Страница 122 из 124
- Так Вы поднимаете паруса, капитан?
- Как пожелаете, герцогиня. Мы все к Вашим услугам.
- Давайте, оставим формальности, капитан, - неожиданно резко произнесла она. – Мой муж убит, и я уже не герцогиня Аламейда. Я любила Антонио, но его больше нет в живых. Меня ничего более не связывает с Испанией. Насколько я понимаю, ступив на Ваш корабль, я снова становлюсь миссис Брэдфорд. Разве не так?
Матросы и офицеры застыли в немом поклоне. На корабле воцарилось молчание, которое, наконец, прервал голос Сильвера:
- Все паруса ставить! Марсовые – к вантам!
Поднятые паруса расправились под свежим ветром, и «Арабелла», набрав полные лёгкие воздуха, медленно вышла из гавани Кадиса.
Герцогиня стояла на палубе, провожая глазами испанский берег. Слёзы по-прежнему стояли в её глазах. Потеря мужа обернулась для неё внезапной, нежданной радостью. Она обрела намного больше, чем просто любовь… Герцогиня вновь и вновь вслушивалась в голос капитана – немного охрипший, но такой знакомый..
Питт искоса поглядывал на капитана. Тот казался взволнованным, и даже смущённым. Дождавшись, пока береговая кромка исчезла из виду, он тотчас же обратился к квартирмейтстеру:
- Прими командование, Питт. На время. Мне надо серьёзно поговорить с миссис Брэдфорд. Не хотелось бы, чтобы нас беспокоили.
- Я тоже хотел бы многое сказать ей, - вмешался Уоллес, - ты же знаешь о моих чувствах к Арабелле
- Дай нам поговорить, - Сильвер умоляюще взглянул на друга, - У тебя ещё будет время. И прикажи никого не пускать в мою каюту.
- Хорошо, - буркнул Питт и отправился на ют.
Прошёл час, за ним – другой и третий. Квартирмейстер нетерпеливо поглядывал на лестницу, ведущую на нижнюю палубу. Но ни Сильвер, ни миссис Брэдфорд не появлялись. Питт подозвал юнгу.
- Иди, Сид, взгляни, как там капитан. Только в каюту не заходи, а то он тебе уши отрежет.
Смышлёный мальчишка тотчас же ринулся вниз по лестнице и вскоре возвратился назад.
- Дверь закрыта. Ничего не слышно.
- А я тебя подслушивать просил, а?
Юнга покраснел. Смущённый квартирмейстер шепнул ему на ухо.
- Иди ещё взгляни. Может, узнаешь чего?
Через полчаса юнга вновь появился на палубе.
- Дверь открывается! – едва успел крикнуть запыхавшийся мальчишка, как на палубе появился Сильвер. Он выглядел смущённым и озадаченным, даже немного расстроенным. Казалось, мир вокруг него раз и навсегда изменился, и прежний Питер Сильвер вот-вот канет в небытие.
- Ничего особенного. Мы с миссис Брэдфорд по-родственному поговорили.
- Спасибо тебе, Питт. И вам всем, ребята. Я рад, что смог найти миссис Брэдфорд.
- Всё нормально, капитан, - улыбнулся Крисперс, - с тобой мы заработали столько, что нам хватит до конца жизни, так что теперь мы квиты.
- Может, ещё заработаете, пока я ваш капитан, - в улыбке Сильвера скользнула грусть. – Вот только…
Голос марсового прервал беседу:
- Испанцы! На северо-западе, по курсу!
Сильвер взглянул в туда, где должны были появиться суда. Две тёмные точки маячили вдали, постепенно приобретая очертания манильских галеонов, неведомым ветром занесённых столь далеко от их обычного пути. Они шли несколько севернее, того курса, которым следовал «Мадридский купец». Огромные плавучие крепости, по сравнению с которым «Арабелла» казалась ореховой скорлупкой, легко скользили по водяной глади. В их трюмах наверняка хранились такие запасы, о которых пиратам оставалось только мечтать. Сокровищницы медленно приблизились к «Арабелле» и, поравнявшись с ней, удалялись всё дальше и дальше. Питт с горечью глядел на капитана, провожавшего корабли полным тоски взором.
