Выше только звезды

— Ты не веришь мне? — тихо спросил Даниил.

— Верю. — Она встала и, подойдя к нему, села на колени и обняла его за шею.

Он видел, как она наклонилась к нему, и ее лицо оказалось настолько близко, что он мог различить нежный пушок у нее на щеках, и все не мог прийти в себя. Настолько не совпадало теперь ее поведение с тем образом, который он себе нарисовал. Она целовала его очень умело, и ему было стыдно, что он сам целоваться не умеет, и досадно, что Берт и Дина были правы на ее счет. У него как-то сразу не осталось к ней ни любви, ни той восторженной нежности, которую она в нем вызывала, и своим профессионализмом она будила в нем только первобытную страсть, желание взять ее, не вкладывая в это ни душу, ни сердце. Он сразу почувствовал себя уверенным, потому что ему стало безразлично, что она о нем подумает. Она была его мечтой, а оказалась девочкой на одну ночь. Он, конечно, не стал делать так, как мечтал, когда думал о ней. Он не сказал ей ни единого ласкового слова. Даже не поднял на руки. Просто поставил на пол, сняв с колен, и почти сорвал с нее одежду, а потом, суетливо раздеваясь на ходу, подвел к кровати. Она не сопротивлялась и не проронила ни звука. Он досадовал на себя за свою неопытность — у него не сразу получилось то, что в рассказах друзей и в литературе представлялось таким простым, а когда, наконец, он почувствовал, что сделал так, как надо, он достаточно быстро завершил процедуру, о которой столько грезил и которая оказалась совсем другой. Он сразу поднялся и стал одеваться с видом полководца, выигравшего битву, а одевшись, сел в кресло и, вынув сигарету, закурил. «И это называется стать мужчиной, — разочарованно подумал он. — Впрочем, от шлюхи из стриптиза можно было, наверное, ожидать большего».

Она все время их непродолжительной близости лишь смотрела на него широко раскрытыми глазами, в которых был чуть ли не ужас, и даже не шевельнулась. Ее губа была закушена, и он мог бы поклясться, что ни капли страсти в ее лице не увидел, хотя он мог и ошибаться…

— Поехали, я все же отвезу тебя. — Он наконец соизволил взглянуть на нее и был поражен.

Она не только еще не оделась, она вообще не встала и сейчас лежала, отвернувшись к стене и свернувшись калачиком. Ее голые плечи вздрагивали.

— Ты что? — Он повернул ее к себе.

Она поднялась, не глядя на него, и стала одеваться, смахивая слезы. Он выронил сигарету и даже не сразу заметил, что она прожигает дыру в ковре гостиной, а лишь почувствовав запах горелого, на ощупь нашел ее, обжигая пальцы, и положил в пепельницу. Его взгляд был прикован к светло-розовой обивке дивана, на которой появились два бурых пятна. Он почувствовал, что пот выступил у него на лбу, и он, пятясь, отошел обратно к креслу и бессильно опустился в него. Она оделась, и ее лицо приняло прежнее отрешенно-замкнутое выражение.

— Я сама доберусь, — глухо сказала она.

— Милая, любимая, прости. — Он обнял ее, но она на его объятия не отвечала. — Я действительно люблю тебя. Прости меня, что я усомнился в тебе, ты чистое, невинное существо, а я…

Она только усмехнулась:

— Я пойду?

— Нет, подожди, что мне сделать, чтобы ты меня простила? — Он заглядывал в ее глаза.

— За что? — удивилась она и попыталась обойти его, как неодушевленный предмет, зачем-то оказавшийся на пути к выходу.

— Власта, не уходи! — взмолился он, опять загораживая ей дорогу.

Она смотрела на него с терпеливой выжидательностью.

— Я прошу тебя, выходи за меня замуж. — Он опустился перед ней на колени и опять почувствовал, что вот-вот заплачет.

— Нет, — опять с каким-то страхом отказалась она.

— Все будет по-другому, вот увидишь, — умолял он ее. — Не отказывайся.

— Я подумаю. — Он видел, что надоел ей и что она так сказала лишь для того, чтобы он отстал. — И не спускайся со мной. Я доеду одна на такси.

Он понял, что она не хочет, чтобы он узнал, где она живет, и открыл ей дверь. По ступенькам застучали каблучки ее изящных туфелек.

