Танцор меча

Незнакомка же определенно в кантине не подрабатывала и одной из свободных жен тоже не была — слишком независима даже для них. В общем, я был уверен только в одном: передо мной стояла прекрасная женщина. Ради чего-то она пришла в кантину и это что-то было совсем не любовным свиданием.

— Песчаный Тигр? — голос у нее оказался низким и хриплым, с явным Северным акцентом (от него в душной кантине стало прохладнее). — Ты Тигр?

Аиды, она же искала меня!

Какое-то время я приходил в себя после потрясения, а потом оскалил зубы в дружественной, ленивой ухмылке. Не стоило показывать ей как она меня поразила, пришла моя очередь произвести на нее впечатление.

— К твоим услугам, баска.

Тонкая морщинка пролегла между светлых выгнутых бровей, и я понял, что она не поняла комплимент. На Южном жаргоне это слово означало «красотка».

Она посмотрела на Рут и Нуму. Морщинка тут же разгладилась и несмотря на холодный взгляд, я заметил насмешку в ее глазах. И кажется чуть дернулся левый уголок рта.

— У меня к тебе дело, если позволишь.

Я позволил. Даже решил помочь проведению деловых переговоров — спихнул с колен обеих девочек (ласково и осторожно похлопав их по мягким, округлым ягодицам) и пообещал им не столь нежные шлепки если они надумают устроить скандал. Рут и Нума попытались испепелить взглядами сначала меня, потом ее, но все же ушли.

Я выпихнул из-под стола табуретку и ударом ноги отправил ее куда-то в направлении блондинки. Та несколько секунд рассматривала трехногое сооружение, потом села. Бурнус чуть приоткрылся у горла, а я вознес молитвы всем богам, чтобы он распахнулся совсем. Если и все остальное у нее такое же как лицо и волосы, то стоит позабыть всех Рут и Нум в мире.

— Есть дело.

Прозвучало это действительно по-деловому, сразу пресекая всякую фамильярность в разговоре.

— Акиви? — я налил в свою чашку. Северянка мотнула головой и волосы рассыпались по плечам шелковистым покрывалом. — Ты не против, если я сделаю глоток?

— Дело твое, — она пожала плечами, белый шелк чуть качнулся. — Кажется он будет уже не первый.

Лицо ее оставалось спокойным, голос вежливым и только глаза прохладно поблескивали. В кантине точно похолодало. Я уже собрался отодвинуть чашку и отказаться от акиви, но потом решил, что глупо подыгрывать Северянке и залил в себя приличную порцию акиви. По сравнению с предыдущей, эта прошла гладко.

Я оторвал взгляд от чашки и посмотрел на незнакомку. Ей, наверное, было чуть больше двадцати; моложе, чем мне показалось вначале. Слишком молода для Юга; что стоит пустыне высосать все соки из этого бледного, нежного тела и оставить лишь высохшую, пропыленную оболочку.

Но боги, она просто красотка. В ней почти не было привычной женской мягкости. Я чувствовал, что под бурнусом скрывается сильное, тренированное тело. Голову она держала гордо и высоко. И глаза. Голубые глаза смотрели на меня прямо. В них не было ни кокетства, ни заигрывания. Она ждала.

Ну конечно у нее ко мне дело, но начинать надо постепенно.

Почти бессознательно я выпрямился и расправил плечи. Мне приходилось иметь дело с женщинами и я знал, какое впечатление производят на них моя широкая грудь и мощные плечи (и улыбка, разумеется, хотя улыбаться я стараюсь не часто. Моя улыбка создает атмосферу таинственности).

На эту не подействовало ничего. Ни плечи, ни грудь, ни таинственность. Она смотрела мне прямо в лицо без стеснения и жеманности.

— Мне сказали, что ты знаешь Осмуна Торговца, — ее хриплый голос вывел меня из задумчивости.

— Старого Муна? — я даже не попытался скрыть удивление. Зачем такой прекрасной девушке могло понадобиться это древнее ископаемое?

— Зачем тебе этот пережиток прошлого?

Веки тут же прикрыли льдистые глаза.

— У меня к нему дело.

Красотой она, конечно, блистала, но вот с умением вести разговор у нее были проблемы. Я немного наклонился вперед, чтобы бурнус приоткрылся у шеи и она смогла бы увидеть ожерелье из когтей, которое я ношу на шее. Пора ей было сообразить, что я довольно важное лицо (насколько именно важное я и сам не знаю, но главное, что важное).

— Мун не ведет дел с незнакомцами, — сообщил я. — Он общается только с друзьями.

— Я слышала, ты его друг.

Я немного подумал и солидно согласился:

— Ну, нам приходилось работать вместе.

Всего на секунду она улыбнулась.

— Значит ты тоже работорговец?

Хвала богам, я успел проглотить акиви. Если эта красавица знала, что Мун занимался работорговлей, ей было известно намного больше, чем большинству Северян.

Я не выдал своего беспокойства, хотя посмотрел на нее порезче. Она ждала. Спокойно, терпеливо, как будто занималась привычным делом, что, принимая во внимание ее возраст и пол, было просто невозможно.

Я поежился и снова почувствовал, что чадящие светильники и солнечный свет, пробивающийся в узкие выбоины окон, не справляются с необычным холодом в кантине. Словно эта Северянка привела с собой ледяной Северный ветер.

Ну это уж точно было ерундой. Может магия где-то и существовала, но то, с чем приходилось сталкиваться мне, было рассчитано на простаков и дураков — людей, которые не могли в жизни рассчитывать на себя и искали поддержку в чем угодно.

Я слабо нахмурился.

— Я — танцор меча. Я воюю, спасаю, сопровождаю, охраняю. Меня нанимают для разных дел… для тех дел, где не обойтись без человека, сроднившегося с мечом, — я коснулся золотой рукояти, которая поднималась за моим левым плечом так, чтобы я мог моментально выхватить оружие. — Я танцор меча. Я не работорговец.

Ясные, светлые глаза смотрели на меня с подкупающей искренностью.

— Но ты ведь знаешь Осмуна.

— Осмуна знают многие, — я кивнул на нее. — Ты, например.

— Я знаю О нем, — тонкое различие. — Но мне нужно встретиться с ним.

Я осмотрел ее с головы до ног наглым, оценивающим взглядом. Ее прекрасное лицо тут же вспыхнуло, а глаза яростно засверкали, но прежде чем Северянка успела открыть рот чтобы возмутиться, я наклонился к ней через стол и объяснил:

— Это мелочи по сравнению с тем, что случится если ты пойдешь к старому Муну. За такую баску как ты, он отдаст все свои золотые зубы, а тебе придется забыть, что такое свобода. Он продаст тебя в гарем какого-нибудь танзира раньше, чем ты успеешь послать его в аиды.