Вампир из заграницы

– Да, сделай, чем он просит.

– Хорошо, – ответила привратница, – конечно. Все, что ваше святейшество прикажет, я исполню. Я сделаю, что вы велели.

И она вышла, чтобы выплеснуть свое раздражение наедине с собой, и одновременно не смея отвергнуть полученный приказ. Она вернулась к воротам, сняла внутреннюю перекладину, отодвинула засовы и повернула замок. Открыв ворота, она стала ждать, когда монах войдет.

– Заходи, – сказала она. – Чего стоишь – передумал заходить?

– Так я могу войти?

– А для чего я держу ворота открытыми? Для удовольствия?

– Нет, сестра. Полагаю, ты гневаешься, но если ты считаешь себя вправе злиться из-за того, что я стою у двери и причиняю тебе лишние хлопоты, то подумай о чувствах святого Петра, стоящего у райских врат, когда снова будешь стоять у ворот перед голодным и заблудшим грешником. Но все равно – мир этому дому.

– Аминь, – сказала привратница.

Тут подошла одна из монашек, посланная аббатисой, и сказала:

– Святой отец, когда вы отдохнете и поедите, наша аббатиса будет рада поговорить с вами.

– Я уже сейчас в ее распоряжении, – ответил монах.

– И вы не будете ни есть, ни отдыхать?

– Я никогда не устаю и не нуждаюсь в пище, когда меня ждет дело, хотя как-то касающееся религии.

– Но, святой отец, вашему телу нужен отдых.

– Его можно поддерживать только пищей духовной, если господь того пожелает, – возразил монах, истово перекрестившись.

– Наверное, у вас большие дары, святой отец!

– Не у меня, а у того, кто послал меня, – серьезно ответил монах.

– Тогда следуйте за мной, святой отец, и я отведу вас к аббатисе, которая будет рада поговорить с вами. Она хочет поговорить с тем, кто только что пришел из святого города, и вы можете рассказать ей новости от святого отца.

– Могу, сестра моя.

– Тогда идите сюда, – пригласила монашка и повела его к аббатисе, а монах пошел с ней рядом и вскоре скрылся с глаз тех, кто находился в привратницкой.

Глава V

Разговор отца Франциска с аббатисой – Цели и желания святого отца

Пройдя по нескольким коридорам, они вошли в комнату, похожую на гостиную, со стульями и креслами, но не остановились здесь. Сестра подошла к двери, постучала и подождала. Голос из-за двери велел ей войти, и, поманив монаха, она вошла вместе с ним в уютную комнату, где сидела аббатиса.

– Вот тот святой отец, который попросил о крове и пище, – сказала сестра. – Но он сказал, что не примет ничего, пока не сделает все, что может от него потребоваться.

– Святой отец. – сказала аббатиса, – путнику нужен отдых, а голодному человеку нужна пища. Воспользуешься ли ты нашим гостеприимством?

– Мне сказали, что вы желаете поговорить со мной, и не мог допустить, чтобы мои обязанности священника ждали, пока я буду чревоугодничать.

– Нет, брат, я не для этого послала за тобой, а чтобы услышать, какие новости ты принес из Рима, откуда, как я слышала, ты пришел.

– Да, я пришел оттуда.

– Но не подкрепишь ли ты свои силы здесь – все принесут сюда, если пожелаешь.

– Как вы распорядитесь, сестра.

– Тогда принес лучшей еды для этого доброго человека, сестра, и оставь. Я ничего не ела за ужином, и могу восполнить это сейчас. Принеси для меня кусок мясного пирога и ломоть холодной оленины.

Монашка вышла, и аббатиса открыла небольшой буфет, откуда достала бутылку и два стакана – больших, если учесть, что монастырь был женским.

– Благослови это вино, святой отец, – попросила аббатиса. – К нему не прикасались недозволенные губы, ибо это подарок от святой госпожи, дабы я пила его сами и предлагала тем, кого я сочту достойным – а ты, святой отец, как я полагаю, достоин.

Достойный монах произнес полагающееся благословение и выпил стакан прекрасного настоящего бургундского.

– Благодарю, достойная сестра, благодарю.

