Страница 120 из 124
На пристани горячо спорили мачтовые.
- Зачем он приволок нас в эту бухту? – грубо выругался один из них. - Он что, не слышал про проклятье Магеллана?
- Да адмиралу всё нипочём, - отозвался другой - Не верит в эти сказки, и всё тут.
- А Дрейк? Он же дружка своего пристрелил. Недобрая слава у этого места.
- Но из наших-то кто бунтовать будет? Они шли к югу – злые, голодные, а тут ещё и ветры ледяные. У нас всё это за кормой уже, да и трюмы полны.
- А вдруг в этих местах злые духи водятся? Не зря же Дрейк-то… Видно, ударило что-то в голову его приятелю, что он бунт поднял.
- Тихо, парни! Белобрысый франт идёт.
По отмели шёл, насвистывая что-то себе под нос, Питт Уоллес. Мягкие сапоги его утопали в песке. Увидев матросов, квартирмейстер нахмурился.
- Эй, спорщики! - крикнул он. - Быстро на палубу!
Матросы переглянулись. Один из них тотчас же осенил себя крестом.
- Ты думаешь, он…
- Лучший друг. Неплохой парень, конечно, но странный. Всё пытается за адмиралом следить. Все знают, я сам однажды видел, как он у двери торчал. Адмирал тогда был с этим Солсбери. А потом они чуть не сцепились друг с другом.
Питт остановился. Выражение его лица не сулило ослушникам ничего хорошего.
- Я что сказал! Живо!
Пристыжённые матросы бросились исполнять приказ. Вскоре суда были вытащены на берег. Днища их сильно обросли водорослями и ракушками.
- Поесть бы вначале, - заметил один из офицеров. – А то маисом да галетами сыт не будешь.
- Работай пока, Джек, - усмехнулся Крисперс. – А на охоту адмирал пойдёт. Уж он-то нам настреляет дичи.
- Почему опять адмирал? – буркнул офицер. – Все капитаны на ремонте, а он чем лучше?
- Правда, Крис, - подал голос Сильвер. – Лучше я с вами поработаю, а он с приятелями пусть на охоту идёт.
- Каждому своё, Питер, - возразил шкипер. – Твои слова, между прочим. От Джека на охоте столько же проку, сколько от тебя в кернинговании. Он всю дичь распугает. Надеюсь, ты не обиделся, приятель? В бою ты первый, но за ремонт-то мы с Хэндсом отвечаем.
- Всё в порядке, Крис, - рассмеялся капитан. – Будет вам обед.
Взяв с собой трёх рослых матросов, он тотчас же покинул лагерь.
Адвоката мутило. Морская болезнь не отпускала даже на берегу. Перед глазами в медленном танце плыла отмель, покачивающиеся на волнах корабли, солнечные блики на волнах. К горлу подступало что-то кисло-горькое. Сглотнув, Доджсон уселся на песок и закрыл глаза. Проклятая качка! Проклятый шторм! Ну ничего, теперь он хотя бы на твёрдой земле. Может, выспится? Но где он будет спать, если корабли вытащат на берег? Здесь, на этом песке, укрывшись камзолом? И в такой-то холод! Нет, морские путешествия не для него. Помянув недобрыми словами всех представителей рода Черчиллей, адвокат вытянулся на песке. Шея болела, а сон так и не шёл. Чуть поодаль разжигали костёр – Сильвер возвратился с охоты, и пиратов ждал самый настоящий пир. На вертелах потрескивали тушки оленей, кроликов и даже мелких пташек. От кострища донёсся аромат жареного мяса. Наверное, в другой момент он показался бы Доджсону приятным, но теперь, когда к горлу так и подступает тошнота… Адвокат встал и направился к сидевшему поодаль краснолицему великану.
- Послушай, милейший…
- Меня зовут Уинтер. Ник Уинтер. Я боцман «Арабеллы», а Вы кто?
- Адвокат Доджсон. Я был в плену, на захваченном корабле.
- Так это из-за тебя мы станем посмешищем на Тортуге? Отправились в кругосветку и вернулись не солоно хлебавши? Это всё принц – из кожи вон лезет, чтобы казаться джентльменом.
