Ползуны по скалам

Майн Рид

Ползуны по скалам

Глава I. ГИМАЛАИ

Кто не слыхал о Гималаях — об этих гигантских горных массивах, вставших между знойными равнинами Индии и холодным плоскогорьем Тибета, — об этой мощной преграде между двумя величайшими империями в мире: Великих Моголов и Небесной? Самый невежественный в географии новичок и тот скажет вам, что это высочайшие на земле горы, что не менее шести их вершин поднимается над уровнем моря на высоту больше пяти миль; что более тридцати вершин достигает высоты свыше двадцати тысяч футов и макушки этих гор одеты вечными снегами. Более опытный географ или геолог расскажет сотни других любопытных фактов, относящихся к этим величественным горам. Интереснейшими сведениями об их фауне, лесах и флоре можно было бы заполнить толстые тома. Но в рамках этой повести, мой юный читатель, мы сможем набросать лишь несколько наиболее характерных черт; они дадут тебе представление о титаническом величии этих мощных, увенчанных снегами горных массивов, которые высоко вздымаются, то хмурясь, то сияя улыбкой, над великим королевством Индии.

В литературе Гималаи называют обычно «горной цепью». Испанские географы именуют их «сьерра» (пила) — термин, который они применяют к американским Андам. Но ни то, ни другое название не подходит для Гималаев, так как огромное пространство, ими занимаемое — свыше двухсот тысяч квадратных миль — и втрое превосходящее площадь Великобритании, никак нельзя сравнить по форме с цепью. Длина Гималаев всего в шесть — семь раз больше их ширины; они тянутся почти на тысячу миль, в то время как их ширина охватывает чуть ли не два градуса географической широты.

Кроме того, на всем своем протяжении от западных отрогов, в Кабуле, до восточных, у берегов Брамапутры, они несколько раз прерываются, не оправдывая названия «горная цепь». Между этими двумя точками они прорезаны огромными долинами, которые образованы руслами больших рек; а эти реки, вместо того чтобы течь на восток и запад, как тянутся сами горы, текут в поперечном направлении, нередко прямо на север или на юг.

Правда, путешественнику, направляющемуся к Гималаям из любой части Великой Индийской равнины, эти горы представляются одним непрерывным рядом, тянущимся вдоль горизонта с востока на запад. Однако это лишь оптический обман. Гималаи следует считать не одним горным кряжем, а целым пучком горных цепей, покрывающих пространство в двести тысяч квадратных миль, причем эти цепи идут в стольких же направлениях, сколько румбов на компасе.

В пределах этой обширной горной страны климат, почва и растительность сильно меняются. В районе невысоких холмов, примыкающих к Индийской равнине, и в некоторых глубоких долинах центральной части Гималаев флора носит тропический или субтропический характер. Здесь в изобилии растут пальмы, древовидный папоротник и бамбук. Выше появляется растительность умеренной зоны, представленная лесами гигантских дубов различных пород, смоковницами, соснами, орехами и каштанами. Еще выше растут рододендроны, березы и вереск, за которыми простирается область травянистой растительности — склоны и плоскогорья, покрытые густой травой. Еще выше, вплоть до линии вечных снегов, встречаются тайнобрачные — лишаи и мхи альпийского типа, какие растут за пределами Полярного круга. Таким образом, путешественник, начинающий восхождение из какого-нибудь пункта Индийской равнины к высоким гребням Гималаев или поднимающийся из глубокой долины к снежной вершине, за несколько дней пути испытает смену всех климатов и будет наблюдать представителей всех видов растительности, какие только известны на земле.