- Сегодня не наш день, Питт. Нам нельзя рисковать её жизнью
- Смотри-ка, Питер, это наш знакомый Тич,
Испанцев преследовал шлюп и две барки. На грот-мачте шлюпа с нанесённой на борт надписью «Месть королевы Анны» развевался флаг Тича – красное полотнище, на котором была изображена рука, держащая меч,
Отказывать в помощи собратьям означало нарушить пиратский кодекс чести, поэтому на «Арабелле» был поднят сигнал, который на языке, понятном только флибустьерам, означал «Нужна помощь?».
Ответ был дан немедленно – на мачте «Мести королевы Анны» появился другой сигнал, означавший «Убирайтесь, это моя добыча»
- Ну что, друг, посмотрим, как он справится с такой добычей, - усмехнулся Питер, - сдаётся мне, что эти орешки ему не по зубам.
Судёнышки Тича отчаянно обстреливали галеоны, но залпы его пушек лишь снесли одну из грот-мачт на шедшем впереди галеоне и фок-мачту на другом. Одно из ядер, пущенных испанцами, угодило в склад пороха на одной из барок. На борту вспыхнуло пламя, в мгновение ока перекинувшееся на мачты, паруса и такелаж, и барка запылала. Матросы, за исключением десяти-пятнадцати человек, спустились в шлюпку. Остальные, отбиваясь от огня, попытались укрепить пылающий парус.
- Вот это да, Питер, - заметил Уоллес, - кажется, на поле битвы вышел брандер. Посмотрим, быть может, сейчас Тич запросит помощи.
Несмотря на безвыходное положение, на мачте шлюпа по-прежнему красовался прежний сигнал. Тич явно не желал вмешательства посторонних и надеялся на свои силы.
Горящую барку несло по волнам и, наконец, вплотную прибило к галеонам. Пожар перекинулся на снасти и паруса. На галеонах началась паника. Горящие обломки мачт и рей, прожигая натянутую над палубой сетку, падали на палубу, задевая матросов, которым с трудом удавалось удержать распространение огня. В то же мгновение стоявшие на палубе головорезы Тича намертво пришвартовали пылающую барку к одному из галеонов. Но взять суда на абордаж Тичу оказалось не по зубам. На стороне испанцев был численный перевес, и им удалось захватить людей, находившихся на барке. Вскоре та же участь постигла и шлюп Тича. Часть его команды, быстро погрузившись в шлюпки, пустилась наутёк. Менее расторопные и более отважные, в том числе до последнего надеявшийся на свою удачу капитан были захвачены испанцами. Другая барка была потоплена – ядро, пущенное с галеона, угодило ниже ватерлинии. Покончив с Тичем, испанцы обратили внимание на галеон, курсировавший в пределах их видимости, и обменивавшийся со шлюпом Тича непонятными им сигналами. Развернувшись, они направились к «Арабелле».
- Придётся защищаться, - мрачно процедил Сильвер. – Видно, их не убедил наш испанский флаг. А может, это судьба?
- Тич хорошо их пощипал. Они не смогут вести серьёзный бой. Да и, похоже, у нас нет другого выбора,
Испанцы шли, подгоняемые попутным ветром, и промедление становилось опасным. «Мадридский купец» лёг в дрейф и спустил флаг. Подпустив испанцев на расстояние пушечного выстрела, он тотчас же разразился залпом. Свистели ядра, раздавался треск ломающихся мачт. Вскоре в корпусе одного из испанцев пробило дыру чуть выше ватерлинии. Испанцы разворачивались тяжело, и вскоре «Арабелла» уже обратилась к ним носовой частью. Пущенные ядра почти не повредили снасти. Снова развернувшись бортом, она дала очередной залп и тут же, подняв паруса, отошла на безопасное расстояние. Команды галеонов с трудом управляли кораблями – ядра не только серьёзно повредили реи и мачты, но и насквозь пробили большую часть парусов. Они попытались догнать «Арабеллу», но та неожиданно сама легла в дрейф, подпуская их к себе на расстояние пушечного выстрела. Дав очередной залп по приблизившимся галеонам, она вновь пустилась наутёк. Игра в догонялки продолжалось около часа. Запас ядер на «Арабелле» подходил к концу, и корабль, подняв все паруса, двинулся навстречу испанским кораблям и, не сбавляя хода, вошёл в разрыв между галеонами. По обе стороны пиратского корабля раздался оглушительный взрыв. Одновременно разрядив пушки на обоих бортах, команда «Арабеллы» забросила абордажные крючья. Пираты атаковали галеоны с двух сторон, а десять человек под командованием Уоллеса находились на «Арабелле», обеспечивая безопасность находившейся в капитанской каюте миссис Брэдфорд.
