Страница 40 из 65
— Как ты? — спросил он, плотно прикрыв дверь.
— Ничего, — сказала Мишель и осторожно села в кресло.
— Понятно.
Он дождался, пока Кедвин сядет в другое кресло, сам же остался стоять, прислонившись к каминной полке:
— Давай немного потревожим воспоминания. Откуда появился этот тип, ты заметила?
— Нет, — качнула головой Мишель. — И ни машины, ни мотоцикла поблизости не было.
— Значит, оставил где-то, — кивнул Митос. — Не очень хорошо, если кому-то вздумается устроить поиски… Ладно, будем надеяться, что здесь его искать не будут. Он наверняка не хотел, чтобы кто-то знал, куда он направляется. Он что-нибудь говорил?
Мишель снова помотала головой:
— Нес какую-то чушь про любовь с первого взгляда.
— Имени своего не называл?
— Нет.
— Понятно. Значит, тупик, — Митос, раздумывая, пожевал губу. — Вопрос, зачем он сюда явился, остается открытым.
— Ой! — Мишель испуганно уставилась на него. — Значит, если бы я его не убила… Он мог бы рассказать?
Митос перехватил быстрый взгляд Кедвин.
— Сомневаюсь, — спокойно сказал он. — Даже если предположить, что кто-то ему подсказал, куда ехать, вряд ли этот кто-то объяснил, кому и зачем на самом деле это нужно, — подумав, он тихо добавил: — Если этот кто-то существует.
— Но ты не думаешь, что это случайность? — уточнила Кедвин.
— Я пока никак не думаю, — вздохнул Митос. — Ладно, если все так туманно, незачем травить душу.
Мишель встала:
— Можно, я пойду к себе?
— Иди, конечно, — кивнула Кедвин.
Она дождалась, пока за Мишель закроется дверь, встала и подошла к Митосу.
— Ты в самом деле не думаешь, что этот парень мог рассказать что-то полезное?
— Я в самом деле не знаю, что думать, — отозвался он, хмурясь; оттолкнулся спиной от полки и принялся расхаживать туда-сюда по комнате: — Очень может быть, что ничего полезного для нас он и не знал. Но кто мог так его использовать?
— Ты не настроен подозревать в этом Кассандру, — заметила Кедвин.
— Ни в коей мере! — ответил Митос. — То есть она вполне способна на такое, технически, так сказать. Но на практике слишком все заумно получается. И чем больше я обо всем этом думаю, тем больше мне кажется, что игра идет не на одной доске…
Он остановился перед Кедвин, еще секунду помолчал, размышляя, потом сказал:
— Пойдем к озеру. Там как-то спокойнее думается.
— Пойдем.
*
— Честно говоря, гулять возле озера, в котором спрятан труп… — заметила Кедвин, глядя на гладкую воду.
— А в каком озере не спрятан труп? — с мрачной иронией отозвался Митос. — Чтобы не беспокоиться по этому поводу, достаточно не знать, или не вспоминать.
— Ты циник.
— Конечно. И стараюсь пореже об этом забывать.
Он посмотрел на озеро и вздохнул:
— Если соседство трупа тебя отвлекает, пойдем вон по той тропке, вдоль кромки леса. Выйдем к дому с другой стороны.
Кедвин взяла его под руку, и они медленно пошли по указанной Митосом дорожке. Кедвин, угадав его настроение, серьезно спросила:
— В чем дело? Ты еще что-то надумал за прошедшую ночь?
— Ничего нового. Не могу отделаться от чувства, что снова не знаю, с кем или с чем мы имеем дело. В совпадения такого рода я не верю. А ты что-нибудь надумала?
— Признаться, нет, — сказала Кедвин. — Единственное, что упорно лезет на ум: ты преувеличиваешь «неправильность» ваших с МакЛаудом отношений. Да, проблемы с восприятием, да, непонимание. Но при таком, как вокруг тебя, количестве легенд…
— С этим я не спорю, — вздохнул Митос. — Все эти проблемы вполне закономерны и вполне решаемы. Но бывает так, что неприятные мелочи, каждая из которых не стоит беспокойства, вместе дают эффект разорвавшейся бомбы. Вот так у нас и случилось. Если бы все шло, как шло, если бы не появился Кронос, если бы не вмешалась Кассандра, если бы поблизости не возник Байрон… Все могло быть по-другому — но получилось так, как получилось.