- Кто это – ваш принц?
- Адмирал. Вы, наверное, обратили внимание, что он всегда изысканный такой, будто придворный. Его все на Тортуге принцем зовут. Говорят, он из Стюартов, но я в это не верю. Будь в нём королевская кровь, по паркету ходил бы, а не по палубе. Но то, что знатный господин - точно. Заставляет нас хорошо одеваться и запрещает весело спускать наши денежки. Из-за него мы и получили прозвище «палата лордов».
- Послушай, Ник, - осторожно поинтересовался адвокат. – Ты слышал о Брэдфордах?
- Да кто про них не знает, - пробасил боцман. – Это года три назад было. Испанцы захватили Нассау. Фаррел был губернатором. Его тотчас же убили, а его супруга… Страшно представить, что они сделали с ней. Наверное, то же, то и с моей бедняжкой Кэт…
Боцман всхлипнул и вытер рукой глаза.
- На моих глазах это было, Вы уж простите, я, хотя и грубый мужлан, но как вспомню про Кэт…
- А Арабелла? Что стало с ней?
- Её схватили и потащили на судно, а потом принц сказал нам, что она покончила с собой.
Тошнота отступила. В мозгу постепенно прояснялась картина событий. Нет, этот мужлан не мог врать, значит… Значит, адмирал ведёт двойную игру, пытаясь внушить ему, Доджсону, уверенность в том, что обе наследницы живы. Но зачем?
- Адмирал тоже жил в Нассау?
- Никто не знает, откуда он появился. Говорят, приехал на празднование дня рождения Арабеллы. Он ей кто-то вроде кузена. Да и похожи они – будто одно лицо.
- А тело? Вы видели тело мисс Брэдфорд?
- Нет, да и зачем? Если адмирал сказал, что умерла, значит так и есть. Адмирал не будет нас обманывать.
Доджсон задумался. Зачем Сильверу эта игра? Но если он – кузен Арабеллы, то, вполне возможно, может претендовать на наследство. Вот только с какой стороны? Доджсон твёрдо знал – у Арабеллы Черчилль и Стюарта был единственный сын – Беревик. Откуда взялась ещё одна сестра Черчилля? Нет, этого просто не может быть. Или этот авантюрист хочет обманом завладеть богатством опальных герцогов? Но ведь он с такой уверенностью утверждал, что наследницы живы?
Доджсон попытался заговорить ещё с несколькими матросами, но те отвечали ему в словах, не в полной мере соответствовавшими придворному и дипломатическому протоколу. Наконец, убедив себя в том, что служебный долг можно исполнить и завтра, адвокат с аппетитом отведал каких-то мелких, похожих на воробьёв, пташек, и улёгся спать неподалёку от догоравшего костра.
Прошла неделя. Работы были почти закончены, и матросы начали готовить корабли к спуску. Доджсона переполняла радость. Наконец-то он сможет спать на своей собственной койке. Одно лишь волновало его – дело Черчиллей становилось всё более запутанным. За время стоянки он успел переговорить с добрым десятком людей, и все они, как один, были уверены в гибели Арабеллы Брэдфорд. Оставалось поговорить с квартирмейстером, но он, как назло, был то на охоте, то в трюме, а то и просто не желал уделить внимание адвокату. «Уж он-то точно знает», - думал Доджсон, глядя, как Питт отдаёт распоряжения заготовщикам мяса, - «Все говорят, что он был влюблён в эту самую Арабеллу». Наконец, адвокат почти столкнулся с ним у трапа.
- Мистер Уоллес?
Питт остановился. На мгновение Доджсону почудилось, что в глазах квартирмейстера мелькнула неприязнь.
- Мне надо поговорить с Вами, мистер Уоллес, об очень важном деле.
- Некогда, - сухо произнёс он. - Вернёмся на Тортугу, тогда…
- Может, всё же уделите мне несколько минут, сэр? Это касается Арабеллы Брэдфорд.
Питт вздрогнул, будто в его голову ударила молния. В серых глазах сверкнуло что-то, но что это было – гнев или боль – Доджсон так и не понял.