Вскоре бой завершился – ослабленные пожаром и битвой с головорезами Тича команды галеонов высадились в одну из уцелевших барок и скрылись из вида, а из трюма на свет божий выбрался капитан Тич. Чёрная борода его обуглилась и висела клочьями. Он был босиком, а дорогой камзол был весь изодран. Щурясь от яркого солнца, Тич удивлённо взглянул на стоявшего перед ним Сильвера. Тич с радостью бы отдал всю захваченную в последнем рейде добычу за то, чтобы перед ним сейчас оказался любой другой капитан. Сильвер рассмеялся.
- Вот так, дорогой мой Тич, а ты говорил, что Бог – это выдумка. Вот он и учит тебя уму-разуму.
- Отстань от меня, мальчишка, - зло пробурчал Тич, - опять ты со своими проповедями.
- Послушай, Эдвард, - серьёзно произнёс Сильвер, - мы с тобой много спорили о вещах, не имеющих отношения к дележу добычи. Но сейчас я считаю, что тебе и твоим людям полагается доля - ведь если бы не ты, я ни за что бы не решился на штурм галеонов – у меня на корабле находится женщина, жизнью которой я не вправе был рисковать.
- Сколько? – почесав в затылке, спросил Тич
- Одну пятую добычи и один галеон на твой выбор, - улыбнулся Сильвер, - с учётом исхода боя.
- Согласен, Питер, - пробурчал нахмурившийся Тич, - не ожидал от тебя такого. Действительно, с тобой можно иметь дело. Конечно, когда ты не превращаешься в зануду и не начинаешь проповедовать, словно монах в рясе.
- Я не зануда, Тич, - Сильвер улыбнулся, но взгляд его синих глаз был необычайно серьёзен, - просто я испытал на себе, что такое Божественное провидение. Именно поэтому я так отношусь к вере. И ты когда-нибудь поймёшь это, Тич. Надеюсь, что поймёшь. А пока забирай свой галеон и свою долю. Ведь одно дело наши ссоры на берегу, другое – справедливый делёж. Я всегда считал, что мы не должны превращаться в зверей, не знающих чести и совести.
Добыча была поделена в присутствии команды «Арабеллы» и остатков команды Тича. Сразу после этого Тич поднял оставшиеся на галеоне паруса и направился к Карибскому морю, несколько южнее курса, которым шла продолжавшая свой путь «Арабелла».
Берег Тортуги уже виднелся на горизонте, а золотого королевского галеона всё ещё не было видно. Если судить по курсу, которым он должен был следовать, Сильвер должен был повстречаться с ним уже несколько дней назад.
- Может быть, это и к лучшему? – спросил Уоллес, - высадим миссис Брэдфорд на берег, а потом выйдем в море искать королевские сокровища. Может быть, удача снова улыбнётся нам?
- Правильно. Тогда мы уже не будем бояться рисковать, - устало улыбнулся Питер, вытирая вспотевший лоб, - а то натерпелся я страху в этой драке с галеонами. Одно дело, когда рискуешь своей жизнью, другое – жизнью миссис Брэдфорд.
- Да, женщина на корабле – несчастье для пирата, - с видом знатока промолвил Уоллес, - недаром так говорят бывалые моряки.
На лице Сильвера вновь мелькнула загадочная улыбка.
- Об этом ещё можно спорить, приятель, - еле слышно прошептал он, но квартирмейстер не слышал его слов.
- Идёшь к миссис Брэдфорд?
- Да, помогу ей сойти на берег,
Пришвартовавшись к берегу, Сильвер тотчас же проводил миссис Брэдфорд в свой домик на берегу и оставил под присмотром Мэри Кэт, которая, увидев прежнюю хозяйку, была сама не своя от счастья.
