Пропавший чиновник

И Йенс Йенсен бросает угрюмый взгляд в сторону комнаты своего жильца.

40

Весна не смягчила сердца обывателей.

Они попрежнему доносят друг на друга в полицию по самым разнообразным поводам и без повода и требуют кары, возмездия.

Ведь законы на то и писаны, чтобы их соблюдать. Иначе какой в них толк?

Некоторые собаки, например, бегают без присмотра, а ведь по закону хозяева обязаны неусыпно надзирать за ними. Пока еще никакой особой беды не приключилось. Но мало ли что может произойти? А вдруг такая дворняга выбежит на дорогу и погонится за велосипедистом!

— Да, это непорядок, — отвечает по телефону полицейский, выслушав жалобу.

У лесничего есть пес, весь в подпалинах. Однажды он нанес ночной визит черной суке колодезника. Ну, что это будет за потомство? И вот уже повод затеять тяжбу и требовать возмещения убытков. Ведь кому–кому, а лесничему должно быть ведомо, что он не имеет права позволять своему псу шляться где — попало.

— Мы это дело расследуем, — говорит полицейский.

Некоторым людям не на что жить, и чтобы прокормить себя, они стреляют дичь вопреки закону об охоте. На них тоже доносят.

— Возмутительно! — говорит полиция,

Хагехольм — большой ревнитель законности и порядка и усердно строчит доносы. В беседе с полицейским он сказал, что противозаконной охотой на болоте занимается не кто иной, как велосипедный мастер, кстати, его заклятый враг. Но раз прямых улик нет, полиция ничего нс может поделать с велосипедным мастером.

А тот избрал весьма своеобразную форму мести. Улучив часок, когда Хагехольм в сопровождении Йоханны уезжает на кладбище, он забирается к нему в сад и справляет там на свежевыкрашенной белой садовой мебели малую и большую нужду. Подобного свинства еще свет не видел! Разумеется, на него пишется донос, но полиция без прямых улик ничего не может предпринять.

— Да, это непорядок! — соглашается полицейский.

Дважды в неделю Мартин Хагехольм ездит на маленькое кладбище, расположенное в лесу. Здесь похоронены его жена и дочь. Он вырывает сорную траву, посыпает могилу морским песком. А металлические цепи протирает тряпочкой.

На кладбище Хагехольм всегда берет с собой Йоханну. Никому не известно, о чем она думает, украшая могилу фру Хагехольм. Она ничего не говорит, только шевелит губами да мигает маленькими глазками.

Жених дочери Хагеколь–ма вскоре женился — меньше чем через год после смерти его дражайшей невесты. На такого человека, как он, особенного впечатления эта смерть не могла произвести. И все–таки иногда он приходит на кладбище и возлагает на могилу цветы.

Но Хагехольму это не нравится. Он хватает цветы и зашвыривает их подальше.

— Они увяли, — говорит он, если бывший жених его дочери протестует, и тут же добавляет. — Да ведь у тебя теперь другая жена, хватит с тебя.

Между ними начинается горячая перепалка.

— Это моя могила! — говорит Хагехольм. — Я купил ее уже тогда, когда скончалась жена. Я за ней ухаживал, поставил нагробную плиту, обнес металлическими цепями.

— Но гроб мой! — утверждает зять. И если ему не позволят возлагать на могилу цветы, он выкопает гроб и перенесет его в другую могилу.

Однако у Хагехольма есть важный козырь. Его дочь умерла от столбняка. Кто знает, не может ли труп, похороненный в этой могиле, стать источником заразы? Ведь говорят, что бациллы столбняка сохраняют силу девять лет.

И Хагехольм звонит санитарному врачу и просит его разъяснить: возможно ли получить разрешение властей на извлечение из могилы трупа, который, вероятно, все еще является заразным?

Санитарный врач полагает, что это невозможно.

— Нет, пусть лежит. Зачем его выкапывать?

Хагехольм победил.

Герберт Джонсон человек миролюбивый. Ему не с кем ссориться, да и не из–за чего. Но он узнаёт обо всем, что происходит вокруг, и все примечает.

У его хозяина тоже неприйтности. Йенс Йенсен — человек солидный, человек долга. Но и он подвергается нападкам и обвинениям. В деревне, например, все думали, что Андерс надежно запрятан в работный дом и больше не сможет кляузничать.

