Страница 26 из 101
Погода резко испортилась: ни дня не обходилось без грозы, а затем и вовсе зарядил дождь. Тамара вынуждена была пережидать непогоду в одиночестве: лучшая подружка после занятий торопилась домой, соседка по комнате пропадала где-то со Щедриным, приятели по вечерам также куда-то исчезали, и даже родственники, которых она иногда навешала по выходным, уехали в отпуск. Нет-нет да и вспоминался вечер в ресторане, прогулка по городу, поцелуи под кустом акации…
Боясь себе в том признаться, она стала искать встречи с Алексеем. Выучив расписание экзаменов четвертого курса, она по несколько раз в день как бы случайно проходила мимо аудиторий, где шли консультации, но Радченко словно сквозь землю провалился! Его не было видно ни в общежитии, ни возле института… Расспрашивать о нем было неудобно, а потому приходилось ловить обрывки Пашкиных и Ленкиных разговоров да внимательно слушать Инночку. Но все напрасно: никто из них ни разу не упомянул об Алексее.
Полное неведение и желание узнать хоть что-то угнетали. В конце концов, зная, что Инночка продолжает встречаться с Артемом, она затащила ее в кафе-мороженое и решилась спросить напрямик.
— Ты уж извини, что я тебе ничего не рассказывала, — виновато опустила та ресницы. — К ребятам тогда декан на экзамен пришел. И именно в тот момент, когда Леша отвечал, ну и… Том, ты никому, кроме меня, не говорила, что накануне вы были в ресторане?
— Нет.
— И никого из знакомых не заметила в тот вечер?
— Нет. Никого не помню… Шампанское так ударило в голову…
— Вот и Леша скорее всего по сторонам не смотрел… В общем, декан поинтересовался, как отвечает Радченко, а когда услышал от преподавателя, что мог бы и лучше, взорвался, стал орать, что это ему не с девушками на проспекте обниматься, и выгнал из аудитории.
— И что дальше? — замерла Тамара.
— Экзамен Леша пересдал на четверку, но на прошлой неделе ему неожиданно практику поменяли. В какую-то Тмутаракань, в Карелию направили. Но и это еще не все, — тяжело вздохнула Инночка. — Кравцов пригрозил, что если снова его с тобой увидит, выгонит из института без лишних слов.
— А почему ему практику поменяли?
— Не знаю. Возможно, потому что у нас в июле геодезическая практика и мы на месяц в городе остаемся. А ведь Леша с Артемом еще задолго до того, как с нами познакомились, тоже собирались здесь остаться.
— А Артема оставили?
— Оставили. Расстроился сильно, что без Лешки. Просился вместе с ним в Карелию, да Кравцов не пустил. Сказал, что пришло время разлучить этих близнецов.
— Так вот в чем дело, — вздохнула Тамара. — Значит, декан не ограничился звонком маме.
— Каким звонком?
— Обыкновенным. Рассказал ей, что я связалась с плохой компанией. В общем, влетело мне по первое число. Такого наслушалась… А я ведь собиралась пригласить их на день рождения.
— Даже не знаю, чем тебе помочь… Если бы мои узнали, что я встречаюсь с Артемом прямо у них под носом! Бр-р-р-р! — вздрогнула Инночка. — Они ведь по-прежнему считают, что я у тебя в общежитии пропадаю, к сессии готовлюсь. Ты уж извини.
— Ладно, — грустно улыбнулась Тамара. — Должна же хоть одна из нас быть счастливой. Дай сигарету.
— Бери. Только смотри, не увлекайся, — предостерегла она, памятуя о том, что первую свою сигарету Тамара выкурила с ее подачи. Вот что странно: почему-то именно в курящих компаниях собирались самые веселые и остроумные студенты, а потому многие, кто приходил просто послушать, пристрастились к сигаретам именно таким образом. — Не расстраивайся. Он, конечно, красив, как Аполлон, только я еще раз напоминаю: тебе с ним опасно сближаться.
— Почему?
— Если влюбишься, то у тебя это будет всерьез. Вот и сигарету тебе больше не дам, а то привыкнешь.
— Так ведь это не выход, Инка, сама куплю. Если что-то начинают запрещать, у нормального человека в глубине души сразу зарождается чувство протеста.
— Это у тебя зарождается, — не согласилась Инна. — Другие, кто поумнее, на рожон не лезут. Вот и Радченко твой к тебе не идет — знает, что ему за это будет.
