Страница 13 из 14
Когда я появился на кухне, Ингрид пирожные уже долопала, а сейчас, присев, заглядывает на нижние полки в холодильнике. Когда бросила на меня взгляд искоса, лицо вроде бы не изменилось, но я уловил как с облегчением перевела дух.
Все верно, побаивается, что передумаю и останусь в своем мире ученых, где все умные, вежливые, понимающие, все занимаются благороднейшим делом на свете, а не возжелаю заниматься дерьмом, с каким приходится сталкиваться в составе силовых структур.
- Утром идем в отдел Глобальных Рисков, - сказал я. – А сейчас топай в койку. Ты где ляжешь, с краю или к стенке?
Она округлила глаза в несказанном изумлении.
- Ты такой добрый?.. У меня в самом деле есть выбор?
- Вообще-то нет, - ответил я по-мужски прямо. – Только погоны не снимай.
- Где ты видишь погоны?
- У меня хорошее воображение.
Глава 9
Утром, когда мы быстро завтракали, над столом мелодично звякнуло, прозвучал милый голосок Сири:
- На связи первый канал.
- Давай, - сказал я.
На экране появилось лицо Мещерского, он мягко улыбнулся при виде Ингрид, его доверенное лицо на месте, все-таки я не их работник, а всего лишь сотрудничающий с силовыми службами в некоторых мало понятных военным вопросах, потому за мной нужен глаз да глаз.
- Владимир Алексеевич, - произнес он, - вы сможете прибыть на совещание нашего высшего эшелона? Для самого узкого круга? О, я вижу капитана Волкову…
- Драсьте, Аркадий Валентинович, - сказала Ингрид.
- Доброе утро, - сказал он, не меняя выражения лица. – Думаю, вы сможете доставить доктора Лавронова в Управление…
- С удовольствием, - ответила она кровожадно. – Можно, в наручниках? И побить в дороге ногами?
- Только если он сам тоже пожелает, - сказал Мещерский. – Хотя нет, не стоит бросать тень на Управление. И так нами пугают детей.
- Только либералы, - сказала она с пренебрежением. – А кто их слушает теперь? Их царствование кончилось.
Я послушал, распоряжаются мною хоть и в шуточной форме, но ученые тоже попадаются с самолюбием, я ответил мирно:
- Жаль, но, увы, как бы нет. У меня, в смысле, работа в самом процессе. Работа – это когда работа, а не, ну вы поняли. Увы, как-нибудь в другой раз. Когда работы не будет.
Он сказал с укором:
- Владимир Алексеевич…
Я развел руками.
- Вы же понимаете, Аркадий Валентинович, здесь наука. Даже у меня дома. Единственное, чем человеку нужно заниматься, если уж начистоту. А будучи доктором наук и профессором, я по табелю о рангах равен тайному советнику или генерал-лейтенанту. Думаю, дальше объяснять не нужно.
- Не нужно, - ответил он. – Но у нас ЧП. И наконец-то те подвижки, которые вас устраивают.
- Это не лично меня, - ответил я, защищаясь. – Вы говорите, как будто это у меня каприз такой! Вожжа под хвост попала. Или шлея, не помню. Не-е-ет, это требования новых реалий в условиях все ускоряющегося прогресса.
- Да, - сказал он. – Вы формулируете точнее.
- У вас все еще по старинке, - поинтересовался я, - нужно присутствовать лично?
Он кивнул.
- Старые генералы не очень верят новым технологиям.
- Дикари, - сказал я с чувством. – Хорошо, через полчаса буду, если не застряну в пробках… Нет-нет, с мигалкой позориться не буду.
Он кивнул.
- Вы правы. Тогда пусть капитан Волкова позорится. Вы не против?
- Она пусть, - согласился я. – Все равно на вас всех собак вешают.
- Одной больше, - сказал он, - одной меньше… Ждем вас, Владимир Алексеевич.
Ингрид уже нервно притопывает у входной двери, но я дождался, когда Мещерский прервал связь, и только тогда сдвинулся с места.
Автомобиль послушно подкатил к крыльцу, дверца распахнулась с едва слышным чмокающим звуком, словно внутри салона вакуум, но это, конечно, всего лишь указание на полную герметичность, гэрэушники должны быть готовы к разным ситуациям.