- Я не желаю говорить об этом, сэр.
- Но всё же, скажите? Она покончила с собой, или…
Доджсону почудилось, что на лице квартирмейстера мелькнуло сомнение, но он тотчас же совладал с собой.
- Если хотите узнать об этом, спросите у адмирала. Я ничего не знаю.
Адвокат поднялся на палубу. Капитан стоял на кормовом возвышении, отдавая приказы матросам. Дотоле приветливое лицо вдруг приняло жёсткое выражение. Сильвер и Арабелла… Что связывает их? И, если Арабелла действительно жива, зачем убеждать всех в её гибели?
- Мне надо поговорить с вами, капитан, - подал голос внезапно оробевший Доджсон
- Спускайтесь ко мне в каюту, адвокат. Сейчас подадут обед. Но у меня мало времени – через час мы должны выйти в море.
- У меня к Вам неприятный разговор, капитан, - произнёс Доджсон, опустошив плошку с супом, приготовленным из мелких, напоминающих воробья, пташек.
Сильвер, откинувшись на спинку дивана, невозмутимо вкушал горячий шоколад с корицей.
- В чём дело? Кто-то из моих людей оскорбил Вас?
- Нет, капитан, но Вы говорили, что миссис и мисс Брэдфорд живы, а губернатор Блад занимается её поисками. Это так?
- Это чистая правда, адвокат.
Доджсон испытующе взглянул на капитана. Лицо его по-прежнему было абсолютно спокойным.
- А мне сказали, что миссис Брэдфорд была обесчещена и убита, а мисс Арабелла покончила с собой.
Лицо капитана по-прежнему было спокойно. Он выдержал испытующий взгляд адвоката и уверенно произнёс:
- Так считают большинство членов команды, и пока я не вижу необходимости разубеждать их. В тот день, когда мы отбили Нассау, я допрашивал пленных. Они подтвердили, что миссис Брэдфорд жива. Мне известно и её местонахождение – равно как и Бладу. Она в одной из отдалённых английских колоний, и сразу после возвращения я обязуюсь представить её суду.
- Допустим, хотя я в этом сильно сомневаюсь. Но, надеюсь, капитан, Вы не будете отрицать самоубийство мисс Брэдфорд? Ведь именно Вы сообщили эту новость команде.
Загадочная улыбка мелькнула на лице Сильвера. Казалось, ему доставляло удовольствие вводить адвоката в заблуждение.
- Мне пришлось прибегнуть к подобной лжи, но я могу поклясться что мисс Брэдфорд жива. Более того, мне известно её местонахождение.
Доджсон вперил удивлённый взгляд в капитана. Тот по-прежнему оставался невозмутимым.
- Значит, Вы официально подтверждаете тот факт, что Арабелла Брэдфорд жива?
- Я не губернатор и не его помощник, - усмехнулся Сильвер, - Вы знаете, что значат перед законом слова пирата.
- Но Вы заверили меня в том, что она жива? – повторил адвокат, - Вы точно…
Доджсон замолчал. В дверном проёме стоял бледный квартирмейстер и широко раскрытыми глазами глядел на собеседников. Сильвер повернул голову, и в тот же момент лицо его вытянулось, а глаза… В них мелькнул не просто страх, он граничил со смертельным ужасом!
Мгновение тянулось, как в кошмарном сне. У Доджсона зазвенело в ушах, а в груди противно шевельнулось что-то холодное.
- Испанская эскадра из тридцати судов в двух кабельтовых от нас! Раззявы марсовые!
Сильвер вскочил с места. Казалось, он едва сдерживается, чтобы не наброситься на лучшего друга. Страх исчез, а в глазах вспыхивали искры гнева.
- Из-за этого ты вваливаешься в мою каюту? Без стука? Убью! - Сильвер выхватил пистолет. Раздался громкий щелчок взведённого затвора. Несколько мгновений Сильвер недвижно стоял на месте, готовый разрядить оружие в опешившего квартирмейстера, но потом опустил руку.
