Страница 39 из 48
Я прошу, Ваше Превосходительство, переслать прилагаемые при настоящем письме телеграммы как официальные, так и частные, которые имеет передать Вашему Превосходительству боцман Бегичев, и не отказать в распоряжении отвести моей команде помещение, где она могла бы отдохнуть и дождаться моего приезда в Якутск <…>
Я прошу, Ваше Превосходительство, принять мои уверения в полном уважении и готовности к услугам <…>
Лейтенант Александр Колчак».[43]
Снега в Якутске оказалось намного больше, чем в Казачьем. В сугробах, достигавших крыш, были проложены длинные извилистые штольни – пешеходные дорожки. Некоторые штольни были довольно широки, и по многим из них, несмотря на пятидесятиградусный мороз, гуляли люди, назначали друг другу встречи, свидания; в двух ресторанах, расположенных в центре города, гремела музыка и танцевали пары. Обычная жизнь обычного города.
Экспедиция с вихрем и воем промчалась по центральной улице. Ездовые собаки, оказавшись в городе, шумно грызлись между собой, погонщики криком и длинными палками усмиряли их страсти. Колчак, кутаясь в меховой полог, лежал на передних нартах, Сонечка Омирова, тоже под оленьим непродуваемым пологом – на следующих. Следом двигались Железников с якутом Ефимом. Бегичев был уже в Якутске.
Размещением экспедиции, выполняя поручение губернатора, занималась целая группа начальствующих лиц, включая советников областного управления МВД и полицейской части. Вся эта цепочка (переписка) весьма интересно представлена в сохранившихся архивных документах за 1904 г.[44]
Так, старейший советник Якутского областного управления МВД (фамилия совершенно неразборчива) через своего делопроизводителя Батурина 5 января 1904 г. поручает якутскому полицмейстеру немедленно донести, где «приисканы квартиры для командира Новосибирской партии Колчака и его команды».
В ответ областному управлению идет донесение исполняющего должность (ИД) полицмейстера Березкина: «…настоящего требования имею честь донести первому отделению Якутского областного управления, что команду лейтенанта Колчака разместили на квартире во дворе Чирикова на Казарменной улице, где остановятся и имеющие прибыть в город матросы.
Лично А. В. Колчака приглашаю к себе, о чем я уже и отправил письмо на 1-ю станцию Верхнеянского тракта. Для госпожи Омировой квартира давно готовится в доме Охлопковой.
Дата: 5 января 1904 г.
ИД полицмейстера: Н. М. Березкин».
Николай Михайлович Березкин, помощник исправника, замещал в то время полицмейстера Зуева. Жил в 46 квартале по ул. Правленской в соседстве с торговцами Калинкиным и Астраханцевым. Сегодня от тех мест ничего не сохранилось.
Охлопковы – их было три брата. Все они были, скорее всего, из духовного сословия. Наиболее известен Охлопков Иосаф Федосеевич, чиновник, столоначальник Якутского областного управления. Возможно, ему и принадлежала усадьба на ул. Большая (ул. Ленина), имеющая дом и два флигеля. В одном из этих флигелей, т. е. отдельно от хозяев, и могла проживать Софья Фёдоровна.
Хотя усадьба и сохранилась до наших дней, но судьба ее уже давно решена. Сегодня у каждого дома в усадьбе свой хозяин. Хозяева двух «особняков» уверены, что уже в будущем году они переедут в новые квартиры, а эти старые дома, конечно, снесут. Однако во флигеле, более удаленном от главного дома, недавно проведен ремонт и, возможно, жизнь в нем будет продолжаться еще не один год (Якутск, июнь 2008 г.).
Как раз перед поворотом на ул. Большую упряжка Колчака чуть не перевернулась. Навстречу – на полном ходу, с шумом, гамом, никуда не сворачивая – мчался какой-то человек без шапки, в нарядной короткой дохе. Он стоял в нартах, широко расставив ноги и держа в руках винчестер. Увидев Колчака, он поднял винчестер и пальнул в воздух: «Война!», а борт его упряжки ударился о борт саней Колчака. Визг, треск… казалось, что сейчас на снегу будет сплошной клубок, но все обошлось, обе упряжки устояли на полозьях. Каюр уже мчался дальше, размахивая ружьем и продолжая стрелять, а в воздухе вокруг Александра Васильевича витало только одно слово «война»…
Буквально через час уже все в Якутске знали, что прошедшей ночью на русскую эскадру в Порт-Артуре напали японские миноносцы и повредили или даже потопили – точно еще никто не знал – три русских корабля.
