Страница 16 из 76
Когда Ди вернулась домой, от меня осталась лишь оболочка её лучшей подруги, а моё лицо безобразно распухло. Моё тело совершенно опустошено, поскольку я выплакала последнюю толику своих сил. Мейси ушла из комнаты, чтобы дать мне немного уединения, и последние полчаса я просто сидела на кровати Ди, потупившись в телефон. Она сразу же садится передо мной, её колени практически на одном уровне с моими.
– Что он сказал? – Ди обнимает меня.
Я излагаю суть его сообщения, потому что попросту не в состоянии прослушать его снова. Она вздыхает и ищет мой взгляд.
– Ты же не собираешься ему звонить, да?
Прикусываю щеку изнутри. Потому что думаю о том, чтобы позвонить ему. Я так сильно хочу поговорить с ним. Каждый раз, когда слышу его голос, он проделывает брешь в стене, выстроенной мной между нами, и я чувствую, как мой гнев угасает.
– Ох, детка, – Ди хмурится. – Ты на самом деле думаешь, что он больше никогда так не сделает?
– Не знаю, Ди.
Из моего горла вырывается всхлип, и я прячу лицо в ладонях, в то время как Ди гладит меня по спине.
– Ты знаешь, я всегда поддержу тебя вне зависимости от того, как ты поступишь, но… ты знаешь, что я всегда говорю.
– Предавший однажды, предаст и дважды.
Она целует меня в макушку, а затем сидит со мной в тишине до тех пор, пока я не собираюсь с духом, чтобы показать своё лицо.
– Прости за сорванную вечеринку.
Еще не решила, перезвоню ли Брейди, но я устала от разговоров об этом. Это то, что я должна решить сама.
– Прекрати. Я сгораю от желания познакомиться с этим твоим супер-геем!
Мне нравится, как легко она может рассмешить меня.
– Не думаю, что он супер-гей. Думаю, просто обычный гей.
– Ну, он – гей и нравится тебе, значит, обязан быть супер… – она выжидающе смотрит на меня.
– Супер-гей?
– Супер-гей!
Ди встает, сталкивая меня с кровати. Её тонкие пальцы выпрямляют мои слишком-депрессивная-чтобы-привести-в-порядок волосы.
– Чего бы ты хотела на ужин?
По пути в ближайший фастфуд машину Ди разрывает от мощной девчачьей музыки, и мы хомячим в ней, смеясь и крича караоке, потому что пением это не назовешь. Она исполняет мне серенаду, используя в качестве микрофона соломинку от безалкогольного напитка, а я картошкой фри барабаню по приборной панели. К моменту окончания песни я барабаню только одной фри, потому что другую съела в середине своего соло. Подбрасываю её в воздух, ловлю ртом и кланяюсь, когда Ди разражается смехом.
– Вот и она! – заразительно улыбается Ди. – Я скучала!
– Прости, что была таким нытиком… Обещаю, я успокоюсь и повеселюсь на этих выходных.
– У тебя не будет выбора!
Позже я пишу Лэти, интересуясь, сможет ли он потусить с нами в субботу у Ди, и тот отвечает мне смешным фото, где он с глуповато-взволнованным выражением лица показывает большой палец в камеру. Я хихикаю и показываю фото Ди, когда мы едем домой, и она тоже смеется.
В субботу он появляется у нас в бриджах цвета хаки, рваной фиолетовой майке и красочных шлёпанцах. Его солнцезащитные очки свисают с V-выреза майки, когда он кружится на офисном кресле Мейси, наблюдая, как мы с Ди красим ногти на ногах.
– Лэти, – возмущается Ди, нанося сверкающий розовый лак на маленький ноготок, – ты должен позволить нам накрасить твои ногти на ногах! И ты, Мейси, тоже!
Лэти и Мейси обмениваются взглядами. Она свернулась калачиком в углу своей кровати и читает книгу.
– Я парень, – отвечает Лэти.
Я хихикаю, когда Ди дует губы.
– Да, – говорит она, – но ты…
Он улыбается уголком рта.
– Я что?
– Ты… гей.
Она так тихо произнесла это слово, будто секрет, и у меня серьёзные проблемы с тем, чтобы не взорваться от смеха.
– Серьёзно? – спрашивает Лэти. – Для меня это новость.
Эм, что?! Я случайно рисую фиолетовую полоску на кончике пальца, когда резко поднимаю на него взгляд.
– Ты не гей?
– Я бы сказал, что я би.
– Тебе и девушки нравятся?
– Ну… всего одна… в четвертом классе… но она была полный улет!
– Ты точно гей, – хохочет Ди.
– Как скажешь, – отвечает Лэти, снова кружась на кресле. – Но я всё равно не позволю тебе накрасить мне ногти на ногах.
– Тогда позволь хотя бы на руках накрасить!
– О! – он внезапно останавливается. – Можешь накрасить по три пальца на каждой руке! Чёрным, как у Адама!
– Какого Адама? – спрашивает Ди, и у меня сжимает в горле, словно я сейчас задохнусь. Что, вероятно, будет для меня лучшим исходом. Как я не поняла, что к этому идет?! Конечно же, Лэти упомянул бы Адама! Я до сих пор не рассказала Ди ни о нашем сеансе поцелуев, ни о том, что он в моём классе. О, Боже. О, нет. Нет, нет, нет.
– Адама Эвереста! – отвечает Лэти. – Вокалиста The Last Ones to Know!
Я судорожно пытаюсь придумать способ, чтобы избежать неизбежного провала беседы из-за случившегося, но не могу соображать под давлением, чёрт возьми!
Ди заканчивает красить ногти на одной ноге и переходит к другой, не имея ни малейшего представления о том, как сильно я паникую, сидя лишь в нескольких дюймах от неё.
– Ты фанат? Мы с Роу ходили на его выступление на прошлых выходных! Он такой секси!
– Ох, мы знаем, поверь! – отвечает Лэти. – Он - лучшая часть класса по французскому!
Ба-бах! Бомба взорвалась. Я съёживаюсь в ожидании последствий.
Ди в замешательстве сводит брови. Когда она выжидательно смотрит на меня, я робко признаюсь:
– Черт, я забыла сказать об этом. Он… в нашем классе.
Она вскакивает с кровати так, будто её катапультой выбросило оттуда, абсолютно игнорируя лак на ногтях, и, вероятно, пачкая всё вокруг.
– Он в твоем КЛАССЕ? Адам Эверест В ТВОЕМ КЛАССЕ ПО ФРАНЦУЗСКОМУ?!
Они с Лэти уставились на меня так, словно я сумасшедшая, потому что не упомянула об этом.
– Ты ЗАБЫЛА рассказать мне об этом? Как ты могла ЗАБЫТЬ рассказать мне что-то подобное!