В искреннем порыве уберечь подругу от дурного влияния Инночка даже не заметила, что причинила ей боль.
— Ладно, извини, — спохватилась она. — Я подумаю, как тебе помочь.
— Ты о чем?
— Да так… Что-то я замерзла. По домам?
Прошло еще несколько дней, и наступило первое июня. Вспоминая о том, что случилось на экзамене с Радченко, Тамара нервничала как никогда. Но, к счастью, все обошлось. Опасения, что декан придет на экзамен и к ней, оказались напрасными, и она без особого труда получила заветную пятерку. Вот только Алексея за эти дни Тамара так ни разу и не увидела. Ей даже стало казаться, что события трехнедельной давности случились не с ней. Чем больше времени проходило после случайной встречи с ним в деканате, тем сильнее было чувство, что и ресторан и поцелуи под кустом акации — тоже лишь плод ее воображения…
2
…Когда давние подруги вышли из метро прямо к берегу Сены, Тамаре наконец удалось вымолить у Инны маленький перерыв для отдыха.
— Уговорила, — вздохнула та. — Но не надейся, что я оставлю тебя в покое. Перед нами остров Сите, а эта река, — показала она рукой в направлении Сены, — традиционно делит город на правый, буржуазный, аристократический, чиновничий, и левый — демократичный, богемный, студенческий берег. В Париже всегда обращали внимание на то, в каком месте и в каком округе вы живете. А их — двадцать, словно двадцать разных городов под одной крышей. Обедаем сегодня на другом берегу, и в нашем меню обязательно будут виноградные улитки!
— Согласна на всех улиток, вместе взятых! — оглядываясь по сторонам в поисках места, где можно присесть, устало отмахнулась Тамара. — Но сейчас я хочу вытянуть ноги, сделать глоток вашего знаменитого кофе и покурить. Инка, ты даже не представляешь, как долго я об этом мечтала: сидеть в центре Парижа с чашечкой кофе, никого не замечать, ничего не делать и ни о чем не думать!
— Можешь не думать, но слушать тебе все равно придется. Ввиду приближения обеденного времени поговорим о французской кухне, — тут же сменила тему Инна. — Во Франций еда — это искусство, философия, своего рода религия. Шеф-повар — верховный жрец, а ресторан — храм, в котором свято хранятся рецепты фирменных блюд…
— …Ну ты даешь! — уважительно заметила Тамара, выслушав краткий экскурс в историю приготовления пищи. — Как тебе удается все это помнить? Даты, фамилии, события? У тебя же рот ни на секунду не закрывается!
— Но ты же помнишь все свои контракты? Вот и я просто люблю дело, которым занимаюсь. Но знала бы ты, как сложно здесь получить аккредитацию экскурсовода! Экзамен проводят раз в год и делят на несколько этапов. В нашей группе из ста человек с первого раза сдали только восемь. Кстати, могу похвастаться: по истории экспозиции Лувра я удостоилась похвалы от самого председателя экзаменационной комиссии! Любовь к живописи мне Вадим привил, и большое ему за это спасибо, — по лицу Инны скользнула тень.
— А как ты в Питер попала? — поинтересовалась Тамара, сделав глоток живительного кофе и с наслаждением затянувшись сигаретой.
— Тогда еще в Ленинград, — поправила Инна. — Поехала на трехмесячные курсы повышения квалификации. После развода с Артемом жила как в тумане: ходила на работу, занималась дочерью и… практически ни с кем не общалась. В конце концов поняла, что без вреда для психики больше не могу в том городе оставаться. А тут предложили курсы… Юльку к родителям отвезла, а сама куда подальше, только бы не сойти с ума от одиночества. Таких близких подруг, как ты, у меня больше так и не случилось… Если бы ты знала, как мне не хватало тебя в то время…
«И мне тебя не хватало, — печально констатировала Тамара. — Кто мог подумать, что ни я, ни Инна так и не встретим больше такой подруги?»
— Прости меня, — погладила она ее ладонь. — Я, как могла, отслеживала вашу жизнь, но о том, что вы разошлись, узнала не сразу. Однажды, буквально перед моим увольнением, к нам в отдел приехали командированные из вашего города. Я и спросила про Кушнеровых, и мне ответили, что в Москву перебрались. Я даже успела за вас порадоваться. И вдруг огорошили известием, что жену Артема вовсе не Инной зовут.