Но Андерс тоже почуял весну и, естественно, размышляет о том, как ему вырваться на волю. Он знает, что если человек совершил преступление, его судят, ему дают защитника, дают право апеллировать в высшую инстанцию. И все это должно происходить в условиях широкой гласности.

А ведь Андерс не преступник. Он лишь отказался дробить щебень для общины, считая, что эта работа слишком плохо оплачивается. И вот его засадили на неопределенное время.

Единственное, что ему разрешили, это написать письмо в округ с изложением своего дела. Андерс не мастер писать, но жалобу он кое–как сочинил. Чиновник, получивший это жалкое послание, отсылает его с запросом Йенсу Йенсену.

Пришлось Йенсу Йенсену отписываться. Он тоже не большой мастер по этой части и приходит в ярость. Когда же Андерс оставит его в покое! Ему понадобилось немало времени, чтобы написать письмо, но зато уж из

этого документа ясно видно, что Андерс — лодырь и пьяница, что он не в состоянии выполнять свои обязанности кормильца семьи. Чиновник с трудом разбирает написанное, но соглашается с тем, что с Андерсом поступили по всей справедливости.

Теперь Андерсу предоставляется право снова взяться за перо и обратиться в министерство социального обеспечения. Между тем куда полезнее было бы заслужить благоволение инспектора работного дома, который сам решает, когда ему отпустить того или иного заключенного.

Дурное настроение Йенса Йенсена отражается на его постояльце. Он установил, что обои в одном месте порвались. За это придется платить. Крашеный пол тоже испорчен, и виноват в этом жилец. Мистер Джонсон все бегает взад и вперед по комнате — вот и добегался: вся краска слезла. Йенс Йенсен не может допустить, чтобы так портили его дом. Если мистер Герберт Джонсон собирается остаться у Йенсена, пусть отремонтирует пол. Приближается лето, и за жильцами дело не станет. Йен- сену нет дела до того, каким образом Джонсон отремонтирует жилище. Джонсон взрослый и еще достаточно крепкий человек; он не развалится, если и сам покрасит пол. Впрочем, можно и рабочих нанять. Да и Карен могла бы это сделать за известную мзду.

И пол покрасили. Разорванные обои тоже удалось подклеить. Теперь Герберт Джонсон может остаться у Йенсена и наслаждаться своей новой жизнью.

41

Жилец Йенса Йенсена вдруг стал заниматься какими–то непонятными и таинственными делами.

Его поведение возбудило всеобщее любопытство. Все стараются отгадать, что замышляет американец. Всю зиму он решительно ничего не делал. Он так по–дурацки тратил время, что смотреть было тошно. И вдруг его охватила необыкновенная жажда деятельности.

Вот он возвращается домой из магазина, неся объемистые пакеты. Разворачивает их с таинственным видом. В них–большие банки, которые он расставляет на подоконнике. Йенс Йенсен и Карен с удивлением следят за этой непонятной возней.

Герберт Джонсон купил небольшую рыболовную сетку с деревянной ручкой. Стал ходить с ней на болото или к речке. Немного времени прошло, а Хагехольм уж тут как тут, будто проверяет свое рыбное хозяйство. Он, видите ли, должен поставить Джонсона в известность, что право рыбной ловли в этой части реки принадлежит исключительно ему, Хагехольму. Что же касается других участков, то об этом надо спросить у их владельцев. А щуки, водящиеся в торфяных ямах или в болотах, тоже принадлежат хозяевам участков. Но, как оказывается, Герберт Джонсон не рыбу собирается ловить и ничьих прав собственности не нарушает. Он ловит своей сеткой только саламандр, головастиков и водяных жуков. Против этого никто не возражает: ни Хагехольм, ни прочие.

— Только бы вы не трогали мальков, — говорит Хагехольм.

В банках Джонсон устраивает аквариумы. Он кладет в них водяные растения, песок, гравий. Туда же сажает улиток, они поднимаются и опускаются вдоль стекляной стенки и очищают ее от водорослей. В банки он помещает личинки стрекоз и водяных пауков — все, что попадает в его сетку. Здесь и странные существа, покрытые тончайшими волосками и шипами, и существа, вечно лежащие на спине, и личинки в самых странных оболочках, и водяные жуки, и полипы,