Приманка

«Это он, разумеется, шутил, — рассуждала я, торопливо смывая всего несколько минут назад созданную личину. — Хотя доля правды есть в любой шутке. Ведь некоторые из наказанных нами подлецов имели наглость жаловаться, обнаружив пропажу украденного, которое уже считали своим. Но насчет свадьбы говорил серьезно, и в этом я с ним полностью согласна. Ведь не важно, каким путем приходит к человеку понимание, что его затерявшаяся половинка наконец-то нашлась. Иногда медленно и трудно, преодолевая сомнения и препятствия, а бывает, свалится на голову лавиной, одним махом снося все прежние намерения и планы. Главное, оно уже пришло, и нужно вцепляться в него всем, чем можешь, и держать, не отпуская. Удача ведь такая ненадежная и пугливая штука».

Поэтому, наскоро причесав волосы и накинув прихваченное впопыхах платье, я поспешила туда, где ждало только что обретенное мной счастье. По пути обдумывая способы устройства немедленных свадеб и мысленно перебирая известных мне людей, которые могут помочь в решении таких задач.

Танрод сидел у окна за столом и что-то быстро писал на маленьких листочках для магической почты, и я не стала заглядывать в его секреты. Просто присела рядом на стул, прислонила голову к его плечу и закрыла глаза, наслаждаясь собственной смелостью и безнаказанностью такого простого, но откровенного жеста.

— Вели, — мгновенно обернулся маг, обхватил меня за плечи и тихо выдохнул: — Никогда бы не поверил. Ведь совершенно не похожи! И волосы… ведь были свои, а не парик.

— Краска, — пояснила я, не открывая глаз. — И зелье, от которого волосы вились. Знаешь, мне самой пока не верится в то, о чем я хочу сказать, но это чистая правда. Впрочем, ты же знаешь. Еще в обед я собиралась присмотреться к тебе за эти три месяца и потом уже сделать выбор. Но эти наивные магини, так обиженные твоим отказом, что-то сдвинули в моей душе. Как ширму… и теперь я больше не собираюсь ни думать, ни ждать. Свадьба будет сегодня, и лучше, если мы еще некоторое время сохраним это в тайне. Поэтому у меня есть вопрос — ты согласен?

— Вели… — На несколько минут мой лорд позабыл про умение говорить, зато мне стало предельно ясно: он думает так же, как я, и тоже не хочет больше пить горькое вино одиночества. — Конечно же, разве ты еще сомневаешься? Но позабочусь обо всем сам. Ты пока отдохни.

— Приговор принимаю. Но требую последнее слово и последнее желание — свидание с родственниками. Самыми близкими, — вовремя вспомнила я правила имперского суда.

— Позволено, — помолчав, принял решение Танрод и испытующе заглянул мне в глаза: — Так о чем ты хотела рассказать суду? И кто именно твои родственники?

— Я хотела напомнить, что ты выбрал не магиню и не монашку. За десять лет я стала больше Эвелиной, чем Вельеной, и не намерена терять эту свою половину. Не из-за собственных прихотей или капризов. Просто у Эвелины много преданных друзей среди самых честных и благородных жителей Тагервелла и империи, и им ее исчезновение доставит настоящую боль. Ну а самые близкие родственники у меня — матушка Мелисанта и мадам Луизьена Бенро.

— Но она же… — Магистр неверяще смотрел на меня, не зная, правильно ли понял последние слова. — Разве она жива?

— И здорова. И счастлива. Луизьена нашла мужчину своей мечты, — с улыбкой подтвердила я, — и было бы величайшей неблагодарностью выйти замуж втайне от нее. Тем более что Луизьена умеет хранить тайны не хуже гномьего банка.

— В этом я не сомневаюсь, — усмехнулся Танрод. — И где она живет?

— Не знаю. Сейчас напишу и спрошу. Но ответ будет не сразу, письмо к ней идет не напрямую.

— Целая шпионская сеть, — озадаченно покрутил головой мой избранник, задумчиво глядя, как я пишу всего несколько слов и вкладываю листок в золотую шкатулку.

— И не все письма пойдут через магическую почту, — угадала я ход его мыслей. — Некоторые передадут на словах или с оказией. Слишком много людей хотело бы ее найти, не все поверили легенде о перевернувшейся лодке.