– Брат, я счастлива, что могу угостить тебя этим вином, ибо это доставляет мне больше удовольствия, чем тебе – пить его. Заверяю, что такое вино никогда не проходило через руки торговца, потому что тот никогда не расстался бы с ним за цену, которая сделала бы его доступным в таком месте, как это. Ибо мы, святой отец, бедны, очень бедны.

– Тогда, боюсь, живущие в этих краях люди не столь благочестивы, как им следовало быть, раз ваш монастырь испытывает нужду.

– Есть много людей благородных.

– И они должны платить щедро.

– Они так и поступают, и я им благодарна. Но мне хотелось бы предлагать бедным, больным и беспомощным людям пищу лучше той, что я предлагаю сейчас.

– Но такое должно быть в вашей власти, когда богатые и благородные живут так близко от вас. У вас должны быть богатые кающиеся грешники.

– Но лишь немногие из богатых каются, брат.

– Мне говорили, что Неаполь погряз в пороке. И я не ожидал увидеть в реальности то, что мне описывали. Но, сестра, мы должны быть благодарны за то, что имеем. И в то же время, когда нравы настолько упали, мы не должны сидеть, сложа руки, а молиться за спасение душ грешников.

– Но они отвечают лишь тем, что шлют приглашения на воскресные балы, – с великой печалью ответствовала несчастная аббатиса.

– Тогда их нужно воспитывать. И нужно бранить и распекать.

– И тогда они отвратят руки свои от благотворительности, перестанут делать для нас хоть какие-то добрые дела, и у нас не будет ни даров, ни пожертвований.

– Но для этого не нужен никакой мотив. Когда они увидят вашу искренность, то перестанут упорствовать и сопротивляться, и сами принесут то, что должны.

– Ах, святой отец, ты не знаешь неаполитанцев – мир еще не видел больших грешников, чем они.

– Понтифик должен об этом узнать. Нужно сообщить ему о характере этих скверных людей, и об этих фактах. Какая печальная ситуация, настоящий позор для христианской страны, и это необходимо исправить.

Тут вернулась монахине с едой для монаха и проголодавшейся аббатисы.

Когда все было разложено на столе, аббатиса подала монахине знак, что она здесь больше не нужна, и та вышла, оставив монаха и аббатису наслаждаться обществом друг друга наедине.

Прошло несколько минут, прежде чем они заговорили, и это время было потрачено на пережевывание самых лакомых кусочков наиболее деликатесного мяса, которое можно отведать в таком религиозном заведении, а его обычно снабжали лучшим из всего, что могло быть предоставлено.

– Святой отец, – сказала аббатиса, – эта пища скудна, но, надеюсь, она избавит тебя от того голода, который властная природа требует удовлетворить.

– Да, я полностью удовлетворен.

– Тогда позволь обратить твое внимание на эти пироги с олениной. Их испекла сестра Бригитта, а она за всю жизнь ни разу не испекла плохого пирога.

– Я решительно одобряю мастерство сестры Бригитты, – сказал монах. – Она, несомненно, достойная женщина и мастерица на кухне.

– А я никому не позволю исполнять ее обязанности, разве что в качестве епитимьи, – добавила аббатиса. – И ни за что не расстанусь с ней, пока монастырь дает ей кров.

– Совершенно правильно, сестра, совершенно правильно.

– Но каковы же новости из Рима, брат?

– Их немного, кроме той, что святой понтифик был очень болен.

– Я тоже про это слышала. И многие уже предположили, что его святейшество вознесется на небеса, если ему вскоре не станет лучше.

– Нет-нет, его святейшество в безопасности, насколько такое возможно для любого человека. Да пошлет ему господь многие лета!

– Аминь! – искренне добавила аббатиса.

– Но разве у вас нет кающихся грешников, святая сестра?

– Есть несколько, но все они исполняют назначенные епитимьи, кроме одной. Она несколько упряма, святой отец, и я не знаю, что с ней делать. У нее нет никакого уважения к тем, кто облечен властью.

– Она сестра вашего ордена?

– Нет, она неофит.

– В таком случае, как… что привело ее сюда?