Страница 16 из 19
Хрущев всем спутал карты. Он нарушил постепенность – раздернул занавес одним рывком. А было задумано открывать его постепенно, чтобы жгучие тайны столетиями волновали мир. Еще бы! Целая Франция бесследно исчезла в рукаве «сибирских степей»! Что ни биография – то кровавая драма!..
Когда Брежнев, поспешно задернув занавес, начал «по правилам» его постепенно раздвигать, было смешно. Но только первое время. Потому что настала пора тихих убийств. Вместо гильотины начала использоваться некая жевательная машина. Человека вызывали на откровенность, на спор с властями, затем пола пиджака, рукав попадали между шестерней, и за пять-десять лет от него оставалась белесая, бескровная тень.
Как-то по ТВ я смотрел передачу о Питере Бруке. Показывали отрывки из его спектаклей. И я поймал себя на мысли – что же это? почему у них лица другие? Они что, иначе обучают актеров? И тут же понял – нет! Они не лучше профессионально! Они – другие. Они уважают себя. Они уверены в том, что их не сожрут без предупреждения. У них лица гордые.
Гордые!
А где она у нас, гордость? Почему пропало слово «гордый»?
«Что за глупый вопрос!»
Вы правы. Я подозреваю, что многие опасно, а может быть, и безнадежно больны инфекционным заболеванием – вампиризмом.
В чем это проявляется? Во всем. Мы хотим крови дворников, не убирающих парадные, продавцов, кассиров, начальников, соседей в автобусе и т. д. Мы представляем себе картины (особенно в молодости), когда у нас необъятная власть, неуязвимость и небывалые средства уничтожения и мы расчищаем пространство. Мы будем разочарованы, если количество погибших в сталинские времена будет меньше предполагаемой нами цифры в 40-60 млн. человек. Огромное большинство народа голосует за расширение сферы применения смертной казни. Место дорожной трагедии, гибели человека под машиной тут же окружается молчаливой толпой, выражение глаз у собравшихся – жадное.
Джинн вылетел из бутылки. Как загнать его обратно – неизвестно. Может быть, угроза всеобщей смерти спасет от смерти.
Время тихих убийств.
Время убийств медленных, когда палач подходил к окну, отгибал штору и смотрел на город. Он знал, что жертва его сейчас корчится. Удар был нанесен буднично, как бы между делом: не принят спектакль, расторгнут договор, упрятано в стол изобретение, отказано в квартире, сына из института вышибли. Ах! Разве мало способов заставить человека корчиться? Разве интересно убить его сразу или отправить подыхать в неизвестное место? Пусть здесь кончается, на арене, как гладиатор.
Время тихих убийств. Каждый, кто неосторожно высунулся на спор, на обмен взаимными (как казалось сначала) ударами, был затянут и съеден. Даже те, кто уехал на Запад – и они мертвы. В них нет веселости живых людей, нет игры, ребячливости, ликующего смеха нет.
Но почему это кончилось?
А кто сказал, что это кончилось? Нет, это не кончилось. Приелась палачам и эта форма тихих убийств. Наступает новая эра. Сейчас палач ложится на спину и поднимает лапы кверху. Он повизгивает – этакая плюшевая псина. Хочешь – можешь плюнуть в него, запустить чем-нибудь. Он будет даже рад.
Ему стало неинтересно жевать тебя, такого малокровного. Ему интересно, когда ты распрямишься, когда у тебя глаза заблестят, когда в тебе порода проснется – ибо палач любит пищу высокого качества. Ради хорошего куска он готов даже властью рискнуть. Как бы рискнуть. Это мазохизм своеобразный.
Он ждет, этот скулящий палач, валяющийся на спине, что ты его бороть бросишься. Тебе покажется даже стыдной эта мысль – кого же здесь бороть-то? Этого жалкого пса?
Не спеши.
Щелкнет вафельница, прокусывая горло – и торжествующий вой рыбника-оборотня отбросит нас на восемьдесят лет назад.