- Прекратить панику! – заорал он. - На палубу, быстро! Встретим их так, что они и думать забудут про «палату лордов»!
Когда с лестницы послышались удаляющиеся шаги квартирмейстера, стоящий у двери Сильвер оглянулся и плотно закрыл её. От холодного взгляда у адвоката вновь замерло сердце.
- Идите к себе, и запомните хорошенько: если хотя бы раз Вы вспомните здесь Арабеллу Брэдфорд, пристрелю немедленно. Несмотря на всё уважение к Вашей почтенной миссии.
- Но…
- Поговорим потом, а сейчас…, - Сильвер направил на адвоката дуло так и не разряженного пистолета. Ещё более побледневший Доджсон испуганно замолчал и молча покинул каюту.
Адмирал Рамирес вглядывался в очертания береговой линии. Проклятая бухта Сан-Хулиан. Бухта, погубившая многих соратников Магеллана, восставших против своего вожака и безжалостно казнённых им. А потом ещё и Дрейк. Английская собака, он тоже испытал на себе злой рок этого пустынного места. Теперь ни один моряк в здравом уме не бросит здесь якорь. Ни один… Рамирес поднёс к глазу подзорную трубу. На волнах покачивалась эскадра. Тридцать пять кораблей. Неужели кто-то дерзнёт остановиться в этой гавани? Испанцы? Нет, судя по флагам на мачтах скорее похоже… Адмирал прищурился. В воздухе полоскался серебристого цвета штандарт. Сундук с золотом и две перекрещенные сабли, а над ними – маленькая герцогская корона. Этот флаг был известен почти всем морякам Нового Света. Сильвер… Отчаянный головорез, за три года успевший изрядно попортить жизнь всем испанским колониям. Значит, он идёт в сторону Магелланова пролива? Несколько мгновений адмирал пребывал в раздумьях. Может, стоит предоставить его судьбу злому року этой проклятой бухты? Измотанные переходом, голодные матросы… Наверняка они поднимут бунт. Но нет, не стоит отдавать его на откуп судьбе. Наверняка Сильвер успел заглянуть в прибрежные поселения, а это значит, что в трюмах… Конечно, вся добыча Сильвера принадлежит Испании, но ведь он, Рамирес, захватит её у английского пирата? Кто знает, может Сильвер ограбил французов или голландцев? После недолгих колебаний Рамирес принял решение. Да, наверняка именно ему суждено стать тем мечом, который отсечёт голову дерзкого пирата Питера Сильвера и покончит с его «палатой лордов», одно упоминание о которой наводило страх на всех местных губернаторов.
Так или иначе, но вскоре корабли Рамиреса приблизились к гавани. Эскадра Сильвера всё ещё недвижно стояла в заливе, не выказывая ни малейшего желания вступить в бой. Столь странное поведение противника насторожило Рамиреса.
- Проклятье! Что это с ними? – выругался он. – Может, они просто вымерли?
- Да нет, паруса подняли, - отозвался шкипер. – Видно, не заметили нас. А теперь идут под ветром. Наверняка ракушками обросли, в крутом бейдевинде не смогут идти.
Рамирес вновь взглянул вдаль. На галеонах готовились к бою. Над палубой уже была натянута сетка, пушечные порты раздраены, а на юте и марсах выстроились стрелки.
- Подпусти их на полкабельтова! - выкрикнул адмирал. – Прямо в руки к нам идут.
- Видно, не в себе этот Сильвер, - пробормотал шкипер. – С кем не бывает.
Попутный ветер гнал эскадру Рамиреса к бухте. Пираты же уверенно шли в крутом бейдевинде.
- Не стрелять пока не развернутся! - выкрикнул Рамирес. – Пусть станут к нам бортом!
Канониры, уже готовые поднести фитили к запалам, замерли у пушек.
- А теперь…, - едва успел выкрикнуть Рамирес, и вдруг осёкся. Корабли по-прежнему двигались вперёд. Носовая часть галеонов уже находилась в неподбойной зоне, а сами они медленно входили в разрывы между испанскими судами.