Диана, проснувшись, никак не могла понять, где находится, и лишь увидев рядом Берта, засмеялась. Ее смех разбудил и его.

— Ты — мое счастье, — сказал он ей. — Счастье на всю жизнь.

— А как на меня посмотрит твоя мама, когда я отсюда выйду? — поинтересовалась Диана.

— Как на свою будущую невестку, — улыбнулся Берт. — Гораздо сильнее удивится господин Горшков. Дан вчера его ввел в заблуждение, пообещав, что ты пробудешь здесь недолго.

Берт проводил ее до дверей своей квартиры.

— Жду тебя внизу через час. Может быть, посетим хотя бы последнюю лекцию, — сказал он. — И поздравь от меня нашего героя, если он еще жив от счастья.

Диана вошла в квартиру, там было тихо. Она решила, что Даниил ушел в университет. Она приняла душ, позавтракала на кухне и, взглянув на часы, побежала к выходу.

— Диана, мне нужно с тобой поговорить. — Из гостиной вышел брат.

Диана ужаснулась, посмотрев на него.

— Она никогда меня не простит, — наконец разрыдался Даниил, все рассказав сестре и уткнувшись лицом в ее колени.

Под окнами сигналила машина. Потом раздался звонок в дверь.

— Опаздываешь, любимая, ты всегда была собранной девушкой. Неужели моя любовь так плохо на тебя влияет? — Диана открыла дверь сияющему Берту и лишь указала бровями в сторону гостиной.

— Это все ты виноват, — запальчиво крикнул Даниил, увидев Берта. — Такие, как ты, привыкшие к шлюхам, вы обо всех пренебрежительно судите. А я был у нее первый.

— Вот как? Неужели? — съязвил Берт. — Так много ложной информации в такой короткой фразе. Эта девочка умеет морочить мозги.

Данила вскочил, но Диана, как обычно, быстро оказалась между ними.

— А мне на чьей стороне драться? — спросила она Берта.

— Не собираюсь я с ним драться, — махнул рукой Берт. — Послушай, беби, успокойся. Тебе просто повезло, что она ушла. И не был ты у нее первым, эти опытные девочки умеют все подстроить. Она лишь хотела тебя женить, ты ведь выгодный жених, мальчик мой.

— Она мне отказала, — крикнул ему Даниил.

— Вот как? Неужели? — пробормотал Берт. — Чего-то я в этой жизни не понимаю. Ну отказала, и замечательно, поверь мне, друг, она дерьмо.

— Берт, — Диана опять бросилась их разнимать. — Даня, прекрати.

— Я… я без нее не смогу, — сообщил Даниил. — Я отравлюсь, я жить без нее не буду. — Он ничком лег на диван.

— Купить для тебя крысиного яду? — ласково спросил Берт. — Готов помочь, чем смогу.

— Какой ты жестокий, Романовский! — воскликнула Диана.

— Я лишь желаю ему добра, — пожал плечами Берт.

— Я поговорю с ней сегодня же, я ей все объясню, я встречу ее после номера и буду говорить до тех пор, пока она не поверит. Как ты думаешь, она меня простит? — Его глаза с надеждой устремились на сестру.

— Конечно, — Диана гладила его растрепанные кудри.

— Смотреть противно, — сказал Берт. — Лучше займитесь чисткой покрывала, чтобы быстрее забыть эту историю. По-моему, так легче отравиться, чем жениться на такой. — Он повернулся и ушел.

— Даня, может, он прав? — нерешительно спросила Диана. — И не стоит с ней связываться?

— Она любила меня тоже, если согласилась, она ведь всем отказывала. — В его голубых глазах опять появились слезы.

Даниил вернулся в зал.

— Ну что? — чуть ли не одновременно спросили сестра и двое сидящих за столиком друзей, Берт и Лолита.

Даниил даже не ответил.

— В конце концов, на ней свет клином не сошелся. — Берт положил руку ему на плечо.

— Данила, мне нужно поговорить с тобой, — со стула решительно поднялась Лолита.

— Ладно, — Даниил последовал за ней к выходу. — Говори, здесь тихо, музыка не мешает. — Он остановился в стеклянном тамбуре.

— Поехали к тебе, — Лолита указала на толпящуюся у входа шумную молодежь, которую удерживала охрана, не допускающая в клуб наркоманов, личностей с сомнительной репутацией и просто не подходящих по рангу.