Страница 68 из 80
– Откуда ты тут взялась, милашка? – шагнул к ней офицер.
– Слышали выстрелы?
– Да.
– Скоро здесь будет отряд мятежников из Маутендорфа. Удвоить караулы. Они могут напасть внезапно. – Ольгу качнуло. – Их предводитель убит...
– Вы не ранены, сударыня?
– Коня мне. Живо!
Ольга понимала, что именно она говорит эти слова. Но не могла узнать свой голос. Точнее, тон. Не терпящий возражений, отдающий приказы, которые должны выполняться без всякого промедления... К ней подвели коня, и она легко, словно пушинка, вскочила в седло. Ударив пятками в бока, пустила лошадь в галоп... Холодный ветер выл среди скал свою песню.
– Стой. Стой!!! – откуда-то из темноты выскочил Милош. Навел пистоль на удаляющуюся всадницу... Нервно дернул щекой. – Черт! Проклятый ветер. Песчинка прямо в глаз.
– Да что случилось? Что ты вдруг как с цепи сорвался? – схватил его за плечи офицер с кокардой.
– Как ты мог пропустить?.. Я же говорил тебе приметы! Все сходится. Это была она, Мария! Ведь только вчера был приказ комиссара Карадича! Седлайте коней. Скорее в погоню...
– Ты что, забыл, Милош? У меня же пеший отряд. Пешком ее догонять?
– Две-то лошади есть.
– Твоя хромает. А мою – я ее отдал этой...
Холодный ветер заглушил сорвавшиеся у Матиша с языка богохульства, обсыпал их песчаной крошкой и принес откуда-то снизу крики, а затем звуки стрельбы.
– Проклятье! Она же говорила про мятежников, которые могут нас атаковать!.. Alarm! Фитиль пали! Мушкеты к бою!..
Офицер, размахивая шпагой, ринулся вниз – туда, где уже начался бой. А Милош все скрежетал песком на зубах, до боли вглядываясь в ту непроглядную тьму, куда умчалась Мария.
– Ну, и что вы скажете теперь, монсеньор?
– Нельзя, нельзя было его выпускать, – снова заныл архиепископ Зальцбургский. – Всего только ночь прошла, и уже дурные вести: крестьяне ни с того ни с сего учинили резню в Маутендорфе.
– Да как же это может быть связано, ваша милость?
– А так! Очень даже просто... Сегодня в Маутендорфе, завтра в Линце, а потом и в Вене, в Магдебурге, повсюду? – Архиепископ нервно тряс щеками и брызгал слюной. – Неповиновение! Вот в чем Сатана! Дух противоречащий…
– А может быть, никто в него не вселялся? – робко подал голос ректор Гильдес.
– Да как вы можете?!
– Ведь я своими глазами!..
– А труп?.. Труп Джузеппе Орсини!
– Да все мы видели, чувствовали ЭТО и можем хоть под присягой...
– Вы и правда готовы присягнуть? – прервал разноголосый гомон Якоб Верт. – Все готовы присягнуть, что видели своими глазами, твердо уверены, что Сатана вселился в этого человека?
Святые отцы неуверенно переглянулись.
– Да. Я готов, – кивнул Адальберто. – Сатанинская сила, снизошедшая на принесшего жертву отца Джузеппе, перешла к его убийце. Я видел своими глазами!
– И я...
– Истинным богом клянусь...
– Мы все готовы подтвердить...
– Что же теперь с нами будет?.. Ад, сошедший на землю?
– Мы все пропадем. Конец человечества! Проклятье на наши грешные души!
– Надо убить его, вот что. Не можем мы теперь позволить, чтобы он так беспрепятственно... Сам возьмусь. Кто еще из вас мне может помочь?..
– Постойте!.. – прервал их Якоб Верт. – Никто не будет спорить о том, что не подконтрольный нам Сатана вреден и даже опасен. Но почему, собственно, вы так легко сдались, так просто оставили надежду на то, что сумеете его подчинить? Я готов бросить на это все силы нашего Ордена. Он покорится нам рано или поздно... Просто нас было сейчас слишком мало... В должный час мы найдем средство, чтобы остановить его. А пока то зло, что он принесет миру, лишь укрепит их в истинной вере. Для простых людей самым убедительным, самым неопровержимым доказательством существования Бога будет это зло во плоти. А мы получим над ним власть. Потому что всем, что есть на земле, Господь доверил управлять нашей церкви... Амен.
Головы, покрытые черными капюшонами, склонились в поклоне.
– А пока я призываю вас хранить молчание о том, что здесь произошло.
Глава 26
Пороховая гарь, стоны раненых, вспышки выстрелов в темноте. Торговцы и погонщики в панике бегут прочь, бросив свои телеги. В общей сутолоке офицер куда-то пропал, и мушкетеры, беспорядочно паля в темноту, пятились теперь назад, к перевалу. Милош поежился. О преследовании беглянки больше не могло быть и речи, необходимо было спасать собственную жизнь.
– Бей вурдалаков!..
Сквозь клубы дыма, с дружным воем бунтовщики двинулись в атаку плотно сбитой толпой, выставив вперед косы, превращенные в пики.
«На нас идут, наверное, те несколько сот восставших, что захватили Маутендорф. – От ужаса волосы на голове Милоша зашевелились. – А солдат против этой орды всего два десятка. Теперь и того меньше».
Чей-то резкий окрик вывел его из оцепенения.
– Эй, вы двое, навались!
Навстречу крестьянам покатилась телега.
– Что стоите, болваны?! Следующую... Не отступать! К бою, австрийские свиньи, или я оторву вам головы раньше, чем эти крестьяне до вас добегут!
«Что за офицер тут командует? Откуда он взялся? Мушкетеры, кажется, даже подчиняются ему. – Милош сам принялся рьяно выполнять приказы и раздавать нерадивым пинки. – Дай бог остановить начавшуюся панику... С наименьшими потерями унести ноги – вот все, что теперь можно сделать».
– Переворачивай телеги! Устроим тут баррикаду! Давай еще!..
Толпа, оправившись от неожиданности, снова двинулась вперед. Какой-то парень с перевязанной левой рукой схватил офицера за рукав.
– Остановись, Уно! Нам незачем тут... Пошли!
– Иди, если хочешь.
– Но ты же...
– Я не нуждаюсь в твоей опеке, Ходжа! Иди, я теперь сам...
– Бей-убивай! – Крестьяне уже подошли к перевернутым телегам на удар копья.
– Вперед! В бой, подонки, пока я не поджарил вам зад! – Ахмет бросился на косы, сжимая в одной руке пистоль, а в другой баделер.
– Вперед! – истошно закричал Милош, кидаясь следом.
– Уно! Стой, болван! – взвыл Ходжа и, схватив саблю в левую руку, бросился за ними.
Вслед за этой троицей, составившей острие клина, в бой кинулись австрийские солдаты. А откуда-то сбоку, из темноты, с криком «Алла!» на крестьян обрушился всадник, врубаясь в самую гущу, туда, где мелькал баделер Ахмета.
Она мчалась вперед. Одна. По ночной дороге.
«Вот и все. Так и надо – без объяснений, слез... Мы бы все равно расстались... почему же так больно? ТАК больно?! Не думать бы об этом при НЕМ... хотя, теперь уже все равно...»