- Что они делают? – заорал шкипер
- Огонь! - выкрикнул Рамирес
Корабли накрыло чёрное облако дыма. Просвистев в воздухе, ядра тяжело плюхнулись в воду.
- Фок-мачту снесло флагману! - вскричал Рамирес. – Ещё огонь!
Снова залп. Рамирес закашлялся. С марсов и юта пиратов на корабли обрушился шквал мушкетного огня. Пролетев над палубой пиратского галеона, ядро снесло грот-мачту на одном из кораблей Рамиреса.
- Не стрелять! – заорал Рамирес. – Прекратить огонь немедленно!
Оглушительный взрыв сотряс палубу испанского флагмана. Пиратские корабли будто взорвались – с обеих бортов из пушечных портов вырвались клубы дыма.
- В трюме течь! Пожар рядом с пороховым погребом!
- Плотников в трюм! Тушить пожар! Немедленно!
Матросы тотчас же ринулись вниз по лестнице.
- Поворот! – донёсся до Рамиреса чей-то голос. Пираты медленно начали разворачиваться. Рамирес ничуть не сомневался, что Сильвер повторит свой манёвр. Колебания его были недолгими. Отчаянные крики раненых, течь в трюмах…
- Прекратить панику!– выкрикнул он. – Все в шлюпки! К берегу!
Испанцы спешно покидали корабли. Последним из них был адмирал Рамирес.
Питт Уоллес поднялся на палубу «Арабеллы». Он только что закончил осмотр испанских кораблей, а в судовом журнале появилось не менее четырёх новых страниц.
- Взгляни, Питер, - он протянул книгу Сильверу. Тот молча стоял, облокотившись на гакаборт и провожая задумчивым взглядом отплывавшие шлюпки с испанцами. Казалось, его мысли витают где-то далеко от бухты Сан-Хулиан. Бросив беглый взгляд на аккуратные строчки, он сухо произнёс:
- Зайди ко мне, Питт. Нам надо поговорить
Странное выражение глаз адмирала поразило квартирмейстера. Сильвер был мрачен и задумчив и выглядел так, будто не Рамирес, а он проиграл битву.
- Что с тобой?.
- Пойдём ко мне, Питт.
Недоумевающий квартирмейстер молча последовал вслед за товарищем. Вскоре оба уже сидели в каюте.
- Хочешь воды?
- Нет.
- А я налью себе немного, - Сильвер взял стоявшую на полу бутылку и налил воды в стакан. Пальцы его дрожали. Казалось, капитан не решается начать разговор.
- Это касается Арабеллы, Питт, - Сильвер замолчал, глядя прямо перед собой, будто не видя сидящего напротив него Уоллеса. Тонкие пальцы потянулись к стакану воды, но сосуд так и замер в его руке, а Питер, казалось, так и забыл, зачем он был ему нужен.
- Что ты хочешь сказать? – в груди Питта шевельнулась надежда. Что он услышит? Что ждёт его – радость или разочарование?
- Я долго скрывал это – и от тебя, да и от других тоже. У меня были причины. Но сейчас я узнал… Ты тоже должен знать об этом…
В глазах капитана мелькнула грусть. Питт замер в напряжённом ожидании. Неужели капитан расскажет всё? Всю правду? А какая она, правда? Неужели он скажет, что он… Или нет… Лицо Питта покрылось холодным потом
- Что ты хочешь сказать?
- Прости меня, - задумчиво произнёс Питер, - я виноват перед тобой. Я не имел права лгать тебе, ты ведь до сих пор любишь Арабеллу
В душе Питта шевельнулось что-то непонятное. Неужели его подозрения - правда? Или капитан опять лжёт? Как ему надоели эти бесконечные нагромождения лжи! Почему бы Сильверу не сказать правду? Ведь он, Питт, поймёт всё… Поймёт и будет хранить его тайну. Или… Горячая волна заливала лицо. Нет, он не сможет. Не сможет быть рядом, как не смог де Фонтейн. Питт чувствовал, что француз неспроста отдалился он Сильвера. Даже когда его корабли присоединялись к эскадре, француз старался держаться поодаль, избегая встречаться с адмиралом глазами. Значит…
Сильвер перевёл дыхание и продолжал:
- Арабелла жива. Мне удалось спрятать её и переправить на берег. Она недолго жила в моём доме, но потом я отправил её в другое место, которое пока не могу назвать ни тебе, ни кому другому.