— Я тоже не сразу поверил, — признался маг, с неохотой возвращая меня на мой стул. — Но два года ни слуху ни духу. Да и ты исправно носила траур. И во владение салоном вступила без сомнений.

— Я выкупила его у тетушки, она тоже не накопила на этом ремесле золотых гор. Да и помогала не только мне. Почти каждый месяц определяла к хорошим людям то сирот, то обманутых белошвеек, — вздохнула я и снова устроила голову у него на плече, ведь писать ему это не мешает?

— А потом?

— Пришлось срочно продавать салон и приобретать Глоэн. Вот сейчас даже вспомнить страшно, что я могла бы его не купить, а ведь почти уже выбрала заброшенный постоялый двор в Западном предгорье.

— Серьезно?

— Куда уж.

Танрод снова бросил стило и вцепился в меня так крепко, что дыхание перехватило.

— Это действительно страшно, Вели, — опомнился Род, лишь когда я начала задыхаться от жарких поцелуев, — хотя мне хватило и того раза, когда ты сбежала. С тех пор я знал, что никогда не отпущу… но ты имеешь дар все перевернуть вверх ногами.

— Просто ты никогда не умел отчетливо объяснять свои действия, — вздохнула я. — И вообще выглядел очень подозрительно.

— А Кэрдон, наоборот, до сих пор не доверяет тебе.

— Он больше ревнует, — засмеялась я. — Не может сообразить, что Гили мне младшая сестра по несчастью. Ведь ее тоже собрались продать ненавистному мужчине.

В моей шкатулочке раздался сигнальный звон, и я поспешила ее открыть, Луизьена вполне могла ради осторожности использовать выцветающие чернила.

— Ну что там? — сдерживая любопытство, отстранился Танрод, давая мне прочесть, но я подвинулась ближе.

Какие уж тут тайны?

«У Жанетт через час», — было написано там, и понять это, кроме меня, могли только два человека.

— Далеко это?

— Часовня Святой Матери на набережной, — пояснила я. — Но мне придется переодеться.

— А мне?

— Тебя я проведу, но лучше бы в личине какого-нибудь старичка или старушки.

— Тогда пойдем из дома Кэрдона, оттуда всего сотня шагов, — решил Танрод и нехотя отодвинул меня от себя: — Иди переодевайся.

И когда я уже поднималась по лестнице, вдруг тихо и напряженно спросил:

— Вели, а до Саркана я тебе нравился?

На несколько мгновений мир вокруг замер и сузился до разделявших нас нескольких шагов. Вспыхнула возмущением воспитанная монахинями леди Вельена, точно знавшая, как неприлично целомудренным девушкам признаваться в симпатии мужчинам, пока те не станут законными мужьями. И замерла в тревоге шпионка Эвелина Бенро, выслушавшая сотни историй о том, как в одночасье от недопонимания, недоговоренности и простой девичьей стеснительности рушились замки светлой любви и мосты счастья.

— С той самой минуты, как вышел на крыльцо моего дома босой и в расстегнутой рубахе, — еле слышно пробормотала победившая Эвелина, заливаясь непривычно жарким румянцем.

Грохнул упавший стул, и в тот же миг Танрод возник почти рядом, на соседней ступеньке. Потянул меня к себе, заглянул в лицо — и мы снова на несколько минут позабыли обо всем на свете.

— Вели… — наконец прошептал он, опомнившись первым, — тебе же нужно платье…

— Успеем, — отмахнулась я. — Ведь праздновать будем не сегодня?

— Посмотрим, — загадочно произнес Танрод и огорченно вздохнул: — Я должен написать еще несколько писем. Ты долго будешь переодеваться?

— Минут пять, — честно сообщила я.

— Так быстро писать я не умею, — неохотно отстранился он, и мне пришла в голову отличная мысль.

— А я посижу около тебя.

— Вели… — Мужские руки снова сомкнулись на моей талии, и лорд насмешливо выдохнул на ухо: — Это замечательная идея, но писать рядом с тобой мне не так-то легко.

— Теперь я понимаю, на что намекала сестра Гелия, — «опечалилась» я, и жених начал тихо смеяться. — Ладно, ты меня уговорил, буду одеваться десять минут… или поиграю с Кышем. Все, иди, Луизьена любит точность.

И решительно ушла… но не с первого раза. Похоже, Танроду понравилось, что у нас есть в запасе целый час.