Страница 5 из 11
В проекте программы 1947 года представлен внушительный перечень того, что Советское («внедиктатурное») государство было призвано добиваться. Говоря вкратце, речь идёт об укреплении широкого спектра хозяйственно-организаторской и культурно-воспитательной функций, об упрочении институтов армии, судебной системы, органов безопасности. Почему данным проблемам уделено в проекте 1947 года огромное внимание? Это вопрос не праздный. Вот как отвечает на него политический обозреватель: «…В сталинско-ждановском проекте программы ВКП(б) им отведено особое место именно потому, что в этом документе поставлен вопрос об исчерпании задач диктатуры пролетариата» (см. № 106). Строго логически получается (независимо хочет того автор или нет), что при сохранении диктатуры рабочего класса все перечисленные задачи стали бы попросту излишними? Но это абсолютно не соответствует фактической стороне дела. Напротив, именно диктатура пролетариата (а не её упразднение) диктовала активное сосредоточение сил на указанных направлениях. Уход же от диктатуры рабочего класса вполне логично привёл, как известно, к прогрессирующему ослаблению принципиальных направлений деятельности социалистического государства со всеми трагическими последствиями данного обстоятельства. Но автор за редкими исключениями раз за разом проходит мимо указанной «детали», с чем невозможно примириться.
Самое же главное, чего не заметил и не стал констатировать автор, носит оценочный характер. Дело в том, что в теории «родился» гнилой оппортунистический тезис, извращающий суть марксизма-ленинизма и приведший в дальнейшем к гибели созданного В. И. Лениным первого в истории социалистического государства, которое было светочем пролетариев всего мира. Вот к этому-то и сводится суть дела, а не разного рода малоубедительным перечислениям отказа авторов проекта 1947 года от диктатуры пролетариата, которыми, подчас, пестрит статья профессора В. В. Трушкова. Автор, в частности, ссылается на то, что четыре группы разработчиков проекта новой Программы ВКП(б) имели не всегда совпадающие мнения о сущности и характере диктатуры пролетариата (и не все, кстати говоря, были полностью согласны с её «отменой»). Вроде бы потому (?!), дескать, и ввели в «последнюю редакцию» проекта третьей Программы ВКП(б) положение, противоречащее коренным устоям марксизма-ленинизма, всемирно историческому научному открытию К. Маркса. Однако аргументы подобного рода невозможно принимать сколько-нибудь всерьёз.
Удивительно, но обозреватель в довольно индифферентном, спокойном тоне сообщает читателю, что «диктатуру пролетариата отправили в запас». Он не прибегает к активному протесту. Более того, попросту констатирует данный факт, как чуть ли не рядовое событие. Читатель не найдёт в его размышлениях убедительного, развёрнутого и решительного, во весь голос осуждения данной правооппортунистической позиции, коренным образом противостоящей теории марксизма- ленинизма. Автор лишь беззубо, скомканно, вскользь вспоминает о трагическом, разрушительном для строительства социализма характере, который продемонстрировала «идея отмены» диктатуры пролетариата, когда её попытались применить на практике. К данному вопросу он возвращается в упомянутом выше № 118. Там сказано: «В "Правде" уже предпринималась попытка объяснить, какие факторы привели к этому поспешному утверждению. В его преждевременности убеждают буржуазная контрреволюция и реставрация капитализма на просторах СССР и европейских стран социалистического содружества. Видно, И. В. Сталину, как и его соратникам, изменила политическая прозорливость».
Что касается явной неубедительности авторской «попытки объяснить» причины отказа от диктатуры пролетариата, то об этом речь шла выше. Не будем повторяться. Что же касается «прозорливости» И. В. Сталина и его соратников, то этот вопрос требует отдельного разговора и о нём речь впереди. Здесь же заметим, что сам Иосиф Виссарионович и остальные участники разработки проекта 1947 года, а также наша партия в целом абсолютно не нуждаются ни в сочувственном обелении их ошибок, ни в выдвижении маскировочных версий и подтасовок, с целью оправдать или преуменьшить допущенные ими теоретические промахи, приведшие к крушению социалистического строя в СССР. Решительно напротив, крайне необходим строгий и беспристрастный их анализ, чтобы партия и её руководство могли избегать подобных промахов в дальнейшем.