Опять ложь… Или правда? Может быть, Питту стоит взглянуть в лицо реальности? Вдруг это сходство, на котором он выстроил призрачный замок своих безумных предположений – лишь совпадение? В таком случае Сильвер ещё более виноват перед ним, ведь он намеренно вводил его в заблуждение.
- И ты мне этого не сказал! – Питт едва сдержался, чтобы не вскочить из-за стола и не наброситься на капитана. – Почему ты всё время лжёшь? Не надоело? Ты играешь со мной как играешь с испанцами перед тем, как взять их на абордаж! Когда ты, наконец, скажешь правду?
- Какую правду, - металлический голос прорезал тишину каюты. – Что за правду ты хочешь услышать, Питт?
Уоллес растерянно глядел на капитана. Признаться в том, что именно он хотел услышать? А вдруг он неправ? У него же нет доказательств! Кто подтвердит? Вольверстон? Но он, кажется, заодно с капитаном. Де Фонтейн? Да нет, этот Валуа будет молчать. Честь не позволит. Да, у Питта нет доказательств. Подумаешь, сходство? Разве сам Сильвер не говорит, что они с Арабеллой очень похожи?
- Молчишь? Может, ты скажешь, что по-твоему правда? Если обвиняешь во лжи, то докажи! Докажи, что ты прав!
Питт молчал. Мысли путались. Наконец он взял себя в руки и еле слышно шепнул:
- Значит, в тот день, у тебя в доме… Это была она?
- Да.
- Но ты поклялся. Ты же веришь в Бога.
- Это было необходимо в её интересах, - капитан успокоился, но в глазах его по-прежнему светилась грусть. - Я как брат отвечаю за её жизнь и безопасность.
- Может, ты уже нашёл ей мужа? – раздражённо буркнул Питт. В мозгу его всё перемешалось, и он уже сам не понимал, кто находится перед ним.
- Нет. Но теперь ей не придётся думать о браке по расчёту, и она не станет зарабатыватье на хлеб своей красотой. Арабелла живёт как знатная дама. Она под надёжной охраной.
- Но я же…
- Я говорил с ней о тебе. Несколько раз.
- Она помнит меня? – на лбу Питта выступил пот
- Если она когда-нибудь решится вступить в брак, то выйдет только за тебя. Это её слова, и я, как брат, не имею ничего против такого выбора.
Синие глава капитана вспыхнули, но Питт не заметил этого. Его мозг пронзила страшная догадка. На мгновение ему показалось, что палуба уходит из-под ног.
- Так он… Он её обесчестил?
- А для тебя это имеет значение, Питт? – таинственно улыбнулся Сильвер, испытующе взглянув на квартирмейстера. – Ты же любишь её. Но, если хочешь знать, нет.
Краска смущения залила лицо Уоллеса.
- Она так же невинна, как в день своего рождения, - продолжал капитан. - Альварес напугал её, и она боится мужчин. Мне она доверяет лишь как родному брату.
- Так значит…, - пробормотал он. – Значит, не всё потеряно? Я ещё могу быть счастлив?
В глазах Сильвера вновь мелькнуло что-то, что Питт пока не смог осознать. Возможно, это было нежностью, или... Но через несколько мгновений он вновь стал прежним – жёстким, отчаянным головорезом.
- Когда я увижу её?
- Погоди, Питт. Есть ещё кое-что. Я давно собирался в Испанию, но Вольверстон меня отговаривал. Уверял, что мы не можем разрушить счастье миссис Брэдфорд. Так вот… Тот адвокат, из-за которого мы возвращаемся. Он сообщил мне, что Арабелла и миссис Брэдфорд – единственные наследницы имущества Мальборо. Мы должны решить, что делать. Или забрать её из Кадиса, или... Или Арабелла объявляется единственной наследницей. Но я не могу… Поверь, я не могу подтвердить, что миссис Брэдфорд умерла. А если узнают, что она стала испанской подданной, Арабелла тоже не сможет получить наследство. Эти жадные собаки заберут всё имущество Мальборо.