Гималаи нельзя считать необитаемыми. Напротив, в их пределах находятся одно крупное королевство (Непал) и множество мелких государств, каковы Бутан, Сикким, Гурвал, Кумаон и знаменитый Кашмир; некоторые из них обладают известной политической независимостью, но большинство находится под протекторатом либо Англо-Индийской империи (на юге), либо Китая (на севере). Жители этих государств принадлежат к смешанным расам и сильно отличаются от народов Индостана. К востоку — в Бутане и Сиккиме — живут главным образом монгольские племена, одеждой и обычаями напоминающие тибетцев и, подобно им, исповедующие буддистскую религию. В Западных Гималаях смешиваются горцы-гурки, индусы, пришедшие с юга, сикхи — из Лагора и магометане — из древней империи Моголов. И здесь можно встретить в полном расцвете все три великие азиатские религии: магометанскую, буддистскую и браманистскую.

Однако население весьма немногочисленно по сравнению с пространством, по которому оно рассеяно: в некоторых областях Гималаев на пространстве тысячи квадратных миль не живет ни одно человеческое существо, не дымится ни один очаг. Встречаются также, особенно среди высоких, покрытых снегами гор, огромные долины и ущелья, которые либо никогда не были исследованы, либо исследованы лишь случайно, каким-нибудь отважным охотником. Есть места совершенно недоступные. А высочайшие пики — Чомо-лари, Кинчинджунга, Даулагири и другие им подобные — находятся высоко за пределами досягаемости даже для самых отважных альпинистов. Кажется, еще никто никогда не поднимался на высоту пяти миль над уровнем моря, и еще вопрос, может ли человек существовать на такой высоте. Вероятно, на таком уровне всякая жизнь прекращается вследствие крайнего холода или разреженности атмосферы.

Хотя Гималаи известны были еще на заре истории (древние писатели называют их «Имаус» или «Эмодус»), но в Европе только в XIX веке стали получать сколько-нибудь точные сведения об этих горах. Португальцы и голландцы — первые европейские колонисты в Индии — упоминают о них лишь изредка, и даже англо-индийские писатели долго не затрагивали этой интересной темы. Преувеличенные рассказы о враждебности и жестокости гималайских горцев — точнее называемых гурками — удерживали частных лиц от исследований. О Гималаях было написано всего каких-нибудь пять-шесть книг, в которых главным образом говорилось о западной части этих гор и которые представляли лишь небольшую научную ценность, так как авторы их не обладали достаточными познаниями. Таким образом, эта обширная область оставалась до наших дней очень мало известной.

Однако в последнее время мы глубже ознакомились с этой интересной страной. Ботаники, привлеченные богатой флорой Гималаев, открыли нам целый новый мир растительности, а Ройлу и Гукеру удалось дополнить эти открытия.

Зоологи, которых привлекло сюда разнообразие фауны, познакомили нас с новыми формами жизни животных. Мы также многим обязаны спортсменам и охотникам Маркхему, Данлопу и Уилсону-«горцу».

Но кроме имен исследователей, которые прославились, опубликовав отчеты о своих работах, есть и другие имена, никому не известные. Охотник за растениями — этот скромный, но полезный служитель предприимчивого владельца питомника — продолжил свой путь в Гималаи; он проник в самые отдаленные ущелья, карабкался на крутые утесы, бродил у границ вечных снегов. В поисках новых форм листа и цветка он переходил вброд мутные реки, отважно пересекал вплавь бурные потоки, боролся с сокрушительной лавиной и переправлялся через глубокие трещины в ослепительно сверкающих ледниках; и хотя в печати не встретилось отчетов о его отважных подвигах, он значительно помог нам ознакомиться с этим обширным горным миром. О его достижениях можно прочесть в цветнике — по цветам пурпурной магнолии, деодару, рододендрону. Их можно встретить в теплице — в образе причудливых орхидей и странной, закрученной винтом сосны; в саду—в виде ценных кореньев и плодов, давно уже ставших нашим любимым десертом. Нам предстоит рассказать историю одной скромной экспедиции такого рода — повесть о приключениях молодого охотника за растениями, который состоял на службе у предприимчивого, небезызвестного в Лондоне семеновода.