Дочь капитана Блада

   - Ещё одно движение, Ваше превосходительство, и я выстрелю без предупреждения, - с иронической улыбкой произнёс Сильвер, даже в самых горячих схватках, сохранявший присутствие духа и аристократические манеры. Губернатор, видя всю безвыходность своего положения, молча сломал шпагу, отбросив обломки в сторону. Офицеры последовали его примеру.

   - Приветствую Вас, господин губернатор, меня зовут капитан Питер Сильвер, - капитан отвесил церемонный поклон, - Вы звали меня, и вот я решил засвидетельствовать Вам своё почтение

   - Что тебе надо, собака? – со злостью выкрикнул дон Вальдес

   - Я уже сообщал Вам об этом в письме, но Вы отказались выполнить мою просьбу. Мне нужны мои люди и выкуп в сто тысяч песо, после получения которого я могу гарантировать Вам, что город не будет разграблен и превращён в пепел.

   - Ты можешь меня убить, щенок, но ты не получишь своих людей, - выругался губернатор, - я только что отдал приказ их расстрелять, так что сейчас они уже отчитываются за свои преступления перед апостолом Петром.

   - В таком случае я пристрелю Вас лично, и взорву все мало-мальски богатые дома Пуэрто-Бельо. У моих ребят хватит на это пороха, - прохрипел Питер и бросил стоящим рядом с ним офицерам, - не спускайте глаз с этого наглеца. Попытается бежать – застрелите, - и со всех ног бросился вниз по лестнице. На первом этаже он столкнулся с Крисперсом, допрашивавшим одного из солдат.

   - Они в подвале, - крикнул ему тот, отшвырнув в сторону насмерть перепуганного испанца, почти мальчика

   - Живы? – с замиранием сердца спросил Питер

   - Пока да, но губернатор отдал приказ немедленно пристрелить их. Надеюсь, успеем, - и Сильвер с Крисперсом бросились вниз по лестнице, а за ними – ещё с десяток матросов.

   Ворвавшись в тёмные казематы, пираты бегом промчались мимо камер с сидящими на каменных плитах полуголыми людьми. Испуганные крысы разбегались в стороны при виде бегущих по мокрому грязному полу вооружённых людей. Привычные ко всему заключённые, не обращая внимания на происходящее, тупо смотрели прямо перед собой. В последней камере, отгороженной от коридора двойной решёткой, стоял караульный в синем камзоле, вооружённый саблей и пистолетом. Рядом с ним стоял прислонённый к стене мушкет. Держа пистолет в вытянутой руке, караульный медленно наводил его на человека, сидевшего на полу со связанными руками. На исполосанном сабельными ударами худощавом теле висели грязные лохмотья, ещё вчера представлявшие собой щёгольский серый камзол и кружевную рубашку. Заключённый, не опуская глаз, глядел на караульного со спокойствием и невозмутимостью игрока, проигравшего всё состояние и решившегося смыть позор кровью. Де Фонтейн взглянул на Сильвера. На лбу капитана выступил холодный пот. Это был Питт Уоллес собственной персоной, пока ещё живой и невредимый, но уже готовый достойно встретить собственный конец.

   - Открой камеру, или я пристрелю тебя, - крикнул Питер караульному, для пущей убедительности ткнув его в спину дулом пистолета. Тот, от неожиданности широко раскрыв глаза, повернулся и дрожащими руками открыл тяжёлый замок.

   - Теперь можешь идти, - бросил ему Питер, отведя оружие и даже не взглянув в сторону насмерть перепуганного солдата, - ты свободен.

   Обрадованный тем, что остался в живых, караульный бросился вон из подвала. В полутёмном подвале на полу сидели пленные - Уоллес и ещё двадцать человек матросов и офицеров. Питер бросился к ним:

   - Привет, ребята! А я уже не думал найти вас живыми! – и он радостно обнял своего друга, который уже мысленно распрощался с жизнью.

   - Привет, Питер! Слава Богу, ты нас спас! – со всех сторон раздались обрадованные голоса пленных. В течение ещё нескольких минут пленники, обезумевшие от неожиданно свалившегося на них счастья, обнимались с примчавшимися к ним на помощь товарищами. Наконец, Джон Сайтон смущённо произнёс:

   - Прости, Питер, что из-за глупого донкихотства Уоллеса тебе пришлось так рисковать, - и он осуждающе взглянул на квартирмейстера, который был вне себя от счастья, то ли от столь внезапно свалившегося на голову спасения, то ли от встречи с другом, в очередной раз доказавшим ему свою преданность.

   - Не надо просить прощения, - рассмеялся Питер, - вы пострадали больше других. Мы все за вас волновались, но в результате все мы будем богаче ещё на сто тысяч песо.

   - Почему же? – удивился квартирмейстер

   - К полудню губернатор должен доставить выкуп, чтобы мы не разграбили город.

   - Вот это да! Молодец, Питер! - радости спасшихся от неминуемой гибели моряков не было предела

   - Спасибо, но это не только моя заслуга.  Вольверстон руководил атакой с моря, а Джексон проводил нас к городу. Если бы он не предупредил нас, мы никогда бы не смогли взять форт Глория. К тому же все мои ребята сражались отважно, и я не знаю, кого из вас благодарить больше, - по-детски радовался сам не свой от счастья адмирал.

   Обратный путь они прошли медленно – под охраной дюжих головорезов Питера бывшие пленники чувствовали себя вполне уверенно. Проходя мимо запертых в железных клетках заключённых, они увидели человека, который, казалось, понимал английскую речь. Одежды на нём почти не было – её заменяли грязные лохмотья. Лицо его было почти закрыто густой чёрной бородой и спускающимися на лоб курчавыми волосами, из-под которых сверкали серые глаза.

   - Вы англичанин? - поинтересовался Питер

   - Да, - сухо ответил тот, - но в этой камере есть ещё и французы. Один из них тяжело болен, и ему нужен врач.