- Миссис Брэдфорд, как я рада Вас видеть! – защебетала она, оказывая своей госпоже все мыслимые знаки внимания. Она тут же приготовила ей ванну из трав, в которую та погрузилась с истинным наслаждением, наконец, позволив себе отдохнуть от всех волнений и тревог последних дней. Купание сменил сон – утомлённая пережитым госпожа крепко заснула на свежеприготовленной постели Сильвера, который, приказав Мэри Кэт угождать миссис Брэдфорд так же, как она угождала бы королеве Анне, удалился на свою «Арабеллу». Возвратившийся с добычей корабль уже обступили офицеры и матросы других судов эскадры. Всем не терпелось узнать, чем же закончился поход в Испанию. Но Сильвер, пообещав, что расскажет всё позже, приказал немедленно выйти в море. Ведь «золотой» галеон короля Филиппа им так и не встретился, а это значило, что, скорее всего, он так и не покинул пределов Карибского моря. Менее чем через час эскадра Питера вышла из гавани Тортуги, идя по направлению к Багамским островам, где, по их расчётам, и должен был проходить королевский галеон. Но его всё не было, и Сильвер подумал, что ошибся. Возможно, галеон ушёл к северу, к берегам Флориды, а возможно, и вообще не выходил из Пуэрто-Бельо. Но Сильвер упрямо продолжал курсировать вблизи Багам, по-прежнему надеясь на удачу. Наконец, по прошествии двух дней, на горизонте появился манильский галеон «Золотой орёл». Он шёл прямо к проливу в сопровождении трёх фрегатов. Капитан его задержался вблизи острова Барбадос, на который он совершил обыкновенный пиратский налёт, забрав у его жителей солидную партию жемчуга, какао, табака и шкур. Воодушевлённый свалившимся на него богатством, он решил навестить Каймановы острова, где ему удалось удвоить и без того неплохой улов. Жадность сослужила ему плохую службу. Выйдя вовремя, он застал бы Питера вблизи испанских берегов, с миссис Брэдфорд на борту, ещё до встречи с капитаном Тичем. В этом случае Сильвер вряд ли бы решился вступить в бой. Однако встреча произошла уже после того, как миссис Брэдфорд покинула «Арабеллу». Так что ничто не помешало Питеру осуществить свою мечту, и пять кораблей его эскадры, вышедшие вместе с ним, без труда захватили добычу. Высадив на галеон призовую команду во главе с Крисперсом, Питер решил вернуться на Тортугу. На подходе к острову, вблизи испанского берега Эспаньолы, он вновь увидел своего старого знакомого – отданный им Тичу галеон «Король Филипп». К удивлению Питера, над ним вместо алого флага Тича развевалось знамя Кастильи.
- Интересно, что же случилось с Тичем? – поинтересовался Уоллес у друга, но вопрос был явно риторическим
- Сейчас узнаешь, Питт, - рассмеялся Сильвер и весело крикнул Крисперсу:
- Идём наперерез галеону. Подготовиться к бою!
Захват судна оказался делом весьма несложным – галеон был и без того ослаблен всеми предшествующими схватками, да и численное преимущество эскадры Питера было несомненным. Сюрприз ждал Сильвера, когда он отворил дверь трюма. Из тёмной глубины его на свет божий выбрался ещё более обросший и грязный капитан Тич. Камзол его окончательно пришёл в негодность и теперь представлял собой грязные и испачканные кровью обрывки ткани. Рубаха была рваной и грязной, на левом плече виднелось пятно засохшей крови. Однако, несмотря на ранение, Тич держался молодцом, и даже криво усмехнулся, увидев Сильвера.
- Привет, капитан, - рассмеялся Питер, выводя старого знакомого на палубу, - что случилось?
- Твой галеон оказался уж слишком неповоротливым, - проворчал Тич, - да и людей на испанском фрегате было много. Правда, их фрегат я потопил, но на абордаж взяли меня.
- Прости, Тич, теперь уже не могу тебе ничем помочь, - покачал головой Сильвер, - всё, что сейчас находится на галеоне, да и он сам, принадлежит моей команде. Таковы законы «берегового братства». Ну что, теперь ты веришь в Божественное провидение?
Тич, потупившись, молчал. Высадившись на Тортуге, он долго сидел в таверне «У французского короля», молча глядя на дно опустевшего стакана из-под рома. Никто не знал, о чём он думал в тот день. Однако, справедливости ради, даже после этой истории он остался прежним безбожником Тичем.
Питер же переименовал вновь приобретённый галеон в «Провидение».