Страница 84 из 101
— Мне врачи запретили питаться в столовой. Поехали ко мне домой? Объясним, что мне стало плохо, а ты меня сопровождала.
— Хорошо. Только заглянем в общежитие: вдруг письмо от Лешки пришло? Должен же он наконец-то хоть одно мое получить!
— Ты так и пишешь ему каждый день?
— Пишу, — вздохнула Тамара. — Вот только от него больше писем нет.
— И мы в субботу получили письмо, из которого стало ясно, что и от нас он ничего не получил. Странно… Может, потому что город закрытый? — предположила Инна. — Давай адрес сверим!
— Давай. Я его наизусть помню.
— А я нет. Дома проверим. — И вдруг Инночка оживилась: — Спорим, что тебя не одно письмо ждет, а целых три!
Но никаких писем для Крапивиной не было, и, расстроенные, они поехали к Рождественским.
В тягостном ожидании хоть какой-то весточки от Алексея прошла еще неделя.
«Может, случилось что?» — изо дня в день все сильнее беспокоилась Тамара. Она даже у Вероники поинтересовалась, не слышно ли каких вестей от пятикурсников, но та успокоила: все в порядке. И, улыбнувшись, добавила, что до конца практики осталось совсем немного и девятого марта все дипломники вернутся в институт.
Промучившись очередную ночь без сна и не в силах больше бороться с плохими предчувствиями, следующим воскресным утром Тамара без предупреждения поехала к Кушнеровым: Инка да Артем — вот два человека, с кем она могла поделиться своим беспокойством. Дверь открыл удивленный Артем. Как оказалось, Инночка с родителями уехала навестить мамину родственницу, у которой недавно родился внук. Не вовремя приболевшего зятя пришлось оставить дома.
— Ты что-нибудь слышал об Алексее? — едва успев поздороваться, с надеждой в голосе спросила Тамара.
— Ничего, — пряча в шкаф ее шубу, виновато пожал тот плечами. — Кофе будешь? Пошли на кухню.
— По пути я бросила в почтовый ящик очередное письмо: неужели он ничего не получил? — задала она вопрос непонятно кому.
Артем лишь тяжело вздохнул. Он и сам не мог понять, что происходит. В то, что друг загулял и забыл не только его, но и Тамару, не верилось: слишком ясно дал понять перед отъездом, что его намерения более чем серьезны.
— Я и сам голову ломаю: не пишет, не звонит. Странно… Мы с ним даже на каникулах перезванивались. Не спросишь же у ректора, как там поживают на практике его дочь и ее напарник, — неосторожно добавил он и, бросив быстрый взгляд на Тамару, заметил, что та пропустила его слова мимо ушей.
Куда больше ее волновало, чтобы с Лешей ничего не случилось.
— Я три его письма наизусть могу пересказать, — опустила она голову и вдруг тихо заплакала. — Он писал, что приболел… Я не видела его уже больше месяца…
Услышав и увидев такое, Артем растерялся и совершенно забыл о турке с кофе.
— Знаешь, что я сделаю? — вдруг нашелся он. — Я позвоню его родителям!..
Тут за его спиной раздалось громкое шипение сбежавшего кофе.
— Давай я, — смахнув слезы, Тамара встала со стула, взяла губку и, оттеснив Артема в сторону, принялась мыть плиту.
Он наблюдал за ее движениями и чувствовал, что его прежнее мнение об этой девушке как о взбалмошной, неуравновешенной гордячке окончательно рушилось вместе с белевшей на глазах плитой. Значит, права была Инночка, видя в ней другое, и прежде всего преданную и верную подругу? Объяснить, почему он не прислушивался к мнению жены, было достаточно просто: мало ли кем может восторгаться его юная, витающая в облаках супруга! Но то, что из многочисленных претенденток на душу и сердце лучший друг выбрал именно Тамару, должно было заставить подумать о ней всерьез намного раньше.
В первый раз подобные мысли мелькнули у него после того, как общими усилиями они сделали Инне злополучные расчетки по сопромату. Во второй раз — после происшествия в общежитии, в день последнего звонка. Как он краснел и бледнел в понедельник на большой перемене, когда его отчитывала Тамара, заявившая напоследок, что если он когда-нибудь посмеет обидеть Инночку, то заимеет в ее лице личного врага. Конечно, в тот момент он готов был выслушать что угодно, лишь бы жена ничего не узнала. Ну с кем не бывает!