Для служебного пользования (документ от 19 декабря 1990 года)
В последние месяцы в стране участились случаи уничтожения продовольствия и промышленных товаров, увеличилось число аварий на транспорте, на линиях теплотрасс, электро и газоснабжении и проч. В частности, средства массовой информации неоднократно показывали примитивные могильники, куда были свалены тонны мяса, колбас, рыбопродуктов и т. п., все это небрежно забросано землей, а то и просто ветками.
Необходимо пресечь подобную самодеятельность и строго спросить с организаторов данных акций. Мало того, что отвлекаются немалые силы с совершенно ничтожными результатами, но у населения создается превратное представление о низком техническом уровне и якобы ограниченных размерах происходящего. Может показаться, что акции носят локальный и неорганизованный характер. Тем самым снижается их эффективность, требуются какие-то иные, политические и аппаратные, средства для формирования общественных явлений.
Группа экспертов, тщательно проанализировав все случаи уничтожения товаров, разработала данные рекомендации. Сфера их применения достаточно широка, хотя, например, в республиках Средней Азии уничтожение хлопка несравненно менее трудоемкая операция, чем ликвидация идущей на нерест горбуши на Сахалине. Но и в том, и в ином случаях желательно комплексное уничтожение товаров, средств производства и транспорта.
Итак, основным принципом уничтожения продовольствия является комплексное воздействие на хозяйственные структуры. Допустим, необходимо ликвидировать доставленное в индустриальный центр мясо трех наименований (говядина, свинина, птица), лишить этот центр нескольких марок бензина, приостановить подачу газа в ТЭЦ и нарушить городское автобусное сообщение. Незадачливый хозяйственник, решая эти проблемы, начнет вывозить мясо на свалку, сливать бензин в канализацию, перекрывать вентили на нитке газопровода и отключать отопление. Тем самым создается как бы сцепление обстоятельств, которое легко принять за обычную халатность, бесхозяйственность и даже стихийное бедствие. Наши же эксперты настоятельно советуют в данном конкретном случае отрядить весь автобусный парк индустриального центра для перевозки мяса с железнодорожной станции, организовать скопление на путях нескольких эшелонов с цистернами бензина, обеспечить наличие вблизи железной дороги нитки газопровода и произвести взрыв большой силы от искры зажигания в машине председателя Совета, приехавшего для так называемого контроля. Несомненно, что сгорит не только мясо, но и все автобусы индустриального центра, а газопровод выйдет из строя на большом расстоянии и на все время проведения следствия.
Но это акция штучная, сопоставимая с аварией на АЭС или затоплением крупного региона. Как же организовать уничтожение продовольствия в повседневной жизни?
Существуют простые решения. Например, прекращение подвоза кормов на птицефабрику. Очевидно, что на третий день начнется массовый падеж птицы. В более распространенной форме это успешно практикуется на животноводческих фермах колхозов и совхозов уже несколько десятилетий.
Однако население настолько привыкло к потерям сельхозпродукции, что его трудно поразить нарушениями в цепочке поле-склад-магазин. Гораздо действеннее в этом отношении кардинальное изменение технологии производства, например, колбас. Если житель крупного города почувствует резкую боль в животе после приема 200 гр. вареной колбасы, он, конечно, может предположить, что боль эта связана с приемом хлеба, кефира или картофеля. Но это частности. Несомненно то, что он поймет совершенно определенно: он отравился не какими-то домашними копченостями или овощами, а государственными, приобретенными в магазине продуктами. Так же и отравление водой из городских сетей уже не спутать с отравлением из собственного колодца.
Необходимо, чтобы люди поняли: их болезни и ранняя смерть, а также болезни их детей и близких не являются следствием какого-то общего ухудшения экологической обстановки на Земле, а результатом направленного и постоянного ухудшения природопользования именно в нашей стране и конкретно в их регионе. Больше того: в его микрорайоне, в его доме, на его этаже. С этой целью рекомендуется закладка стенных панелей с высокой радиоактивностью.