Ингрид усадила меня заботливо, как парализованного, обошла автомобиль спереди и, сев за руль, предупредила:
- Пристегнись!.. А то гаишники остановят. Ты же, конечно, начнешь вопить, что тебя похищают.
- А разве не так? – спросил я настороженно. – Тогда ладно, хотя все равно страшно.
- Музыку? – спросила она. – Успокаивающую?
- Обойдешься, - сказал я. – Нет, мигалку не врубай, здесь пока что дороги свободные.
- А для форса? – спросила она.
- Ученые форсят еще меньше гэрэушниц.
- А если впереди пробка?
- Тогда врубай и сирену, - разрешил я. – Горит сарай, гори и хата!
Мозг уже с утра шарит по всем новостным каналам, это у нас утро, а на той стороне планеты день к вечеру, многое чего стряслось, у нас из новостей главная та, что книгоиздатели, писатели, критики и все-все, причастные к книжному бизнесу, наконец-то достучались до правительства, где их приняли с помпой и два часа выслушивали ламентции на тему, что литературу нужно спасать.
Я поморщился, словно заныли зубы. Снова старая и неумная песня, что это пираты виноваты, а как только удастся их задавить, все снова наладится. Не наладится. Литература, как и вообще письменность, отжила свое. И так эти значки, придуманные еще финикийцами, жили так долго, и все еще на удивление существуют в век высоких технологий, хотя и видно, как уходят в прошлое..
Когда-то все, знатные и простолюдины, знали имена Шекспира, да что там Шекспир, Пушкин или Толстой, мой отец застал такие громкие имена, как Евтушенко, Шукшин, Симонов, но тогда была эпоха без интернета, компьютеров и смартфонов, а сейчас весь мир знает имена Стива Джобса, Цукенберга, Илона Макса, причем, действительно весь мир! - но мало кто сможет назвать писателей.
Не будем притворяться, но имена великих художников, будь это зарубежные Веласкес, Рембрандт, Гоген и десятки других громких имен, или наши Репин, Айвазовский, Серов, Левитан и прочие-прочие, все они жили и действовали в эпоху безфотоаппаратья. А сейчас, когда у каждого в мобильнике могучая камера, кто знает имена современных художников? Да их попросту нет.
Литературу убили не пираты, хотя приложили к этому руку, а бурное развитие кино, сериалов, компьютерных игр, интернета с его ютубом и сервисом мгновенной доставки любого зрительного контента на монитор в ваших руках.
Литература уже не вернется на свои королевские позиции. Как не вернулись ямщики, трубочисты, изготовители деревянных ложек и умельцы по созданию вычурных самоваров.
Но мир не станет беднее, взамен приходит мир еще богаче, разнообразнее, ярче и которого жду с таким нетерпением, но основная масса даже так называемых умных людей просто не врубается, что возврата к прошлому не будет.
- Ингрид, - сказал я, - через два квартала налево, а потом гони прямо, пока не скажу.
Она посмотрела удивленно:
- А что там?
- Тебе точно знать просто необходимо?
Она ответила оскорбленно:
- Если у тебя там любовница, то обязательно! А вдруг она агент госдепа, что спит и видит?
- Не агент госдепа, - заверил я. – Все проверено раньше. А ты могла бы доверять мне больше, не находишь? Еще не убедилась, у меня всегда больше информации, чем может накопать твоя служба?
Она буркнула:
- Вот это и настораживает! Уж не госдеп ли тебя снабжает?
- У нас новейшие интерфейсы и системы поиска. – напомнил я, - плюс талантливые программеры, а у вас в ГПУ старые бздычи, что еще на механических машинках печатали, а считали на костяных счетах…
- Скажи еше, на пальцах…
Она надулась и гнала автомобиль по указанному маршруту, уже не задавая вопросов. Я еще дважды заставил свернуть, наконец остановила машину у подъезда старого многоквартирного дома панельного типа.
- Я быстро, - сказал я и, захватив кейс, вскользнул наружу.
На лестничную площадку пятого этажа выходит шесть квартир, стены обшарпанные, нужная мне дверь давно нуждается в ремонте.