Страница 16 из 26
– Мы посланники шамхала Хасбулата, повелителя всех южных кумыков! – обиженным голосом заговорил Ширин. – Держим путь к нашим сородичам Эльдару и Мехди. Почему вы преграждаете нам дорогу?
– Шамхал Эльдар – мой отец, – гордо отрезал юноша на вороном коне.
– Тогда быстрее проведи нас к своему отцу, дело неотложное! И верни оружие! – заторопился Ширин.
– К отцу проведу, он и решит, заточить вас в зиндан или возвращать оружие!
– Я племянник Эльдара.
– Племянник ты или не племянник – это тоже решит мой отец! Делай, что тебе приказывают, и без фокусов, племянничек!..
К концу дня пленников с завязанными руками и глазами привели к тому месту, где были установлены шатры шамхалов. По приказу шамхала Эльдара пленным развязали руки, сняли повязки с глаз, вернули оружие. Ширина завели в один из шатров.
Представители северных кумыков, шамхалы Эльдар и Мехди, разговаривали с Ширином на берегу реки Сулак, в просторном шатре, застланном коврами. Здесь были расположены их зимние отгонные пастбища. На всякий случай, шамхалы оставили Раджаба с нукерами за шатром переговоров. Ширин разложил перед шамхалами подарки: рулон золотистой шелковой ткани, две шашки в золотых ножнах, индийские ковры, золотые чаши и сосуды, железные шлемы, украшенные насечками. Чуть склонив голову, Эльдар хитро подмигнул Мехди. Мехди поблагодарил Ширина за подарки.
– Что приехали просить, векили[12] шамхала? – спросил Эльдар.
– Разве мы приезжаем только просить?
– Нет, когда вам выпадает случай, забираете, не оглядываясь…
– Разве мы такие плохие сородичи? – Ширин недовольно нахмурил брови. – Нам сегодня не нужно ворошить старое. Я не только зять шамхала, я еще и твой племянник!
– Знаю, племянник… Ты на моих руках поднимался. Знаю я и о другом: тебе нелегко живется у шамхала. Ты невесел, глаза твои пусты, они тоскуют по родине. Оставайся у нас. Мы с Мехди найдем тебе жену, поставим дом…
– Нет, дядя, предавать шамхала Таркинского я не могу, – Ширин спрятал тоскливые глаза под густыми ресницами. – Пока не могу… Возможно, я когда-нибудь вернусь на родину… Вот тогда я попрошу вас, чтобы вы с шамхалом Мехди, – вежливо поклонился шамхалу, – поставили мне дом, нашли и жену… Там, – рукой показал на юг, – у меня пока остались незавершенные дела и невозвращенные долги…
– Смотри, тебе видней, – не стал настаивать Эльдар.
– А теперь мы хотим знать о намерениях шамхала и персов! – перевел тон разговора Мехди. – Мы понимаем, что шамхал послал тебя к нам неспроста. Скажи, что за нужда заставила шамхала отправлять вас на такое рискованное путешествие?
– Шамхал предлагает вам уйти с царской службы и перейти на службу к шаху. За это шах предлагает вам свое покровительство, блестящую карьеру вашим сыновьям и большое денежное вознаграждение.
– Наших богатств хватит всем внукам и правнукам… Ты скажи, что потерял шамхал Тарков у завоевателя Вселенной Надыр-шаха? Чего из богатств еще не хватает шамхалу Тарков? Может, тех пятнадцати тысяч рублей золотом, которые были доставлены от шаха в Тарки на набор войска? Ширин, скажи нам без вранья, чего ты хочешь: нашего безоговорочного повиновения воле шамхала? А как в данной ситуации поступят подданные Буйнакии, Эрпели, Эндирея, Аксая, Костека, Казанища, Кумторколы, Карабудахкента, Параула, Буглена?!
– Шамхал требует у вас воинов и провизию шахским войскам.
– Ты хочешь, чтобы мы все это дали шамхалу?
– Я хочу, – через силу выдавил Ширин, – чтобы… мы вместе с остальными дагестанцами побили кизилбашей… Я хочу, чтобы вы присоединились к Сурхай-хану… Пока есть время, уважаемые шамхалы, станьте под знамена Сурхай-хана, Ахмед-хана! Бейте кизилбашей! Шах – ненасытная утроба, кровопийца, который стер с лица земли джарский джамаат, Муганьскую, Шекинскую, Куббинскую провинции, Ширван; он свирепствует в Табасаране, Ахты-пары, Рутуле, Лакии, Кайтаге, Дарго. Он хочет покорить весь Дагестан, силой отобрать все наши богатства, наших жен и дочерей раздать своим нукерам, а мужчин отдать в рабство!