- Что же делать?
- Пока возвращаться на Тортугу, а потом… Потом решим. Я не боюсь идти в Кадис, но мне не хотелось бы разрушать её счастье. Этот испанец любит её, мне говорили об этом многие пленники.
- Ты допрашивал испанцев про миссис Брэдфорд?
- Да. Понимаю, что это могло бы выдать её. Но я спрашивал про герцога, а не про его супругу. Он даже в море не выходит – уединился в своём доме в Кадисе. Она счастлива, Питт, понимаешь?
Питт молчал. Судьба миссис Брэдфорд занимала его гораздо меньше, чем судьба её дочери.
- И ещё, Питт. Этому Доджсону… Тому, из-за которого мы возвращаемся назад, не говори ни слова.
- Ты собираешься выступить в суде?
- Да. Но Арабелла не сможет доказать закону свои права. Все, кто знал её, или погибли на острове, или вступили на путь пиратства вроде нас с тобой. Остаётся Годфри, но он ненадёжный парень. Нам не доказать, что…
Сильвер на мгновение осёкся и замолчал.
- Когда суд? – осторожно поинтересовался Питт
- Через десять месяцев. Имущество Мальборо собираются изъять в казну. Других наследников нет.
- Но тогда…, - Питт. – Разве Арабелла сможет стать моей женой? На её руку будут претендовать графы и герцоги.
- Арабелла сможет разобраться в своих чувствах, - во взгляде Сильвера вновь мелькнуло что-то странное. - Она знает, кто её по-настоящему любит. А происхождение… Сейчас не те времена, Питт. Мэшем в прошлом была гувернанткой, а Свифт… У него в роду нет ни одного дворянина.
- А ты? Разве ты – не герцог Мальборо? Ты же говорил…
- Да, - безразлично произнёс Сильвер. - Я внебрачный сын Элизабет Черчилль и Джеймса Стюарта. Герцог присвоил мне титул графа Йоркширского, но все бумаги утеряны. Я никому не смогу доказать свои права. Да и кто узнает меня? Отец и мать умерли, а я так сильно изменился за эти годы… Пусть хотя бы Арабелла будет счастлива, а мне… Мне хватит почётного звания принца Тортуги. Хотя… Вдруг произойдёт чудо, и мои титулы вернуться ко мне?
В капитанской каюте воцарилось молчание. Сильвер и Уоллес смотрели друг на друга.
- Ладно, - неожиданно - прервал молчание Сильвер. – Не будем терять время. Надо идти вперёд и постараться не ввязываться в заварушки. Так что пока оставим все разговоры о мисс Брэдфорд.
От Сан-Хулиан до Тортуги эскадра шла на пределе, не останавливаясь ни для пополнения запасов воды, ни для грабежа испанских поселений. Питер почти всё время проводил на палубе, встречаясь с Питтом и Доджсоном лишь во время обеда. Но и тогда он был сдержан и немногословен, не возвращаясь к разговорам ни о деле Мальборо, ни о собственной судьбе.. Так, в нетерпеливом и тревожном ожидании, эскадра вернулась на Тортугу. В порту их встретил сам де Монтенон. Губернатор был несказанно рад встрече, хотя и не скрывал разочарования в том, что грандиозное кругосветное плавание так и не состоялось. Но чувство лёгкой досады с лихвой компенсировали сокровища, в десятки раз превосходящие добычу «Золотой лани», тем более, что пятая часть этих богатств предназначалась для бездонного кармана месье де Монтенона. Причина внезапного возвращения так и осталась тайной, но многие пираты догадывались, что не последнюю роль в этом сыграло появление маленького толстого человечка, который, едва ступив на пристань, тут же отбыл на Ямайку.
Странный поступок Сильвера ещё долго обсуждался в тавернах Тортуги, и местные сплетники видели в этом предвестники серьёзных изменений в жизни как самого Питера, так членов его «палаты лордов».