Страница 3 из 15
«Мне нравятся поэтессы…»
Мне нравятся поэтессы, Их пристальные стихи, Их сложные интересы, Загадочные грехи. Как бледностью щеки пышут У всех на иной манер, И как о мужчинах пишут По-рыцарски. Не в пример. Их доблесть — не быть обузой Ни в цехе, ни в мастерстве И жить, пребывая с музой В мешающем им родстве. Я рад, что в наш век тревожный, Где с пылом враждует пыл, Их дружбою осторожной Порою отмечен был. 1966Снег в сентябре
Всю даль последующих весен Представить было не хитро… Тебе сопутствовала осень. Когда входили мы в метро. Когда мы вышли из него, Шел снег по направленью к Химкам Или оттуда. И мело. И липло к туфлям и ботинкам. И ты сказала у дверей (В пальто осеннем, в шарфе тоненьком), Что снег идет у фонарей — Домиком… На протяжении зимы От «Войковской» и до «Плотины» Летели белые холмы, Снег обращал дома в руины И восстанавливал скорей, Ложась по внешним подоконникам. И шел опять у фонарей — Домиком. Входили в мокром серебре В автобус Тающие люди И разговоры о простуде — Снег в сентябре! Снег в сентябре Мел, торжествуя над листвой, Глуша собой непониманье, Как Первое Напоминанье. Мы зиму прожили с тобой В теченье этого маршрута, Всю от начала до конца. Мелькали призраки уюта, Попытки воду пить с лица. В последних числах сентября (Мне не забыть, пожалуй, до веку) Валился лист у фонаря Подобно карточному домику. Зима кончалась у стены Окраинных дубов и сосен. И не было за ней весны, А снова — наступала осень. 1966«Опять с непогашенным светом…»
Опять с непогашенным светом Короткие ночи делю… Не надо. Не думай об этом. Я больше тебя не люблю. Я вижу из этого мира, Где нет ни тебя, ни меня, Как где-то мертвеет квартира Беззвучная в топоте дня. Там пыль оседает на книги И плавает нежная моль. Я так не люблю эти миги, Их теплую, легкую боль. Я вижу из третьего дома, Как в том отзвучавшем дому Так ветрено и незнакомо Мы сходимся по одному. Как будто влюбленные тени, От нас молчаливо уйдя, Там ночь коротают в измене, Друг с друга очей не сводя. Живут они в облаке света, Как смерти, боясь темноты, Два призрака, два силуэта. Но это не я и не ты. Я знаю: и то наважденье Сойдет, как по инею след. И все ж я не сплю до мгновенья Когда они выключат свет. 1966«На крайнем юге, солнечном и синем…»
На крайнем юге, солнечном и синем, Так много листьев глянцевых, любых. Октябрь уж наступил. Но не для них. А мы их все ж так весело покинем. И улетим на север, на восток, Где испытанье выдержав на ветхость, Желтеет каждый болдинский листок, Как библиографическая редкость. 1966«Снега белый карандаш обрисовывает зданья…»
Снега белый карандаш обрисовывает зданья… Я бы в старый домик ваш прибежал без опозданья, Я б пришел тебе помочь по путям трамвайных линий. Но опять рисует ночь черным углем белый иней… У тебя же все они, полудетские печали. Погоди, повремени, наша жизнь еще в начале. Пусть уходит мой трамвай! Обращая к ночи зренье, Я шепчу беззвучно: «Дай позаимствовать уменье. Глазом, сердцем весь приник… Помоги мне в миг бесплодный. Я последний ученик в мастерской твоей холодной». 1960Весна на Арбате
Снег и ржавчина… Разве так можно? Рыжей прошвою ваш особняк Подчеркнула весна, Осторожно, Первой строчкой. А в доме сквозняк. Дом снаружи красив и опрятен. Но тазам на его чердаке Все трудней Географию пятен Сохранить На лепном потолке. Все течет… Полушарье размыло У амура над левым плечом. В перекройку Наружного мира Дом и этим уже вовлечен. Ты выходишь, Сжимая перчатку. Кто-то новый уже Тут как тут. Говорит, На Собачьей площадке Должен быть Через десять минут. Вот записка. Она непреложна. Ах, доверчивый провинциал! Кто-то шутит. Но разве так можно! Вместо подписи — Инициал. Ты идешь. И какое-то время, Как влюбленный, И он за тобой. «Это там!..» За заборами теми Вздох кувалды. А день голубой! Он берется В каркасы литые. Пыль вонзается В тающий снег. В этом доме, как сны золотые… В этом доме… Он был или нет? Я ищу тебя. Влажны и гулки, Оглушают меня Вечера. Просто выбыли Те переулки, Те названия И номера. Сколько писем Любви и привета В это лето Вернется Назад. Адрес выбыл. Но ждите ответа, Если жив на земле Адресат! 1967