И все же, когда накануне отъезда Алексей скупо намекнул, что его чувства к Тамаре и дальнейшие планы более чем серьезны, Артем растерялся. А потом подумал и обрадовался: неужели и друг влюбился? Сколько раз прежде они сходились во мнении, что той, единственной и неповторимой, ради которой можно потерять голову, просто нет в природе! И вот на тебе: сначала сам Артем, теперь Лешка. Забавно получится: два лучших друга, две подруги и две семейные пары!
Улыбнувшись своим мыслям, Артем с какой-то появившейся в голосе теплотой снова попытался успокоить Тамару:
— Да не переживай ты так, не забыл он ни тебя, ни нас. Когда уезжал, попросил меня за тобой присматривать, помочь, ежели что. А я как послушаю Инку вечером, так и ловлю себя на мысли, что ты сама кому угодно поможешь! Леша в тебе не ошибся… Найдется он, никуда не денется! Просто так мы его никому не отдадим! — заключил он обнадеживающе.
Тамара благодарно улыбнулась в ответ. Заново сварив кофе, они посидели еще немного на кухне, поговорили об институтских делах, о планах после учебы. Впервые за все время знакомства они разговаривали как добрые друзья, и обоим от этого было приятно.
И все же, как ни хотелось Тамаре дождаться Инночку, она чувствовала себя неловко: провести столько времени в обществе мужа пусть даже лучшей подруги было неудобно. Не зная, как правильнее проститься с Артемом, она смущенно коснулась щекой его щеки и попросила:
— Если узнаешь что-нибудь о Леше, сообщи сразу. Пожалуйста. И Инночку береги. Я ее очень люблю.
— Я тоже, — ответил он ей теплой улыбкой.
Закрыв входную дверь, Артем задумался, постоял какое-то время в прихожей, затем достал записную книжку и решительно снял трубку телефона.
…В следующее воскресенье утром в квартире Рождественских раздался долгожданный звонок.
— Привет! — сквозь треск телефонной линии послышался голос Алексея. — Что там у вас происходит?
— Это ты объясни, что происходит! Никому не пишешь, ничего о тебе не слышно! Тамара вся извелась от переживаний, каждый день тебе строчит! У тебя совесть есть? Трудно ей пару строк черкануть?
— Не получал я никаких писем, — после долгой паузы ответил Алексей.
— Может быть, адрес неправильный?
— Адрес правильный, — донеслось из трубки. — Письма от родителей доходят нормально, а от вас ничего. Вчера очередное из дома получил, из него и узнал, что ты им звонил. Она действительно мне писала? — недоверчиво уточнил он.
— Ну конечно! — воскликнул Артем. — Я сам три письма отправил! В жизни столько не писал! Томка в прошлое воскресенье приезжала, расплакалась… По-моему, я ее недооценивал… Чего молчишь?
— Даже не знаю, что сказать… Я уж решил, что никому не нужен: отряд не заметил потери бойца… А в последнюю неделю такая тоска обуяла, что даже с Лидой стал тесно общаться.
— Охренел, что ли! Завтра же сходи на почту и спроси о письмах! Кстати, мог бы и раньше позвонить. Прежде не был таким гордым… Вспомнил! Тамара тебе в среду заказное письмо с уведомлением послала. Его-то ты обязан получить! Слушай, а может, их ворует кто? Ты когда возвращаешься?
— Шестого утром буду на месте…
— Постарайся приехать пятого, как раз успеешь на КВН! Томка пригласительные на всех взяла. Она теперь дни и ночи на репетициях пропадает, сценарий вместе с Ленской пишет. Ты хотя бы привет ей передай, — укоризненно добавил Артем.
— Хорошо… Передавай привет… У меня время заканчивается, сейчас отключат.
— Что-то ты темнишь… У тебя там на самом деле все в порядке?
— В порядке… Хотя теперь и не знаю… — И тут послышались короткие гудки.
Артем продолжал задумчиво вертеть в руках телефонную трубку, когда к нему подскочила Инночка.
— Ну, что там? Живой? Все хорошо?
— Все нормально, — кивнул он успокаивающе, хотя в душе засомневался: слишком хорошо знал Алексея. — Почему-то он не получил ни единого письма ни от нас, ни от Тамары. Мистика какая-то.