Страница 28 из 54
Длинные когти коснулись щеки, не давая отвести взгляд от чужих сияющих отсветами пламени глаз.
Отлично! Через что ещё мне придется пройти в этом мире? Альен говорил как-то о каком-то ритуале, но тогда он упомянул лишь, что это поможет мне стать сильнее. Ни о каких испытаниях и страхах речи не было. Впрочем, выбора у меня, похоже, нет. Так что придется все же взять себя в руки в очередной раз доказать, что я могу гораздо больше, чем кажется на первый взгляд.
Оба демона сейчас стояли и ждали моего ответа. Формального и, по сути, никому не нужного, но все равно было приятно. Это создавало иллюзию выбора. В конце концов, я вздохнула и сказала:
- Куда идти и что делать?
Очень надеюсь, что я не совершаю самую большую ошибку в своей жизни.
- Иди за мной, - Альен направился на выход.
Следом за ним вышел маг, а я завершала процессию. Мы направлялись на нижние, подземные ярусы поместья, где я ещё никогда не была. Прохлада. Кованые высокие двери и серые каменные коридоры с искристыми прожилками цвета расплавленного золота. Путь длился не так уж долго, но, учитывая тот факт, что дорога вела под уклон, можно было сделать вывод – эти помещения находятся достаточно глубоко под землей, словно бункер. Бесшумно распахнулась буквально фонтанирующая силой дверь и мы оказались в большом помещении без окон, скорее всего и являющемся тем самым ритуальным залом. По коже прошел холодок нехорошего предчувствия, заставляя всплыть старые страхи.
Темные стены и потолок покрыты незнакомыми символами – рунный язык даэмонов я ещё не изучала. На полу располагался сложный рисунок, похожий на пентаграмму, но, присмотревшись, я поняла, что сходство было лишь внешним. Не теряя времени, Алильен встал с одной стороны рисунка и молча указал мне на его середину. Пришлось пройти в таком же молчании, занимая своё место. Леран, расположившийся сбоку от нас, вопросительно посмотрел на старшего демона. Тот уверенно кивнул и маг, подняв руки раскрытыми ладонями вверх, начал зачитывать заклинание. Ну, конечно! Меня-то спрашивать зачем? А, может, я ещё не готова? Впрочем, возмущаться уже было поздно - края рисунка засветились ровным золотисто-багряным светом.
Рисунок, тем временем, начал наполняться силой, я почувствовала это каким-то шестым чувством. Так вот каково это - ощущать чужую магию. Он засиял еще ярче, слепящей звездой во тьме, а через мгновение передо мной выросла молочно-белая стена, будто сотканная из густого тумана. Неужели уже началось? Ведь мгновение назад мне казалось, что я не могу сдвинуться с того места, которое было мне определено ритуалом. Посмотрела по сторонам, оглядываясь, но рядом со мной никого не было – демоны словно растворились в этой кисельной патоке, как в лучших фильмах ужасов. Лишь все тот же молочно-белый туман. Он был такой плотный, что, казалось, его можно потрогать. Но только я протянула руку, любопытствуя, и, пытаясь понять, каково это марево на ощупь, как туман стал редеть, обнажая, словно кошмарный сон наяву, иную реальность, клочьями расползающуюся, перестраивающуюся, обнажающую передо мной свою ядовитую сердцевину. Словно щелкнул переключатель – передо мной открылся коридор, в который, похоже, и предлагалось войти. Осторожно шагнула, невольно все же пробуя эту дикую реальность на ощупь - обычная шероховатая стена и входная дверь впереди. Коридор казался длинным, но я успела сделать всего несколько шагов, как вдруг дверь оказалась прямо перед моим носом. Пришлось осторожно взяться за ручку и потянуть ее вниз, хотя я не ждала уже ровным счетом ничего хорошего. Только собственный страх необходимо подавлять – не то недолго стать и вовсе безумным...
...Был ноябрь. Я помню, шел дождь, размывая края могил, выкопанных рядом друг с другом. Я кидала вниз грязные, слипшиеся комья земли и точно знала - самое страшное в моей жизни уже произошло.
Родители поехали на дачу, оставив меня с бабушкой, но ноябрь был дождливым, дорогу размыло, и папа не справился с управлением.
Бабушка забрала меня себе, но у нее было слабое сердце, и смерть любимого сына и невестки подкосила здоровье окончательно. Через три месяца я вновь стояла перед свежей могилой. Похороны бабушки помогли организовать соседи.
Мне было восемь, я уже понимала, что произошло. И понимала, что осталась совершенно одна.
Страх от потери семьи прошёлся по сердцу болезненной судорогой. Прошло пятнадцать лет, я смирилась, но сейчас не готова была переживать это снова.
Я смотрела на картины прошлого и захлебывалась слезами. Я не хочу, не могу этого видеть!
В отчаянии закрыла лицо руками, а когда снова подняла глаза...
...Родственников у меня не осталось и меня забрали в приют. Я была слабым, болезненным и не очень общительным ребенком и все десять лет до выпуска я, в прямом смысле слова, боролась за жизнь.
Детские шалости с возрастом переросли в жестокие издевательства. Нередко доходило до драк. Я научилась отвечать и могла постоять за себя, а драке один на один даже часто одерживала верх. Но приютские дети циничны и злопамятны несколько раз меня подкарауливали и избивали сразу несколько человек. Нет, они не собирались избивать меня до смерти, но пинали так, что я потом неделями отслеживалась. Эти недели, кстати, были самыми спокойными за все время моей жизни в приюте.