Завершая раздел, добавим, что профессор в соответствии со своей «личной версией» содержащегося в проекте смысла коммунистического строительства в сороковых годах прошлого века львиную долю своих рассуждений отводит также не столь уж злободневной в те годы (а тем более в наше время) проблеме судьбы государства при коммунизме. А ведь речь идёт о той поре, когда вскоре во весь свой трагический рост встал вопрос об участи социалистического государства, которое впоследствии было разрушено обуржуазившейся партийно-государственной верхушкой страны при активной поддержке мирового империализма. Вот какая проблема нуждалась в главном, даже исключительном внимании при разговоре о роли и назначении государственной власти в условиях социализма. Но увы, она оказалась в густой тени разнообразных рассуждений, в частности, по поводу вероятных будущих обстоятельств отмирания государства при коммунизме.
Достраивать социализм или немедленно строить коммунизм?
Однако сказанным не ограничиваются вещи, способные удивить всякого, кто знакомится с проектом Программы ВКП(б) 1947 года в его «последней редакции». В № 97 «Правды» от 2–5 сентября 2016 г., где помещён очередной фрагмент проекта, содержится ещё одно крайне сомнительное положение. Процитируем: «Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков) ставит своей целью в течение ближайших 20–30 лет построить в СССР коммунистическое общество». Иными словами, речь идёт о создании коммунистического общества к 1967–1977 годам. Правда, не выдвигалась задача построения «полного коммунизма». По свидетельству автора такая идея, предлагавшаяся Г. Ф. Александровым, П. Н. Федосеевым и К. В. Островитяновым, а также М. Б. Митиным и П. Ф. Юдиным, была отвергнута И. В. Сталиным и А. А. Ждановым. Но это не меняет сути дела. Коммунизм, согласно теории марксизма-ленинизма, никогда не будет построен «полностью», поскольку это общество «обречено» на бесконечное поэтапное развитие. Думается, именно этим и руководствовались руководители партии и советского государства, когда отринули предложение крупных учёных-обществоведов.
Но главное не в этом, а в том, что, опираясь на формулировку «последней редакции» проекта 1947 года, Программа партии, принятая во времена Н. С. Хрущёва (1961 г.), объявила о начале развёрнутого строительства коммунизма в СССР, которое псевдолевыми авантюристами намечалось завершить в 1980 году. Была поставлена преждевременная и неосуществимая в условиях конкретного исторического времени задача. Л. И. Брежнев, пришедший на смену Н. С. Хрущёву, в силу своего теоретического невежества не озаботился вопросом о её дезавуировании. Более того, в уточнённый Гимн Советского Союза, вошедший в силу с 1977 года, был внесён ряд не всегда оправданных исправлений. Остановлюсь на одном, имеющем прямое отношение к затронутому вопросу. Речь идёт об установке на непосредственное коммунистическое строительство в Советском Союзе. В гимне СССР 1944 года припев заканчивался словами: «Знамя советское, знамя народное // Пусть от победы к победе ведёт!» В 1977 году по заданию брежневского партийного и государственного руководства «автор трёх гимнов» Сергей Михалков сочинил иную концовку: «Партия Ленина – сила народная // Нас к торжеству коммунизма ведёт!»
Формально говоря, исходя из общего учения марксизма-ленинизма, против данной концовки, казалось бы, в принципе бессмысленно возражать. Ведь коммунизм – главная стратегическая цель рабочего движения и всего современного исторического прогресса. Всё это так. Но всякая истина общественной жизни, как справедливо подчёркивает марксизм-ленинизм, не только обязательно конкретна, но и исторически обусловлена. Дело в том, что процитированная концовка была приурочена к особой странице нашей эпохи. К тому периоду, когда продолжал действовать преждевременный хрущевский лозунг о «развёрнутом строительстве коммунизма в СССР» под лживым прикрытием критики «культа личности Сталина». И как раз это и придаёт ей исторически неоправданный смысл. А смысл состоит в том, что последующая, очередная (притом относительно отдалённая) стратегическая цель – созидание высшей фазы коммунизма – была объявлена непосредственной задачей и ближайшей стратегической целью партии и советского народа. Предшествующая же ей историческая фаза, состоящая в создании полного (бесклассового) социалистического общества, основанного на единой общенародной собственности, оказалась как теоретически, так и на деле проигнорированной. Практическое осуществление данной идеи таило в себе грозную опасность, которая не замедлила себя реализовать.