, по пояс в воде и оглядывали сверкающую поверхность, которая продолжала рябить от капелек, падающих с брёвен.

— Ну и чего нам ждать? — наконец, не выдержала Райс.

— Не знаю, — как-то с грустью, ответила всезнайка.

— Ты же говорила, что это, как у вас на реке?

— На реке то, всё просто, — почему-то в полголоса начала объяснять Апити, — там отвод вырыт, песчаный. Туда воду с реки пускают, чтоб на солнышке погрелась и в неё девок кладут. Как бы солнце не прогревало, всё равно быстро замерзают. Когда пальцы рук и ног сморщатся, и девка зубами стучать начинает, то её оттуда вынимают.

— А зачем надо, чтоб пальцы сморщились и зубы застучали? — спросила Райс, разглядывая свои руки.

— Наставница говорила, что когда пальцы на руках и на ногах сморщиваются, то тело переходит, в какое-то древнее, первородное состояние. Сказку сказывала, мол, когда-то, много-много лет назад, все люди в воде жили, будто рыбы и для того, чтоб ходить по скользкому дну и держать в руках скользкие камни и дубины, у них кожа на пальцах бугрилась. Якобы так сподручней. Только я в эти сказки не верю. Как это люди, могли всю жизнь в воде прожить. Хотя, судя по тому, что нас здесь заперли в тёплой воде, это мы на себе и проверим.

— Так я не поняла, — не унималась Райс, — зачем надо тело переводить в это, как ты там сказала, первородное состояние?

— Наставница говорила, что в том состоянии, колдовство лучше прилипает.

— Так что, нас тут колдовать будут учить?

— Да, не знаю я, — обиженно прошипела Апити, — кто тут учить то будет? — с этими словами, она обвела поверхность воды рукой и продолжила, — я о таком не слышала. Может просто, промаринуют какое-то время, да выпустят, а может ещё чего.

— Ой, сомневаюсь, что мы так легко отделаемся. Я так думаю, каждый новый круг, должен даваться всё труднее и труднее.

— Ты думаешь нас тут держать будут, пока в рыб не превратимся?

— Откуда я знаю. Это ж ты у нас всезнайка.

Просидели они так до вечера. Ничего не происходило. Райс рубаху сняла, под голову положила, как подушку. Вертелась со спины на живот, да сбоку на бок. Поныряла. Встав на дно, убедилась, что вода доходит до самого подбородка. Отметила про себя, что всё, как нарочно, предусмотрено, именно для длительного сидения. Залезла обратно в нишу, расслабилась и когда неожиданно, увидела плывущее из-за спины деревянное корыто, то аж с визгом вздрогнула. Апити, от её визга, с перепуга, головой чуть бревно на потолке затылком не проломила.

В корыте оказалась еда и питьё.

— Ух ты, — нарочито весело вскрикнула Райс, тем не менее с опаской и подозрительностью оглядывая стены и потолок, той стороны конуры, откуда это корыто плыло, но никаких щелей там не обнаружив, продолжила, — по крайней мере, хоть кормить будут. Это уже хорошо.

— А гадить куда будем, после этого? — задалась вопросом Апити, почёсывая ушибленную голову.

— Понятия не имею. А ты что, видишь тут, где-нибудь, плавающею помойную лохань?

— Опять в говне плавать, — обречённо констатировала Апити, отламывая крыло жаренной птицы, поданный на ужин.

— Не знаю, — продолжила озираться Райс, — может после кормёжки и лохань всплывёт.

— Вряд ли, но поживём увидим, — осекла её подруга с полным ртом.

— Ну, что за жизнь у царской дочери? — с наигранной драматичностью проговорила Райс, отламывая ножку, — а давай, как поедим, в корыто им навалим.

Девки весело и легко рассмеялись, но это было, их последнее беззаботное веселие здесь…

После того, как они поужинали и развалились по своим наклонным лежакам, тихо переговариваясь, а в щелях бревенчатого потолка, свет плавно померк, словно солнце за облачко забежало, из-под воды, показалось непонятное сияние.

Райс пригляделась и через рябь воды увидела, как через стену, что была напротив двери и к которой девки лежали лицом, медленно просачивается светящийся, голубым светом, шар, примерно с голову размером. Вода изнутри засветилась, красиво переливаясь, преломляясь рябью. Не успела она подумать, что это очень сильно напоминает шаровую молнию, как шар вспыхнул и по всему телу хлестнуло болью, да такой, что аж искры из глаз. Затрясло и сковало так, что даже пискнуть не смогла. Да, какой там пискнуть, дышать забыла, как.

Она не помнила, сколько времени это продолжалось, только когда начала приходить в себя, то осознала, что до этого, в глазах было темно и они, как бы постепенно проясняются. Райс в жутком испуге огляделась. Сумрак ночи в глазах, постепенно светлел. Шара не было. Корыта тоже.

— Что это было? — завопила она, что было мочи.

Но ей никто не ответил.

— Апити! — вновь заорала она, кидаясь к противоположной нише.

Подруга была без сознания. Царская дочь, даже подумала сначала, что ведунья умерла, но начав трясти, девка очухалась и глотая воздух, как рыба и выпучив глаза, принялась беззвучно биться о стены и потолок руками и ногами. Еле успокоилась.

Когда уже совсем стемнело, обе горемыки лежали в обнимку и тихо плакали, так и не поняв, что произошло и что это было. Провалялись в обнимку всю ночь, так и не сомкнув глаз.

Утром подали завтрак, всё в том же корыте. Есть не хотелось. Райс попила. Апити, даже к питью не притронулась.

— Слушай, — спросила Райс, — а куда вечером корыто то делось?

— Не знаю, — ответила подруга шёпотом, — когда эта хрень появилось, корыто ещё плавало.

— А что шёпотом? — спросила Райс, тоже переходя на шёпот.

— Та дрянь, появилась после того, как мы поели.

— Ты думаешь…

Они замолчали, обе уставившись в глубь воды, в то место, откуда вечером выползала шаровая молния, как это для себя определила Райс. Томительное напряжение длилось долго.