— Да, может, ты прав. — Кедвин зябко поежилась и подняла воротник, закрываясь от налетевшего холодного ветра. — Но я все-таки хочу услышать твои объяснения. Поскольку сама я ничего полезного не придумала. Особенно насчет этой истории с Демоном. Я не слишком увлекаюсь мистикой.
— Здесь и нет никакой мистики, — сказал Митос. — Забудь о старике Зороастре и иже с ним. Тебе известна легенда о Великом Источнике?
— Конечно. Кому же она не известна?
— Так вот, эманации, подобные Темной Силе и Демону, порождает та же энергия, которая делает нас Бессмертными. То есть не совсем порождает… Это та часть «отрицательной» энергии человеческих страстей, которая не может раствориться в Источнике и потому им отторгается. Она начинает существовать сама по себе. Темная Сила — такой вот выплеск. Ариман — немного другое. Это явление, подчиненное циклическим законам, персонифицированное воплощение Темной Силы. Раз в тысячу лет оно обретает способность воплотиться на земле и использует для этого Бессмертного, обладающего достаточным энергетическим потенциалом, но недостаточно опытного, чтобы уметь грамотно управлять своей силой. И только от него зависит, найдет ли Демон дорогу в мир или вернется назад, в небытие.
Митос умолк.
Кедвин остановилась, уставилась под ноги и надолго замолчала. Наконец она подняла голову и тихо спросила:
— Откуда ты это знаешь? Или это только твои догадки?
— Нет, не догадки. Это правда. Кедвин, я… не могу объяснить. Не сейчас.
— Не можешь или не хочешь? Думаешь, я не пойму?
— Нет, нет.
Он вздохнул, ища нужные слова:
— Это знание досталось мне нелегко. Одним из условий было молчание. Я не обязан скрывать само знание, но объяснять, откуда мне все это известно, не могу.
Кедвин пристально смотрела на него, и он закончил почти умоляюще:
— Поверь мне, Кедвин. Я тебе доверяю. Но это не моя тайна.
Она кивнула. Потом сказала:
— Ты говорил об этом МакЛауду?
— Я никому об этом не говорил.
— Почему? Это могло помочь ему.
— Кедвин, если бы все, что я тебе сейчас рассказываю, я знал тогда, во время тех событий, многое сложилось бы по-другому. Но все мы крепки задним умом.
Она побрела по дорожке. Митос последовал за ней.
— В истинности этого знания сомневаться оснований нет?
— Нет. Никаких.
— Митос, ты уверен, что с Демоном покончено?
— Был уверен.
— Хорошо, — медленно Кедвин. — Это, надо думать, не все, что ты оставил на сладкое? Давай уж, выкладывай и остальное.
— Остальное так остальное, — хмыкнул Митос. — Я пытался узнать, каков принцип, так сказать, выбора Победителя. Никакого строгого правила не существует. Но жертвой Демона может стать человек, в какой-то момент поступивший против своей души и не осознавший своего отступничества, или совершивший нечто противное своей природе. Все это не очень конкретно, но взгляни: Темная Сила одолела МакЛауда после того, как он вынужден был убить близкого друга. Незадолго до явления Аримана он снова вынужден был пойти на подобное же убийство — Ингрид Хеннинг. Далее… Темная Сила не приносит в душу ничего инородного, она только выпускает то, что таилось в ее тени. Кроме того, Великий Источник не принимает Темную Силу. Значит, избавившись от ее власти, МакЛауд не избавился от нее самой. Он только восстановил контроль над темной стороной своего естества. Что было дальше? Вся история с Ингрид заставила его серьезно усомниться в себе, в том числе в своем представлении о справедливости и в своем праве судить кого бы то ни было. На фоне этих переживаний на него посыпались откровения о моем прошлом. Посеянные Кассандрой сомнения упали на благодатную почву. И вот тогда те мелочи, с которыми при других обстоятельствах я бы справился без труда, перестали быть мелочами и все до единой обратились против меня.
— Не вижу логики, — хмуро сказала Кедвин. — Если он усомнился в своем праве судить, то откуда такая категоричность в суждениях?
— Я тоже этого не понял. Но, поскольку именно я напрямую указал ему на эту дилемму — ты судишь, тебя судят, кто прав? — то, предполагаю, он бессознательно ухватился за возможность опровергнуть мою идею, доказав, что я сам вообще не имею права рассуждать о морали и чести, следовательно, мои высказывания на сей счет можно игнорировать.