Телеграф работал отменно, и вскоре в Академию наук на имя председателя великого князя Константина Константиновича отправляются Колчаком телеграммы с просьбой: в связи с началом войны вернуть его в морское ведомство с направлением в Порт-Артур. Великий князь колебался, ему не хотелось терять этого талантливого исследователя. Но, выслушав обещания Колчака вернуться в академию сразу же после окончания войны, дал согласие при условии: перед отправлением в Порт-Артур завершить отчет о поисках пропавшего Э. В. Толля.
Кто знает, повернись судьба по-иному, и мы могли бы найти фамилию Александра Васильевича среди знаменитых российских путешественников, ученых, первооткрывателей. И здесь он достиг бы, несомненно, больших успехов, но Колчак всегда помнил, что он военный моряк, офицер, и прежде всего чувство долга обязывало его принять активное участие в войне с агрессивной (это Колчак знал давно) Японией.
Александр Васильевич начинает срочно готовиться к отъезду в Порт-Артур. Так как Оленин был в курсе всех экспедиционных дел, Колчак сдает ему все дела, ценности, научные коллекции, экспонаты и поручает все это отвезти в Петербург, в Академию наук для доклада. Сам продолжает заниматься составлением «Предварительного отчета начальника экспедиции на Землю Беннетта для оказания помощи барону Толлю». Окончательно решает вопрос со свадьбой (Сонечка согласна!), и Василию Ивановичу в Петербург летит телеграмма с просьбой благословить их брак и приехать на свадьбу, но уже в Иркутск.
Из Якутска выезжает 3 (16) февраля вместе с Софьей Фёдоровной и боцманом Никифором Бегичевым, который добровольцем желает вместе с Колчаком ехать на восточный фронт (тогда их короткая дружба была в самом расцвете; думали, что навсегда будут вместе). Выехали на собаках – этот вид транспорта Александр Васильевич считал лучшим для утонувшей в снегах Сибири, даже лучше оленей, но вскоре начинается санный путь на лошадях. Путь длинный, скучный, однообразный, большей частью по занесенному снегом бесконечному коридору замерзшей реки (Лены) с ее высокими, часто скалистыми берегами.
Отчет о результатах поисковой экспедиции. Венчание
В Иркутск прибыли 26 февраля (10 марта) и поселились в небольшой деревянной гостинице «Метрополь». Эту гостиницу Колчак хорошо знал: она располагалась в районе ул. Луговой (ныне ул. Марата) и Большаковского переулка (долгое время бывший Большевистским, сегодня этот переулок исчез – его почти полностью занял двор Управления ВСЖД), на территории когда-то знаменитой усадьбы Щукиных.
В этой семье были особенно известны иркутянам и уважаемы два брата: Николай Семёнович, писатель, краевед, увлекающийся этнографией и фольклором, большую часть своего времени проводивший в Петербурге, но часто навещавший Иркутск. И Семён Семёнович, действительный член ВСОИРГО, много внесший своими трудами в изучение флоры, фауны и минералогии Сибири. Оба окончили Иркутскую классическую гимназию, став впоследствии ее преподавателями, а Семен Семёнович некоторое время даже директорствовал.
После отъезда в Петербург наследники усадьбу разделили и часть ее продали Волковым. Вот они-то в 1899–1901 гг. и возвели в усадьбе сохранившиеся до наших дней два деревянных здания и соединяющий их двор с каменными постройками. Сегодня эта усадьба имеет адрес: ул. Марата, д. 68 и 70, и находятся в ней охранное агентство, рекламные офисы и жилые квартиры.
А тогда, в начале прошлого века, открыли хозяева в одном из зданий ресторан и гостиницу «Метрополь». По столичным меркам совсем небольшая, в 42 номера, гостиница была хороша и снаружи – деревянное узорочье скромным изящным декором украшало парадные двери, наличники окон, балконные решетки. А также удобно и даже роскошно обставлена внутри: просторный бильярдный зал, уютный зимний сад, ресторан, работающий до двух часов ночи. Одной из первых гостиница обзавелась и омнибусом, встречающим гостей прямо на вокзале.
43
НА РС (Я). Ф. 12-и. Оп. 2. Д. 297. Л. 275.
44
Там же. Л. 278, 279.