– Это он обязательно сделает, если ему на пути не станут объединенные горские отряды, – уклончиво ответил Эльдар. – Воинов мы не дадим, – он ухватился за рукоятку своего кинжала. – Не в наших правилах искать брани с соседями, тем более, с дагестанцами! Коней и скот можем дать в обмен на ткани, золото, бриллианты. Не забудь, если шамхал будет настаивать, говори: коней и скот арестовал наместник царя в Кизляре.
– Зачем это? – удивился Ширин.
– Так будет лучше и для нас, и для тебя.
…Шамхалу Хасбулату Ширин все передал так, как велел дядя Эльдар. Шамхал пришел в ярость.
Глава 9
В жизни шамхала Хасбулата настали тревожные дни и ночи. На него за вероломство в любое время могли напасть объединенные силы Кази-Кумухского хана, уцмия Кайтага, Табасаранского Кадия, аварского хана. Временами он сам себе казался зверем, обложенным со всех сторон. Угроза была спереди и сзади, слева и справа. Уйти некуда. Остается сидеть, держа уши на макушке, головой вертеть во все стороны, чтобы вовремя увернуться от смертоносного удара.
Под видом знахарей, дервишей, слабоумных и голодных бродяг он отправлял своих лазутчиков в разные уголки Дагестана. Они приносили ему безутешные новости. Встревоженный, он все больше нанимал чужестранных воинов, вооружал, обучал, снаряжал новичков, набранных на своей территории.
А тут к нему еще некстати явились и люди кизлярского наместника! Шамхал думал, что русская императрица о нем давно забыла. Но нет, его там все еще помнили. Привезли подарки – расшитые халаты, шелковые ткани, шашки, сабли, кинжалы в золоченых ножнах, чаши из серебра. Шамхал обрадовался тому, что подарили: невелика, да хоть какая-то прибыль. Но взамен люди императрицы потребовали покорности, коней и провизию. Не попросили, а нагло потребовали. Как же не отдавать, над его душой стоит наместник Кизляра – слуга императрицы, наместник огромного и всесильного царства! Отвернешься от них, не успеешь повернуться лицом – раздавят, как блоху. Дал коней, провизию, улыбался посланцам во весь рот, жмурил глаза, заверял их, что рад отдавать великой императрице не только несколько сотен коней, сотни голов крупного рогатого скота, но и сотни тележек хлеба – все, что у него есть. Посланцы тоже хитро улыбались, прищуривались. Ох, была бы его воля, своими руками выдавил бы эти плутоватые глаза!
Больше всего он остерегался нападения горцев с тыла. Но время шло, а горцы не поворачивали коней на его кочевья. А вскоре и вовсе увлеклись борьбой с Надыр-шахом. Сейчас самое время пошевелить северных кумыков против тавлинцев, аварцев, лаков. Но Ширин с Раджабом не оправдали надежд шамхала. Мало того, что не исполнили его повеления, – они еще начали рассуждать о том, как нехорошо и недостойно натравливать дагестанцев друг на друга.
Услышав это, шамхал Хасбулат, багровея от злости, вскочил на ноги:
– Учить меня вздумали?!
– Не учить… Вы, шамхал, ученее всех ученых! – заблестели глаза у Раджаба. – Не годится быть врагами своим братьям, шамхал…
– Кто ваши братья? Народы северного и южного Дагестана? – зло сверлил их шамхал ненавидящими глазами.
– Да, они наши братья, наш шамхал… Они не только уничтожат всех воинов Надыр-шаха, но и его самого отправят в Преисподнюю Мира!
– Так, так… Я, было, подумал, что вы не смогли выполнить мою волю! А вы, смотрю, не захотели. В первом случае вы могли бы надеяться на снисхождение, но сейчас… Я вызволил вас из ямы, в яме и сгинете! Караульные!!!
В шатер забежали два вооруженных воина.
– В яму их! И посадить на цепь!..
Шамхал Тарков нутром понимал: затишья ему больше не видать. Снова над прикаспийской степью понеслись грозовые тучи. Они не рассеются, не оросив степь кровавым дождем.
Персидская военная ставка, стараясь не допустить объединения сил горских владетелей, затеяла военные операции на юге, за пределами Дербента. Наджаф Султан с десятитысячным отрядом выступил из Дербента против войск Сурхай-хана. Они пустили в ход коварство и военную хитрость, чтобы он не объединился с уцмием Кайтага. Другой отряд под командованием Лютф Али-хана направился на Бугам против уцмия Ахмед-хана. Со своими дружинами в Бугам должен был явиться и шамхал Таркинский, ему было велено поддержать Лютф Али-хана. Но шамхал Хасбулат не справился с поставленной перед ним задачей – войско Хасбулата, которым он давал жалованье шаха, изменило ему и перешло к уцмию.
12
Векил – уполномоченный, доверенный.